клиента, вмешиваясь лишь настолько, насколько позволяют обстоятельства. Такая помощь очень сдержанна, но в ней сила.
«Непорядок» помощи здесь заключается в том, что помощник не придает значения обстоятельствам или скрывает их, вместо того чтобы вместе с клиентом открыться им. Желание помочь вопреки обстоятельствам ослабляет как помощника, так и того, кто ищет помощи или кому предлагают или даже навязывают ее.
Изначальная картина помощи представляет собой отношения между родителями и детьми, прежде всего между матерью и ребенком. Родители дают — дети принимают. Родители — большие, они в положении превосходства, они богаты. Дети — маленькие, они нуждаются, они бедны. Но поскольку родители и дети связаны между собой глубокой любовью, «давать» и «брать» между ними практически не имеют границ. Дети ждут от родителей всего, что только можно себе представить. Родители готовы дать своим детям практически все. В отношениях между родителями и детьми ожидания детей и готовность родителей давать необходимы, а потому оправданы.
При этом они оправданы лишь до тех пор, пока дети маленькие. С возрастом родители устанавливают детям определенные границы, с которыми дети вынуждены сталкиваться в процессе роста и взрослеть благодаря таким границам. Значит ли это, что родители меньше любят своих детей? Если бы родители не устанавливали границ, стали бы они от этого лучшими родителями для своих детей? А может, родители именно тогда действительно хороши, когда требуют от своих детей того, что подготовит их к взрослой жизни? Многие дети в обиде на своих родителей именно потому, что сами стремятся сохранить свою изначальную зависимость от них. Но родители отходят в сторону и «не оправдывают» ожиданий своих детей, тем самым помогая детям освободиться от зависимости и шаг за шагом учиться действовать ответственно. Так дети постепенно занимают свое место в мире взрослых и превращаются из берущих в дающих.
Многие помощники, например психотерапевты или социальные работники, считают, что они обязаны помочь тем, кто просит о помощи, как будто это маленькие дети. И наоборот, те, кто ищут помощи, ждут, что помощник откроется им словно родитель по отношению к своим детям, что они получат то, чего не получили от своих родителей, то, чего они ждут и требуют от родителей.
Что происходит, когда помощник старается оправдать ожидания клиента? Помощник и клиент вступают в продолжительные отношения. И к чему приведут такие отношения? Помощники оказываются в положении родителей — положении, в которое они ставят себя благодаря такому желанию помочь. Им приходится шаг за шагом ставить границы и разочаровывать того, кто ищет помощи. Те, в свою очередь, начинают испытывать к помощнику чувства, сходные с чувствами к родителям. Так помощник, который встал на позиции родителей и даже возомнил себя лучшим родителем для клиента по сравнению с его собственными, становится для клиента тем же, что и его собственные родители.
Многие помощники становятся заложниками переноса и контрпереноса «родители — ребенок» и тем самым затрудняют клиенту отрыв как от собственных родителей, так и от себя самих.
Отношения переноса «родители — дети» одновременно препятствуют личностному развитию и созреванию самого помощника. Я поясню это на примере. Когда молодой мужчина женится на женщине много старше себя, многим кажется, что он ищет замену своей матери. А что нужно ей? Замена отца. И наоборот: если пожилой мужчина женится на молодой девушке, часто говорят, что она ищет себе отца. А он? Он ищет замену своей матери. Итак, как бы странно это ни звучало, стремление к превосходящей позиции, желание занять ее и удерживать как можно дольше — это отказ занять свое место среди взрослых и среди равных.
Однако бывают и ситуации, в которых это уместно в течение некоторого короткого времени. Когда помощник замещает для клиента его родителей, например если речь идет о приведении к цели прерванного движения любви[2]. В отличие от переноса «родители — ребенок» помощник в данном случае замещает для клиента его реальных мать или отца и не ставит себя в позицию лучших отца или матери клиента. Тогда клиенту нет необходимости впоследствии отделяться от них. Сам помощник приводит клиента к его матери или отцу. Как помощник, так и клиент, свободны друг от друга.
Такой образ согласия с реальными родителями даст помощнику возможность уже с самого начала избежать переноса «родитель — ребенок». Когда помощник в душе уважает родителей своего клиента, когда он находится с ними в созвучии, это поможет самому клиенту прийти к своим родителям и клиент не сможет уклониться от них.
То же самое относится и к помощникам, которые работают с детьми. Когда помощники лишь замещают для детей их родителей, дети-клиенты чувствуют себя рядом с такими помощниками более защищенными. Эти помощники не ставят себя на место реальных родителей.
Итак, третьим порядком помощи является такая помощь, при которой помощник выступает в качестве взрослого по отношению к своему клиенту как ко взрослому. Тем самым помощник пресекает попытки клиента навязать ему роль родителя. То, что многие рассматривают это как жесткость и критикуют такой подход, мне понятно. Такую «жесткость» многие считают самонадеянностью, но как ни парадоксально, при ближайшем рассмотрении позиция помощника в рамках отношений переноса «родитель — ребенок» на поверку является гораздо в большей степени дерзкой и самонадеянной.
«Непорядок» помощи в данном случае заключается в том, что взрослому человеку позволяют предъявлять претензии помощнику — претензии ребенка по отношению к родителям, позволяют помощнику обращаться с клиентом как с ребенком и лишить его того, за что он сам в состоянии и должен нести ответственность.
Это третий порядок помощи, признание которого поможет нам отличить метод семейной расстановки и работу с движениями души во всей его глубине от привычной психотерапии.
Под влиянием классической психотерапии многие помощники рассматривают клиента как отдельную личность, изолированно от других людей. Это тоже таит в себе опасность установления отношений переноса «родитель — ребенок».
Но каждый из нас — часть своей семьи. Только если помощник воспринимает клиента как часть его семьи, он сможет понять, в ком нуждается клиент и (возможно) кому он что-то должен. Только когда помощник рассматривает клиента вместе с его родителями и предками, его партнером и детьми, он действительно видит клиента. Тогда помощник сможет понять, кто из членов семьи клиента прежде всего нуждается в его внимании и помощи, к кому клиент должен обратиться, чтобы признать и совершить наиболее важные шаги.
Это означает, что восприятие помощника должно быть в меньшей степени личным и в большей степени системным. В работе с клиентом речь не идет о личных отношениях. Это четвертый порядок помощи.
«Непорядком» помощи в данном случае будет, когда терапевт не видит и не уважает других членов семьи, у которых как раз и находится ключ к решению. К таковым прежде всего относятся те, кто исключен из семьи или кого стыдятся остальные члены семьи.
И в этом случае велика опасность того, что системное восприятие клиента может показаться жестоким и прежде всего со стороны тех, кто пытается предъявлять своему помощнику требования с позиции ребенка. Напротив, кто ищет взрослого решения, на того системный подход действует освобождающе и становится источником силы.
Семейные расстановки объединяют то, что прежде было разъединено. В этом смысле они служат примирению, в первую очередь детей и их родителей. Но примирению мешает разделение людей на плохих и хороших в том виде, в каком с этим сталкиваются многие помощники под влиянием собственной совести, а также в силу общественного мнения, ограниченного рамками такой совести. Например, когда клиент жалуется на своих родителей или на обстоятельства своей жизни, на свою судьбу и когда видение клиента становится для помощника его собственным видением, это скорее приведет к конфликту и разъединению, нежели к примирению. Поэтому помощь с прицелом на примирение — это такая помощь, когда помощник
