ее любопытному взору.
— Верно. По многим причинам. — Он смотрел на нее из-под полуопущенных век.
Хорошо, что он в оковах. У него руки чесались взять ее, обхватить за талию и насадить на себя.
— Но я не боюсь. — Она не сводила глаз с его обнаженного теперь естества. — Какой он красивый!
Он едва не расхохотался. Хотя женщины выражали восхищение его достоинством самыми разными способами, ни одна из них никогда не делала ему комплиментов на этот счет. А слова «красивый» он не ожидал услышать и подавно:
Кейт посмотрела на него из-под ресниц:
— Можно потрогать?
— Да, — выдохнул Гаррет и стиснул зубы, когда она процвела пальцем от основания до головки.
— Какой мягкий, — сказала она.
Гаррет посмотрел вниз, но за складками рубашки ничего не было видно.
— Знаешь, по ощущениям не очень, — пробормотал он в ответ. Напротив, он был горячим, твердым и… злым.
Она нежно сжала его двумя руками:
— Ты прав. Снаружи мягкий, внутри твердый, как сталь. — Ее губы дрогнули в улыбке. — Теперь я понимаю, что значит метафора «меч в ножнах».
— А где тебе довелось ее услышать? — хриплым голосом спросил Гаррет.
— Лорд… — Кейт сделала глубокий вдох. — У лорда Дебюсси большая библиотека. Жизнь здесь довольно скучна, так что мы читаем книги в огромных количествах. — Тебе приятно? — спросила она.
— А тебе? — Он накрыл ее грудь рукой и тронул сосок большим пальцем.
Кейт на мгновение задумалась.
— Это будит во мне желание. Где-то очень глубоко.
Он сел, наклонился и взял ее сосок в рот. Кейт удивленно ахнула, а потом выгнулась навстречу ласке.
— Да… Очень приятно, — вздохнула она.
— А теперь, — он перемежал слова поцелуями, — я положу тебя на спину, стану целовать везде, а потом возьму тебя. Медленно, осторожно, потому что это твой первый раз.
— В этом нет необходимости, — сказала Кейт.
Гаррет поднялся выше и стал ласкать ее ключицу.
— Это необходимо. Жаль, что у меня скованы руки: если бы они были свободны, я сумел бы ласкать тебя иначе.
— Я бы этого не вынесла, — ответила Кейт.
Он слегка отстранился.
— Почему?
— Это было бы чересчур для меня. Я бы точно взорвалась. — Она прерывисто вздохнула. — Я бы сошла с ума. С тобой мне приходится прилагать всю силу воли, чтобы удержать себя в руках. Если бы ты смог свободно меня касаться, я бы пропала.
— Кейт, это мне приходится всеми силами сдерживаться с тобой.
— Тогда зачем это нужно? Почему бы не дать себе волю? Почему бы нам обоим не делать то, что естественно?
— Тебе будет больно.
— Мне все равно.
— А мне нет.
Он тронул языком уголок ее рта. Они снова поменялись местами, и теперь он стоял на коленях между ее стройных ног.
Он поглаживал ее шелковистые бедра, ощущая под нежной кожей тренированные мышцы. Он уже знал, что Кейт очень подвижная, но вид ее тела, поджарого, но где нужна округлого, сводил его с ума и разжигал пламень в крови.
Он мягко ласкал чувствительные места на внутренней стороне ее бедер.
— Гаррет, — вздохнула Кейт и обняла его за плечи.
Он оперся на локти и опустил лицо к ее влажному жаркому входу. Она уже изнемогала от страсти, и когда он коснулся нежной розовой плоти, протяжно застонала. Он лизнул ее — едва не потерял контроль над собой, ощутив ее вкус. Его губы сомкнулись вокруг чувствительного бутона. Кейт застонала. Он вошел пальцем в ее тугую влажную глубину.
— Гаррет! — ахнула она. — Что ты…
Но под изысканными ласками она не сумела закончить вопрос.
Милая, нежная Кейт.
Он двигался вначале медленно, потом все быстрее и быстрее, ласкал ее языком, и когда почувствовал, что Кейт готова, добавил второй палец, готовя ее к тому, чтобы она смогла принять его.
Он продолжал движения, и вдруг Кейт задрожала всем телом. Замерла. Вцепилась в его рубашку.
Гаррет продолжал ласки до тех пор, пока эти пульсации не стихли и Кейт не обмякла. Она дышала глубоко и прерывисто, словно всхлипывая. Он осторожно вынул пальцы и выпрямился, чтобы поцеловать ее в губы.
Это был очень осторожный, ласковый поцелуй. Пока он длился, Гаррет устроил свои скованные руки у Кейт за головой и принял удобное положение. Он не был уверен до конца, но понимал, что другого пути нет. Если он не войдет в нее, то взорвется.
— Дай я, — сказала она и, просунув руку между их телами, приставила его стержень к своему входу. Кейт убрала руку, развела бедра пошире, а другую руку положила ему на ягодицы. — Давай, Гаррет. Сделай это. — Она обняла его за шею и выгнулась ему навстречу. — Пожалуйста. Возьми меня. Сделай меня своей.
— Кейт, — простонал он, — я не уверен, что…
— Мне это очень нужно. Мне нужен ты.
— Я так близко…
— Я хочу, чтобы еще ближе.
Проклятие, он не желал терять самообладание!
Медленно, стиснув зубы от напряжения, Гаррет вошел в Кейт.
— Да, — пробормотала она. — Да, да-а…
Он встретил сопротивление. Она напряглась под ним, но было уже слишком поздно. Он дрожал всем телом от усилия, необходимого, чтобы замедлиться, но остановиться не мог уже ни за что на свете. И он проник в нее, медленно разрывая ее девственную преграду, не останавливаясь, пока не оказался внутри полностью. Ее плоть сомкнулась вокруг него, и он ощутил поистине райское блаженство.
Кейт не шевелилась. Гаррет открыл глаза и посмотрел на нее. Она лежала напрягшись, неподвижно, плотно смежив веки.
— Кейт? — хрипло позвал он.
Ее ресницы дрогнули, и она открыла глаза, которые в неярком свете фонаря показались ему почти черными.
— Ты в порядке?
Она решительно кивнула:
— Двигайся. Я хочу узнать, каково это.
Он медленно двинулся наружу, но, не выходя, снова подался вперед, на этот раз быстрее.
— Больно? — выдохнул он.
Кейт снова кивнула.
— Боже, прости меня.
— Еще, Гаррет. Двигайся, прошу тебя.
Он снова почти вышел из нее — и протолкнулся вглубь. Она вздохнула:
— Уже лучше. Еще.
Он повторил движение снова.
