должно быть.
Ей самой в последующие месяцы также предстоит держать себя в руках. Взрослый может и должен оценить реальную ситуацию: переживания дочери и родителей; тяжкое переживание неблагополучия всеми ими; позор, который ложится на всех; трудности того, что предстоит; выбор за или против замужества, за или против ребенка — короче, все последствия.
Во многих семьях еще большим потрясением было бы заявление дочери: 'У меня сегодня свидание с Джоном. Он — негр'. Предубеждение против межрасовых браков гораздо сильнее, чем против добрачной беременности. Кое-кто из родителей реагирует на это криком: 'Ах ты, дрянь! Вот только увижу тебя с этим парнем — убью!' При этом, однако, осознается, что Джон — лучший ученик в классе, сын добропорядочных родителей, собирается поступать в колледж… — то есть почти идеал, если б только не черный. Усугубляет проблему то, что в школе дочери преподносились идеалы равенства и расового равноправия. Включая в транзакцию Родителя, родители увеличивают разрыв между реальностью и ее восприятием. Но есть и иной путь — подключить Взрослого, который воспринимает реальность не как враждебную, а 'как необходимую часть того, что следует сделать'. Это требует от человека необычайной ясности восприятия и прямоты взглядов, чтобы построить межрасовые отношения 'Взрослый — Взрослый'. Увы, общество к этому еще не готово. Родственники и знакомые, еще вчера провозглашавшие абстрактные идеалы равенства, высказывают свое неодобрение. Когда-нибудь, наверное, перестанут. Но окажется ли пара достаточно сильной, чтобы дать своему Взрослому построить взаимоотношения в таких неблагоприятных условиях? Реалистичная оценка последствий — единственный способ справиться с ситуацией. Риск велик, но существует также возможность укрепить своего Взрослого, подготовить его к полной независимости.
Один из примеров неадекватной родительской установки — отношение к внебрачному сексу. Из поколения в поколение родители более или менее успешно использовали пугала беременности и венерических заболеваний, однако научный прогресс значительно снизил эти угрозы. Сегодня еще существует реальная вероятность навлечь позор на семью, но она уже гораздо меньше, чем в прежние времена, поскольку отношение многих к внебрачным половым контактам стало более позитивным. Эротические журналы, реклама, кинофильмы, а также многие аспекты жизни взрослых стимулируют даже романтизацию таких отношений. Взрослый способен взглянуть на проблему по-иному и задаться вопросом: 'А что это дает личности?' Ф.А.Олдрич так формулирует эту проблему:
Многие молодые люди считают, что если двое по обоюдному согласию, никому не причиняя вреда, готовы вступить в половые отношения, то что в 'этом плохого? Плохо именно то, что одна из важных ценностей — интимная близость — обесценивается. Половые отношения становятся случайными и не приносят того, что могло бы быть их следствием. Единственной проблемой становится безопасность контакта. Грех внебрачного секса состоит не в том, что что-то отдается, а в том, что отдается недостаточно.
Не существует абсолютных заповедей за исключением той, что недопустимо пользоваться человеком как вещью, в том числе самим собой. Если временная связь в конечном итоге порождает снижение самооценки и закрепление неблагополучия, то внебрачный секс приводит только к разрядке физического напряжения и не дает взаимного наслаждения людей, испытывающих безграничное влечение друг к другу. Как можно наслаждаться такими отношениями, когда существует множество других людей, способных занять место одного из партнеров? К тому же многие девушки отмечают, что опыт полового сношения не доставил им удовольствия и не привел к оргазму. Одна из них так и говорила: 'Я ожидала от этого очень многого, но не получила ничего'. На вопрос, испытывает ли его подруга оргазм, один юноша ответил: 'Я не могу ее об этом спросить, мы не настолько хорошо друг друга знаем'. Половое сношение без человеческой близости может привести лишь к утрате самоуважения. Впрочем, это справедливо и для взаимоотношений супругов.
В прекрасной книге епископа Джеймса Пайка 'Тинэйджеры и секс' рассматриваются все те связанные с сексом проблемы, с которыми сталкиваются подростки и их родители. Главная идея книги: половая жизнь связана с моральной ответственностью.
…Мы сталкиваемся не с абстрактными принципами, а с теми реальными последствиями — хорошими или дурными — которые решение одного человека может повлечь для другого. Теолог Мартин Бубер указывал, что наше отношение к Богу — не 'Я — он', а 'Я — Ты'. И между людьми отношения тоже должны строиться по принципу 'Я — Ты': основополагающая нравственная норма состоит в том, что к человеку нельзя относиться как к вещи.
Каким бы ни было решение в каждом конкретном случае, это должно быть ответственное решение. Епископ Пайк продолжает:
В конце концов, по сравнению с тем, что наши дочери и сыновья будут или не будут делать, более важным является то, как они понимают значение полового акта — этого таинства, внешнего проявления внутренней красоты. Физическая близость выражает не только духовное и эмоциональное единение мужчины и женщины, — таким образом это единение укрепляется. Это дело доброе. Любые накладываемые на него ограничения должны основываться на том, что доброе дело не может быть осуществлено в определенных условиях. Если ограничения основаны на признании секса благом, а не злом, то молодые люди будут основываться на более здоровых побуждениях при вступлении в брак и с большей вероятностью получат сексуальное удовлетворение B семье.
И вот проблема: как идеи, подобные вышеизложенным, могут стать предметом разговора подростка и взрослого, если те разделены барьером недоверия, неловкости, раздражения и упорным отказом подростка общаться с мамой и папой ('О чем мне с ними говорить? Я свое место знаю!'). На примере моей беседы с пятнадцатилетней девушкой можно увидеть, как Р-В-Д способствует обсуждению многих сложных встающих перед подростком проблем, включая и проблемы секса. К моменту этой беседы девушка посетила четыре индивидуальных и восемь групповых психотерапевтических занятий. Данная беседа — очередное индивидуальное занятие. П означает 'психотерапевт', С — Салли (имя изменено).
С: Знаете, вы говорите как психиатр. Конечно, вы и есть психиатр, но это так бросается в глаза.
П: А что, это плохо?
С: Ну, это очень похоже на телепередачу о психиатрии, а я такие передачи ненавижу. Я вот выгляжу как типичный пациент. Хотя я, конечно, знаю, что так оно и есть.
П: А почему бы нам не поговорить о Р-В-Д?
С: Сегодня я не могу. Я не умею этим пользоваться, сейчас я это не использую. Все, что я знаю, абсолютно, полностью неправильно.
П: Ты понимаешь, что ты говоришь?
С: Нет.
П: Ты говоришь сидящему перед тобой человеку, который ведет себя как психиатр: 'А ну-ка, попробуй изменить меня'. Не это ли ты на самом деле говоришь?
С: Разве я так говорила?
П: По-моему, ты это имела в виду. Я спросил тебя, почему ты не пользуешься Р-В-Д, а ты ответила: 'Я не могу этим пользоваться, я не собираюсь этим пользоваться, попробуйте-ка меня заставить'.
С: Я не сказала, что вообще не могу, только сегодня я не чувствую себя использующей это. Я сегодня нервничаю, в этом все дело. Я вообще какая-то возбужденная в последнюю пару дней.
П: И поэтому ты хочешь сегодня разыгрывать из себя нервную.
С: Ничего я не хочу разыгрывать. Мне просто нужен более сильный транквилизатор.
П: Более сильный транквилизатор?
С: А почему бы и нет? Я хочу принять более сильное лекарство. А на занятие я вообще сегодня не хотела приходить.
П: Сильное лекарство ты хочешь принять потому, что ленишься воспользоваться Р-В-Д.
С: Я пробовала этим пользоваться, но я такая невыдержанная…
П: Так что в этом нового?
С: Что нового? (смеется) Я очень вспыльчивая, но я такой не была, когда выписалась после лечения.
П: Для тебя это единственный вариант — быть вспыльчивой?
С: Нет, я стараюсь такой не быть, но иногда я такая.
П: Ты теряешь над собой контроль?
