– Да, а теперь заткнись. Это то главное, что я хотел тебе сообщить. Обрати внимание. Твой отец был крупной личностью с далеко идущими планами и большими мечтами. Но ты, Ворк, лучше него как человек.
Я почувствовал, как слезы ужалили мне глаза, и пожалел, что этот человек не был моим отцом. В его лице и движениях толстых рук была неподдельная искренность, и на мгновение я поверил ему.
– Ты лучше, потому что не жаждешь больших дел ради мелких целей. Ты лучше, потому что заботишься о своих друзьях и семье, а это всегда правое дело, и поэтому ты одобрил путь, выбранный твоей матерью. – Он сделал паузу и покачал головой. – Не пытайся брать преграды Эзры, Ворк. Мне восемьдесят три года, и я достаточно стар, чтобы хорошо знать, что является самым важным. Жизнь, черт побери, коротка. Подумай, чего
Он стал медленно подниматься, и я услышал хруст его суставов. Лед стучал о стенки бокала, поскольку он выпил все содержимое.
– Похороните своего старика, Ворк, и мы рады будем пригласить вас на ужин. Я хорошо знал твою мать, храни Бог ее душу, и с удовольствием расскажу тебе о ее счастливых временах. И последнее – не теряй бдительности с Барбарой. Она сука по природе; а не по необходимости. Так что не терзай себя.
Он подмигнул мне, и его губы с зажатой сигарой растянулись в улыбке. Я поблагодарил его, не зная, что еще сказать; потом закрыл за ним дверь и сел на его место, еще хранившее тепло его узких бедер. Я потягивал бурбон со льдом, думал о своей жизни, и мне было жаль, что старик ошибался по поводу всего, что говорил.
Наконец мой стакан опустел, что я еще был в состоянии зафиксировать. Мои часы показывали почти пять, и, поднимаясь, я вдруг вспомнил детектива Миллз. Я не позвонил ей, и на миг меня это озаботило. Все, чего я хотел, так это напиться. Я прошел через
Я пребывал достаточно долго в этом ужасном месте, пока не потускнел в глазах свет и не стали наклоняться стены. Будучи пьян, я никогда не сердился, не становился слезливым и не плел невесть что. Мой пиджак попал в ящик с ножницами для стрижки газонов, а галстук закрученным концом был подвешен на гвоздь в стене, вся остальная одежда оставалась на мне, что создавало определенные трудности. Я хотел встряхнуться, потешить свое самодовольство, покатав шар, и в какой-то момент сумасшествия представил себя шагающим по дому совершенно голым. Я поболтал бы с друзьями жены и позволил бы им притворяться во время следующего их бестолкового сбора по поводу общественного события, которого бы уже никогда не произошло. Каждый из них смог бы посмотреть мне в глаза во время коктейля или ужина на следующей неделе, расспросить со всей серьезностью» как идут мои дела, а затем сообщить мне, как прекрасно прошли похороны.
Мне хотелось смеяться и кого-нибудь убить.
Но я не сделал ни того, ни другого. Я возвратился в зал, смешался с остальными и о чем-то говорил. Я не устроил представления с раздеванием, а если бы и выбросил какой-нибудь фокус, то никто не сказал бы мне ни слова по этому поводу. В конце концов я уехали, сидя в своем автомобиле с опущенными стеклами и фиолетовым освещением, благодарил Бога только за одно – за то, что я, пьяный как черт, в водовороте лиц и ничего не значащих слов не озвучил ни одной провокационной мысли из тех, что так часто посещали меня. И глядя в зеркало, я дал слово, по крайней мере самому себе, что узнаю, кто убил моего отца.
Мотив. Средства. Возможности.
Все это было, если знать, где искать.
Но я не хотел искать. Никогда не хотел. Так что я повернул зеркало вверх и в сторону. Затем закрыл глаза и стал думать о сестре и о тех временах, которые были не менее трудными.
–
–
–
–
Я проснулся с наступлением темноты. В моем окне появилось лицо, и я увидел толстые стекла очков и тяжелые бакенбарды. Меня инстинктивно оттолкнуло назад, и не только потому, что человек был настолько отвратителен.
– Хорош, – хрюкнул он. – Я подумал, что вы умерли Он говорил гортанным голосом с сильным южным акцентом.
– Какого… – выдавил я из себя.
– Не надо спать в автомобиле. Это опасно. – Он посмотрел на меня сверху вниз, бросил взгляд на заднее сиденье. – Такой шикарный парень должен разбираться в этом.
Лицо исчезло, и, похоже, он ушел, оставив меня в покое, полусонного и все еще пьяного.
Я позволил ему уйти, в параличе нерешительности упустив благоприятную возможность. Я вернулся в автомобиль с ощущением клейкости во рту и стал искать жвачку или таблетки с мятой, но не нашел ни одной.
Вместо этого я закурил сигарету, вкус ее оказался ужасным, и я выбросил ее. На часах было десять, похоже, я проспал два или даже три часа. Я глядел вниз по улице, на свои дом. Автомобили разъехались, но свет все еще горел, и я предположил, что Барбара была дома. Трещала голова, и все, что я действительно желал в тот момент, так это выпить еще пива и лечь в кровать. Хотя то, в чем я нуждался, было совершенно иным, и я понял, что пытался оттянуть неизбежное. Мне необходимо было подняться в офис Эзры, заключить мир с его призраком и поискать оружие.
Я включил зажигание, вспомнил всех глупых пьянчужек, обвинявшихся в нахождении за рулем в нетрезвом состоянии, которых я успешно защитил, и направился в офис. Вот таким получился день.
Припарковавшись позади здания, я вошел в узкий коридор, который проходил мимо крошечной комнаты отдыха, копировальной службы и службы доставки. Когда я добрался до главного помещения, то включил