— Еще, — тут же попросила она.
— Кейт, ты сводишь меня с ума, — застонал он. Она нахмурилась:
— Это так ужасно — то, что ты чувствуешь?
— Это… — Он сглотнул. — Я словно в раю. Не думаю, что когда-либо сумею насытиться тобой. Но я должен двигаться, или я сойду с ума.
— Но я же и говорю: двигайся.
Гаррет улыбнулся и поцеловал ее.
— Уже меньше болит?
Она кивнула.
— Тогда позволь мне любить тебя.
— Да, Гаррет, — прошептала Кейт. — Люби меня.
Он снова приник к ее губам в поцелуе. Ее тело дразнило его с самого первого вечера у пруда, и с тех пор он жаждал его, того, что происходило между ними сейчас.
Он забывал себя. Единственное, что он ощущал, — это те места, где их тела соприкасались. Ее губы, такие мягкие, нежные, податливые. Ее ноги, крепко обвивавшие его талию, и руки, что прижимали его к груди. И влажная, пышущая жаром глубина, которая поглощала его. Восхитительное вибрирующее ощущение зародилось у основания его позвоночника и прокатилось по телу. Гаррет стал двигаться быстрее. Под ним Кейт негромко постанывала, побуждая двигаться еще быстрее, еще сильнее, еще глубже.
И вот плотина рухнула. В последнюю секунду он вспомнил, что нельзя кончать в нее, резко вышел и со стоном избился ей на живот.
Сладостно опустошенный, он с трудом перекатился на бок. Кейт подвинулась ближе к стене, давая ему место, и уютно устроилась рядом с ним.
Гаррет прикрыл глаза, но дурное предчувствие не давало насладиться таким вожделенным удовлетворением. В нем зрела уверенность, что он в очередной раз, может быть, в последний, попался в ловушку Уильяма Фиска.
— Если я останусь, то засну, — сонно пробормотала Кейт некоторое время спустя. В крепких объятиях Гаррета, прижимаясь к его сильному телу, она чувствовала себя в полой безопасности и абсолютном покое. Так нельзя.
— Мы оба заснем, — ответил он. — А это плохая идея.
— Да, — согласилась она, но не двинулась с места. Она смотрела на дверь темницы, освещенную золотистым светом.
Снаружи подстерегала опасность, и меньше всего Кейт хотелось покидать этот мирный сон и возвращаться в жестокую реальность.
— Кейт, тебе надо идти. — Гаррет осторожно высвободился из ее объятий.
Она со вздохом села на край койки. Гаррет встал и направился к тазу с водой.
Лязгая цепью по полу, он вернулся, опустился на колени перед ней и раздосадованно сказал:
— Знаешь, кое-что еще неправильно.
— Что?
— Вода для этого должна была бы быть теплой.
Кейт нахмурилась:
— Для чего — для этого?
— Соберись. Будет немножко холодно.
Она раздвинул ей ноги и нежно вытер влажной салфеткой живот, внутреннюю сторону бедер и средоточие ее женственности. Посмотрел на нее:
— Тебе больно?
Она покачала головой, и он с облегчением вздохнул.
С пылающими щеками Кейт поискала на постели пресловутые кровавые пятна. Крови, за исключением розоватого пятнышка на салфетке в его руках, не было.
Она указала на ткань:
— Так… всегда бывает?
Он негромко рассмеялся:
— Не скажу, что у меня большой опыт общения с девственницами, но, по-моему, да. Это обычная вещь.
— Хорошо.
— Замерзла?
— Нет — выдохнула Кейт.
Отбросив салфетку, он собрал с пола ее одежду. Натянув рубашку, она бросила на него смущенный взгляд. Гаррет сам в этот момент возился с брюками и рубахой.
Их взгляды встретились. Лицо Гаррета как-то смягчилось, я Кейт поняла вдруг, что еще не видела у него такого выражения. Он выглядел… счастливым.
— Доброй ночи. — Она звонко поцеловала его в небритую щеку, собрала корсет и платье, оставив ему пороховницу и пули, и поспешила к двери. Понятное дело, если она обернется, то искушение остаться будет слишком велико, и поэтому она поспешно выскользнула в коридор и задвинула засов, чтобы не возбуждать подозрений.
Затаив дыхание, она прошмыгнула в комнату, которую делила с Реджи, и потом вздохнула полной грудью.
Кейт бросила взгляд на часы: почти два часа ночи. Реджи крепко спит. Слава Богу. Глупо было проводить с Гарретом столько времени, но то волшебство, что произошло между ними, было ей неподвластно, а тепло объятий Гаррета умиротворяло ее, как самая лучшая колыбельная на свете.
Кейт закрыла глаза.
Сегодня она найдет способ украсть у Уилли ключи. Сегодня она освободит Гаррета.
Бекки открыла глаза. За ее спиной Уильям встал с постели, и кровать негромко скрипнула. Она слышала его шаги по полу, шорох ткани — это он набросил халат, а потом — щелчок двери. Он закрыл ее, уходя.
Бекки подавила рыдания. Он не только не объяснил вчерашнего отсутствия, но и не совокупился с ней сегодня. Его поведение только укрепляло ее уверенность, что он завел себе любовницу. Сколько бы Уильям ни делал из нее дурочку, она таковой не была: Бекки прекрасно видела отстраненность и холодность в его взгляде. С момента прибытия в Кенилуорт эти отстраненность и холодность усилились стократ.
За последние недели она провела бессчетное количество времени, размышляя о своей глупости. В последние дни она вообще ни о чем другом не думала.
Она бросила семью ради человека, у которого мало того, что ни гроша за душой нет, так еще нет и ни капельки любви к ней. Кроме того, он большой лгун: он нагло соврал насчет своих доходов, наплел ей небылиц о том, что получает две тысячи в год, но в действительности его средств едва хватало на этот крохотный домишко и четырех слуг, одна из которых вообще не остается на ночь, а ходит спать за шесть миль отсюда.
Ребекка сто раз проверила личные бумаги Уильяма и нигде не встретила упоминания о двух тысячах дохода. Напротив, видела она только векселя и требования выплат по ним.
Вскорости ей придется писать в Колтон-Хаус и просить денег. Ее мутило от этой мысли, особенно после того, как она расписывала добродетели Уильяма своей невестке, и превыше всего в списке стояло его состояние. Даже если последними письмами она заслужила некоторое прощение, все равно она будет выглядеть на редкость глупо.
Она даже начинала думать, что, возможно, Софи, обвинявшая Уильяма в том, что он хочет выжать из них денег, была не так уж далека от истины. А когда Софи раскрыла его вероломный план, он попытался ее убить.
Нет. С последним она никак не могла согласиться. Уильям — бесчестный человек, да, но убийца? Взвесив эту мысль, она поспешно отогнала ее, надеясь, что тошнота, которую она вызвала, скоро уляжется.
