собралась начать, как дверь отворилась. На пороге стоял Реджи. Он замялся и неуверенно посмотрел на леди Бертрис. Радом с ней он чувствовал себя так же неловко, как и Кейт.
Пожилая леди раздраженно вздохнула и взглянула на Ребекку поверх письма:
— Ребекка, скажи мне, обязательно, чтобы этот ребенок топтался тут целый день?
Вопрос, хоть формально и обращенный к Бекки, явно предназначался Кейт.
Бекки пожала здоровым плечом:
— Он предпочитает быть рядом с Кейт. К тому же с тех пор, как приехала Миранда, его здесь почти не видно.
Леди Бертрис устремила на Кейт холодный взгляд:
— Зачем вы держите ребенка взаперти в душной комнате? Почему не даете ему бегать по улице и делать все то, что обычно делают мальчишки?
— Реджи легко простужается и очень быстро устает, — произнесла Кейт. Надо же, какой спокойный у нее голос… — Он не привык быть на улице. — Она перевела взгляд на Реджи, который все еще маячил на пороге. — Реджи, в чем дело?
— Леди Миранда и мисс Далворти пригласили меня поиграть с ними в детской. Можно мне пойти?
Кейт нахмурилась. Он влюбился в юную леди Миранду, только увидел ее. Впрочем, Кейт она нравилась не меньше, Миранда была прелестной девочкой, очень умной и развитой не по годам.
Кейт поняла Реджи с первого взгляда. И все же ей казалось неправильным, что ее брат играет в детской, предназначенной для герцогских детей, с дочерью герцога. Ей не хотелось, чтобы кто-то решил, будто она навязывает им малыша, поэтому она старалась держать его поближе к себе.
И все же она совсем не хотела, чтобы Реджи сейчас находился в спальне Бекки, под пристальным взором леди Бертрис. А Миранда и мисс Далворти будут к нему добры.
— Хорошо, — согласилась Кейт. — Но только веди себя хорошо.
— Да, Кэтти.
— А если станет трудно дышать, сразу же иди ко мне.
— Или пошли за ней служанку, — вставила Бекки.
Реджи перевел взгляд с Кейт на Бекки и серьезно кивнул.
Кейт улыбнулась:
— Ну, иди.
Он умчался прочь, и Кейт еще несколько мгновений смотрела на закрывшуюся дверь. Он стал передвигаться гораздо быстрее, а в лице появилось больше краски. С тех пор как они приехали в Колтон- Хаус, она не видела у него синих губ. Возможно, помогает лекарство, которое выписал ему доктор Барнард, но Кейт склонялась к тому, что воздух Йоркшира оказался для него целительным. А может, Гаррет и его семья подействовали на него таким образом.
Кейт отвернулась от двери с легкой улыбкой на губах.
Леди Бертрис нахмурилась и перевела взгляд с нее на дверь и обратно.
— Родственники Уильяма Фиска. — Она театрально вздохнула. — Есть некоторые вещи в мире, которых мне никогда не понять, но раз Ребекка настаивает…
— Настаиваю, — перебила ее Бекки. — Пойми, тетя Бертрис, Кейт и Реджи совсем не такие, как Уильям.
Леди Бертрис изогнула бровь, и Кейт покраснела.
— Как ты можешь быть уверена? Ты же знаешь, он всех нас одурачил, а тебя в особенности. Ты была юной и наивной, замкнутой…
— Я уже не такая, тетя. Уже нет. А Кейт и Реджинальд теперь члены моей семьи.
Кейт прожигала взглядом свое вязанье. Наверное, она уже пунцового цвета. Бекки и леди Бертрис говорили о ней и Реджи так, словно ее вовсе не было в комнате. Ей следовало бы что-то сказать.
Она медленно перевела взгляд на леди Бертрис:
— Леди Ребекка и его светлость были к нам очень добры, возможно, более, чем мы того заслуживаем…
Леди Бертрис удовлетворенно хмыкнула.
— Но не стоит заблуждаться насчет того, — продолжила Кейт, — что кто-то из нас может причинить вам такую боль, как наш брат. Во всем белом свете вы не сыщете души чище и добрее, чем у Реджи. А что касается меня, — она сделала глубокий вдох и посмотрела леди Бертрис в глаза — серые прищуренные глаза, — я делаю все возможное.
Ей нужно на воздух. Кейт подчеркнуто аккуратно отложила вязанье, встала и разгладила юбки плохо сидящего платья.
— Прошу меня извинить, леди Бертрис. Леди Ребекка. Я хотела бы прогуляться.
Бекки улыбнулась ей, и Кейт с удивлением поняла, что это улыбка гордости.
— Прекрасно, Кейт, — сказала Бекки. — Тогда увидимся, когда прибудет портниха.
Кейт кивнула и напряженно сделала реверанс леди Бертрис.
— Я в огромном долгу перед леди Ребеккой и его светлостью. И я вам обещаю: я жизни не пожалею, чтобы их уберечь.
Закрывая за собой дверь, Кейт услышала, как Бекки негромко сказала:
— Знаешь, она ведь уже это сделала.
Глава 14
Гаррет сидел за столом в библиотеке. Это помещение с темной мебелью красного дерева и красно- коричневыми коврами, наполненное запахом старых книг, очень быстро превратилось в его личное убежище — как кабинет в его лондонском доме.
Несколько часов в день он проводил с дочерью. Они читали вместе. Миранда увлекалась Шекспиром. Сейчас они читали по ролям «Комедию ошибок», Миранда хохотала до слез.
Иногда они гуляли по поместью. Миранда, будучи в высшей степени утонченной юной леди, удивляла его своими познаниями в ботанике, даже самые малоизвестные растения в саду были ей знакомы. Она убедила его съездить с визитом к нескольким соседям. Гаррет понимал, что это не доставит ему особого удовольствия, однако присутствие дочери скрасит напряженные часы.
Он был очень занят. Столько нужно сделать, столько всего проконтролировать.
На его землях в Йоркшире располагалось несколько каменоломен, и там недавно произошла смена руководства. Гаррет, в последние месяцы занятый только возвращением власти, которую невольно отнял у него Тристан, и преследованием Уильяма Фиска, презрел свои обязательства перед каменоломнями и рабочими. Он твердо вознамерился загладить этот промах, но до сих пор никак не мог уделить, этому вопросу достаточно внимания. Его отвлекала даже не Кейт — сама она продолжала его избегать, — а мысли о ней.
Он вытащил из кармана письмо, развернул его и в очередной раз перечитал.
«Его светлости герцогу Колтону.
Простите, что пишу Вам, но при сложившихся обстоятельствах я считаю это необходимым, и мне больше не к кому обратиться.
Я служу у мистера Уильяма Фиска, женатого на Вашей сестре, леди Ребекке. Обстоятельства, сопровождавшие их женитьбу, стали мне известны — хоть и не по вине леди Ребекки. Наверняка Вы сердитесь на нее, Ваша светлость, и правильно делаете, однако она полностью признала свою ошибку и единственное ее желание — это примириться с Вами и другими членами Вашей семьи, хотя с Вами в первую очередь.
Я не уверена, стоит ли писать то, что я намерена сказать Вам дальше, Ваша светлость, но иного выбора у меня нет. Я виновата, я предаю доверие моего нанимателя, но поймите, что единственная моя забота — это моя госпожа и ее благополучие. И, взвешивая это предательство, с одной стороны, и его альтернативу — с другой, я прихожу к выводу, что лучше мне остаться недобросовестной и своевольной
