найти его.
Мы вошли в приемную. Коридоры расходились в нескольких направлениях. Лифт находился прямо перед нами. Запах больницы был непреодолим.
Хэнк подошел к ряду автоматов с газетами и вытащил мелочь, из карманов.
– Ты читал сегодняшний номер газеты?
Я отрицательно покачал головой.
– Нет.
Он опустил монеты в автомат, продававший «Шарлотт обсервер». Вытащил газету и вручил ее мне.
– Тебе понадобится, – прокомментировал он.
Я не понял.
– Зачем? – удивился я, держа газету так, как будто никогда не видел ее прежде.
– Ты серьезно? – спросил он и отвернулся.
– Ох. – Я сунул газету под мышку. Хэнк посмотрел на приводящее в замешательство количество указателей и, казалось нашел то, что хотел. Я не знал, что это было, но когда он велел мне следовать за ним, я пошел. Скоро мы скрылись в лабиринте коридоров, и вездесущие указатели привели нас в глубь больницы. Хэнк глядел вниз, как будто точно знал, куда шел. Он не смотрел ни на кого, и никто не смотрел на него. Я пробовал следовать его примеру. Наконец мы вошли в холл, в конце которого была маленькая комната ожидания. В углу на стене телевизор показывал нам свой чистый экран. Прилепленная записка сообщала, что он неисправен.
Вдоль стены шел ряд виниловых сидений. Еще два холла уходили в противоположных направлениях, их полированные полы мерцали, отражая свет флуоресцентного освещения. Эхом разлетались вокруг нас голоса: проходящих мимо медсестер, студентов медицинских факультетов, голос репродуктора на стене для оповещения врачей. По диагонали от нас была синяя качающаяся дверь с надписью «Только для служащих».
– Вот здесь, – произнес Хэнк. Я огляделся вокруг, боясь что-то пропустить. Хэнк выудил пластмассовый служебный значок из кармана пиджака и прицепил его на рубашку. На нем была фотография, имя, которого я никогда не слышал прежде, и название больницы. Все выглядело так же, как у других служащих больницы.
– Где ты это достал? – прошептал я.
– Подделал, – ответил он коротко.
– Но…
Хэнк изобразил кривую усмешку.
– Я говорил тебе, что уже был здесь раньше.
Я кивнул.
– Ладно. Что ты хочешь, чтобы я делал?
– Жди здесь, – велел он. Я проследил за его внимательным взглядом в сторону виниловых сидений красного цвета, – Читай газету. У меня это займет какое-то время.
– Я хочу пойти с тобой, – сказал я.
– Люди обычно бывают разговорчивы с одним человеком. Это как дружеская беседа. Когда же с ним беседуют двое, это выглядит как допрос. – Он прочитал недовольство на моем лице: зная, насколько важно это было для меня. – Расслабься, Ворк. Читай газету. Если здесь есть ответ, я найду его. О'кей? Это моя работа. Поверь мне.
– Мне это не нравится.
– Не думай ни о чем. – Хэнк отвернулся, затем так же быстро повернулся обратно. – Дай мне спортивный раздел, – попросил он. Я вытащил лист из газеты и вручил ему. Он свернул газетный лист и сделал им приветственный жест.
Я сидел напряженно на твердом сиденье и наблюдал как смело, не оглядываясь Хэнк вошел в дверь, предназначенную только для служащих.
Я открыл газету и безучастно смотрел на слова, которые расплывались у меня перед глазами. Когда мимо проходили люди, я старался делать вид, что читаю, как если бы являлся одним из них, хоть это было и трудно, поскольку в моем мечущемся сознании я был преступником.
Часы показывали, что я просидел только пятьдесят пять минут. Часы лгали. Прошла вечность.
Снова и снова распахивалась синяя дверь. Сначала появился чернокожий мужчина, затем вышли белая женщина и толстый мужчина, которого никак нельзя. было, принять за Хэнка Робинса. Еще одна женщина. Двое мужчин. Бесконечный поток людей с бейджиками на халатах. Каждый раз, когда дверь открывалась, во мне все сжималось. Хэнк не приходил; наверное, его поймали.
Потом я увидел его в краткой вспышке, когда дверь качнулась, пропуская старика, проталкивающего ведро. За ним появился Хэнк. Он не улыбался, но в его глазах я видел удовлетворение. Он взял меня под руку, прежде чем я успел вымолвить хоть слово; звуки наших шагов громко разносились в облицованных плиткой и резонирующих коридорах – артериях этого места.
– Тебе не было слишком плохо, не так ли? – спросил он абсолютно нормальным голосом, что удивило меня: я ожидал услышать шепот.
– Ты получил его? – Я имел в виду ответ на наш вопрос.
Он жестко улыбнулся.
– О да. Я получил его.
Мне не терпелось услышать Хэнка.
– И еще кое-что.
Мы шли молча, что убивало меня, но в конце концов добрались до автомобиля. Хэнк скользнул за руль, завел двигатель и нажал кнопку замка на дверце. Он все еще не произнес ни одного слова. Вырулив через море припаркованных машин, он наконец глянул на меня.
– Пристегнись, – бросил он.
– Ты издеваешься надо мной? – возмутился я. – Это не самое подходящее время. – Хэнк не отвечал, и его глаза продолжали смотреть на дорогу.
– Я просто собираюсь с мыслями, Ворк. Слишком много надо сказать, и я обдумываю, как это лучше сделать. Я не хочу дурачить тебя.
– Но ты прямо сейчас это делаешь.
Однако Хэнк не раскрыл рта, пока мы не выехали на межштатное шоссе 40, повернув на запад точно в девяти милях от знака ограничения скорости.
– Ты когда-либо слышал об Истен Бенде? – наконец спросил он.
– Возможно. Думаю, да.
– Это небольшое местечко. Симпатичное, с лошадьми. Оно находится на реке Ядкин, недалеко от Уинстон-Сейлема.
Свет фар встречных машин освещал лицо Хэнка, и я видел размытый профиль его лица. Потом он повернулся и посмотрел на меня.
– Ты должен как-нибудь там побывать. Справа от реки есть небольшой виноградник… – Он снова посмотрел на меня, и свет фар заполнил пространство вокруг нас. – Алекс родом оттуда. Там она росла. По крайней мере, первые четырнадцать лет.
– Слушай, Ворк… все, что у меня есть, это разрозненные детали, то, что рассказал помощник медсестры, а купленная информация не всегда надежна. Я не смог получить подтверждение.
– Прекрасно. Ты не несешь ответственности за дезинформацию. Просто расскажи мне все, что услышал.
– Она убила своего отца, Ворк. Пристегнула его наручниками к кровати и подожгла.
– Что?
– Ей было четырнадцать. Ее мать тоже была в кровати, но она выжила. Отец достал ее. – Он сделал паузу. – И она достала его. Поджарила прямо в кровати.
Я чувствовал взгляд Хэнка на себе – он следил за моей реакцией, но никакой реакции не последовало; тогда Хэнк продолжил, его голос был ровным.
– Она ждала, когда отец прекратит кричать, и затем вызвала 9-1-1 и ушла из дома; она наблюдала, как
