– Понимаю вас, гауптман, я бы тоже предпочел сейчас быть на передовой.
Разговорились. Подполковник оказался старым кадровиком, участвовавшим еще в первой мировой войне. Он был достаточно умным человеком, чтобы понимать неизбежность близкого конца. Было что-то безнадежно-тоскливое в его тусклых глазах, в неверных движениях рук. Один сын подполковника погиб на Восточном фронте, другой был тяжело ранен в самой Германии осколком английской бомбы. Чувствовалось, что войну старый офицер считает бессмысленной авантюрой.
Таких офицеров Кузнецов встречал среди германских офицеров немного. Но когда тот назвался, изумлению Николая Ивановича вообще не было границ. Судьба свела его по какой- то иронии с одним из самых, в принципе, опасных для него людей – заместителем военного коменданта Львова. Чем обернется для него это знакомство?..
Когда все трое закончили с ужином, подполковник попросил Зиберта вызвать ему по телефону машину из комендатуры.
– Но зачем же вам ждать, господин подполковник?! – воскликнул Кузнецов. – Мой «фиат» у подъезда, сочту за честь подвезти вас к дому.
Подполковник согласился, спросил только, не может ли и он быть чем-нибудь полезен.
– Вот разве только… – как бы в нерешительности протянул Зиберт. – Мы во Львове впервые. Не подскажете ли вы гостиницу потише, где можно отдохнуть несколько дней?
Подполковник лишь рассмеялся.
– Это не так просто сейчас, мой молодой друг. Город забит от подвалов до чердаков. Давайте сделаем иначе. Сейчас слишком поздно, переночуйте с вашим спутником у меня, а завтра я вам дам направление в офицерскую гостиницу при комендатуре. Я один, жена в Германии, а места много…
Кузнецов для вида, но не перебарщивая, долго отнекивался. Но подполковник, которому явно хотелось провести остаток вечера в обществе приятных собеседников, все же уговорил его.
– А наш шофер? – спросил Кузнецов.
– Найдется место и для него. При гараже есть небольшая комната.
Вечер в уютной гостиной служебного особняка прошел превосходно.
И ни подполковник, ни его денщик, ни даже Каминский не обратили внимания, как Зиберт на минутку отлучился из комнаты. Он вышел в переднюю, свернул по коридору к туалету и… незаметно прихватил из груды запечатанных и распечатанных конвертов, валявшихся на подзеркальном столике, уже примеченный им картонный квадратик. В туалете он аккуратно переложил его в бумажник, а потом, выждав немного, вернулся в гостиную. Теперь он располагал очень ценным документом – пропуском в городской театр на завтрашнее совещание военной и гражданской администрации Львова. С докладом должен был выступить сам губернатор Галиции Вехтер.
Николай Иванович прихватил билет вовсе не движимый первым побуждением, нет, он рассчитал, что ничем не рискует: из разговора ему было известно, что завтра подполковник весь день будет дежурить в комендатуре и ни на какое совещание, разумеется, не пойдет. Поэтому Кузнецов резонно полагал, что подполковник и не подумает искать задевавшийся куда-то заведомо ненужный ему пригласительный билет.
Ночь прошла спокойно, скорее всего это была последняя спокойная и уж, во всяком случае, безопасная ночь в жизни Кузнецова. А утром разведчики покинули дом заместителя военного коменданта, искренне поблагодарив его за гостеприимство. Прощаясь, подполковник дал Зиберту направление в гостиницу и листок из блокнота с номером своего личного прямого телефона.
К восьми часам вечера Кузнецов поехал в театр (именно в это время его и видели на улице Пастухов и Кобеляцкий, но он их не заметил), беспрепятственно миновал несколько рядов оцепления, занял удобное место в партере и… прослушал полуторачасовой доклад Пехтера, из которого запомнил много интересных подробностей о планах гитлеровцев по подготовке обороны Львовского района. Но застрелить губернатора в театре ему не удалось: к президиуму из зала никого не подпускали. На следующий день в канцелярии, куда позвонил Кузнецов, чтобы под тщательно продуманным предлогом просить о приеме, ему сказали, что губернатор заболел и, но крайней мере, неделю не будет выходить из дому.
Пришлось менять план па ходу.
…Около восьми часов утра 9 февраля 1944 года на Лейтенштрассе, возле Музея Ивана Франко, почти напротив особняка вице-губернатора Галиции остановился серый «фиат». Видимо, что-то случилось с мотором, так как после нескольких безуспешных попыток снова тронуться с места солдат-шофер вылез из машины, откинул капот и надолго погрузился в железное чрево двигателя. Потом снова хлопнула дверца – на мостовую вышел гауптман и принялся лениво отчитывать шофера. Второй пассажир, видимо, решил дожидаться устранения поломки внутри «фиата».
Минут через пять к подъезду особняка подкатил длинный черный «мерседес», а ровно в восемь из подъезда вышли на улицу двое. Один постарше, на ходу зябко укутывал шею теплым шерстяным шарфом. Шофер «мерседеса» услужливо распахнул перед ним дверцу.
Гауптман перестал ругать своего шофера и быстро пересек улицу.
– Прошу прощения, – обратился он к тому, что был постарше, – вы доктор Бауэр?
– Да, – подтвердил вице-губернатор, застегнув, наконец, непослушную пуговицу у горла. – В чем дело?
Неизвестный гауптман сунул руку за борт шинели и тут же выдернул. Но вместо ожидаемого пакета в его ладони тускло блеснул пистолет. Прогремело два выстрела. Потом воздух разорвала автоматная строчка: это второй пассажир, вполне респектабельного вида
