У Гаррета напряглись плечи.
— Твой брат.
Он услышал драматичный вздох.
— Входи.
Гаррет вошел в комнату сестры и обнаружил, что она до сих пор в постели.
— Я тебя разбудил?
— Нет, я не сплю.
— А что ты делаешь?
Еще один вздох.
— Наверное, хандрю. — Она устало села на краю кровати. — Добро пожаловать домой, Гаррет.
Он нахмурился:
— А где Кейт?
— Ох, Гаррет…
От ее тона что-то сжалось у него в животе.
— Что?
— Ее нет. Ты разве не знал?
Кровь вскипела в его венах.
— Нет? Что ты имеешь в виду? — Он шагнул к сестре. — Что ты такое говоришь?
Ребекка прижала к груди сломанную руку.
— Тебе что, все равно?
— Конечно, нет!
— Тогда почему ты не знаешь, что она уехала? Ее нет уже несколько дней!
Это известие потрясло его. С тем же успехом она могла ударить его под дых. Здоровой рукой.
— Что?!
Ребекка с трудом встала. Он, ошарашенный, даже не подумал помочь ей. Она заговорила неестественно высоким голосом:
— Ты думаешь только о своей красавице Жоэль и бастарде, которого она носит. Тебя нисколько не волнует, что мать Кейт уже, может быть, убила ее… той чертовой кочергой!
Гаррет ошарашенно смотрел на сестру. Та подошла к нему и ткнула его пальцем в грудь:
— Это ты во всем виноват!
— Ребекка, я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты же знаешь, что меня позвали по срочному делу. — Он провел рукой по волосам. — Случилось несчастье…
— А ты не подумал с ней попрощаться? Сказать, куда едешь? Заверить ее, что бельгийка для тебя ничего не значит и место Кейт в твоем сердце не тронуто? — Ребекка фыркнула. — Нет, конечно, нет. После приезда Жоэль ты с ней так и не поговорил, верно? Ты избегал ее, ты, жестокий эгоист!
Он покачал головой, все еще не понимая:
— Когда она уехала? Почему?
Ребекка заморгала.
— Этого она не сказала, но я, по-моему, и так знаю. Потому что тетя Бертрис сказала ей, что ты женишься на Жоэль. — Ребекка с отвращением отвернулась. — А ты даже не любишь ее. Я точно знаю, что не любишь.
— Ребекка…
— Ты любишь Кейт.
«Ты любишь Кейт».
Ребекка прошла к своему письменному столу, открыла ящик и вытащила листок бумаги. Прошла обратно через всю комнату, протянула письмо ему:
— Читай.
Она наблюдала за тем, как он развернул письмо и принялся читать. Биение сердца отдавалось в ушах.
«Дражайшая Бекки!
Ты самая лучшая подруга, какая у меня была в жизни. Больше всего на свете мне не хочется с тобой расставаться. Спасибо за все, что ты сделала для меня. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня за то, что я уезжаю не попрощавшись. Но пойми меня, я ужасная трусиха, и мне совсем не хочется тебя будить.
Будь счастлива, моя дорогая Бекки. И пожалуйста, пиши мне в Дебюсси-Мэнор. Я буду очень по тебе скучать. С любовью, Кейт».
Гаррет опустил письмо и рухнул в розовое кресло сестры. Она уехала от него. Не сказав «прощай», не оставив даже записки — просто взяла и уехала. Он молчал, пытаясь собраться с мыслями. Письмо Кейт ничего не прояснило, только усложнило и запутало.
— Не могу поверить, что она уехала, — пробормотал он в конце концов.
Ребекка, которая до сих пор там и стояла, повернулась к нему. Глаза ее сверкали, как сталь.
— Да. Уехала. Бросила тебя и всех нас. Ее тут больше нет. Она вернулась… в то ужасное место.
Ребекка явственно дрожала.
Кейт уехала. Он никогда не говорил с ней о своих чувствах. Ни разу. Ей не за что было держаться, когда приехала Жоэль, и пока он пытался выбраться из трясины смятения, в которую повергло его появление бывшей любовницы, она отказалась от него. Бросила его.
Надо было пойти к ней. Поговорить. Рассказать, как приезд Жоэль сбил его с толку, как он выбивался из сил, пытаясь найти решение, которое устроило бы всех.
Но нет, он первый ее покинул. Он обращался, с ней так, словно она какая-то потаскушка, о которой сразу же забудут, стоит появиться истинной леди, которая потребует внимания к себе.
Ребекка отвернулась, закрыв лицо рукой, и простонала:
— Гаррет, просто уйди, и все.
Двигаясь, как в дурном сне, он услышал, как она бросила вслед:
— Дурак ты.
Кейт дрожащими руками схватила связку писем и вытащила наружу, обсыпав юбки золой.
Края писем полностью обгорели, верхние и нижние письма тоже сильно пострадали, но, как это бывает с толстыми пачками бумаг, до середины огонь не добрался.
Кейт осторожно сняла верхнее письмо, в котором, кроме пылкого приветствия, ничего нельзя было прочитать, и моргнула. Вот оно. Уверенный, смелый почерк Уилли.
«На эти деньги приезжай ко мне. Отправляйся в путь немедленно». И на следующей строчке: «Кенилуорт».
Кейт отложила листок. «Все видят, что он медленно сходит с ума. Все его боятся. Все идет, как я и планировал».
Кейт быстро перелистала страницы. Да, письма, все от Уилли к Жоэль. Доказательства, и еще какие. Вместе они воссоздавали образ этих двоих, которые глубоко и прочно увязли во лжи и дальше плетут паутину обмана. У них разные мотивы, но цель одна: деньги и власть.
Кейт снова просмотрела письма, стараясь понять, что сделали Жоэль и Уилли и для чего. Кейт подозревала, что Жоэль не знала о планируемом убийстве, потому что Уилли ничего об этом не писал, однако его намерения обобрать Гаррета и Бекки до нитки были расписаны во всех подробностях. С его слов становилось ясно, что Жоэль поддерживала его в этом и что они вместе собирались бежать в Европу, когда все закончится.
Одно из последних писем сохранилось почти полностью.
«Милая моя Жоэль!
Я знаю, ты сердита на меня, но пойми, иного выхода у меня не было. Поднялась суматоха, потому что С. обнаружила компрометирующие меня бумаги… все! Если бы я только знал, что у нее есть дубликат ключа! Единственный способ достичь хоть какого-то успеха заключался в том, чтобы признаться в любви — выдуманной, конечно же! — и верности леди Р. Мы с ней сбежали в Гретна и там поженились. Милая Жоэль, пойми, она имеет три тысячи дохода в год! Три тысячи! Обещаю тебе: как только смогу, я брошу ее и вернусь к тебе. И тогда, с деньгами, которые я заработаю, мы наконец-то посмотрим мир, как и хотели.
