но очень независимый поклон и уже вслух произнесла: — Приветствую тебя. Можешь называть меня охранителем. Это слово наиболее точно отвечает моему назначению в переводе на тот язык, которым ты пользуешься.
— Охранником, — опять-таки автоматически поправил я её.
— Пусть будет охранник, — согласилась она.
— А имя у тебя есть, охранитель?
— У меня было много имен, уважаемый. Какое тебе назвать?
Ответ меня несколько обескуражил. Но, решив уже больше ничему не удивляться, произнес:
— Пожалуй, самое простое.
— Тогда обращайся ко мне как к Ное. Это самое короткое имя. И оно мне нравится больше других.
Несколько минут мы молча смотрели друг на друга.
— Ну что же, — произнесла гостья, продолжая меня оглядывать, отчего я себя чувствовал как муха под микроскопом. — Ты все же решился открыть шкатулку. Хотя это произошло не совсем по твоему желанию, а скорее волей обстоятельств. Хотя, кто знает, в чем заключался смысл этих обстоятельств? Надо сказать, что открыл ты ее вовремя. Еще немного того, что вы называете временем, и даже я не смогла бы помочь тебе и твоим воинам. Ну да ладно. Не будем размышлять о том, что осталось в прошлом. Лучше будем говорить о том, что сейчас есть и будет. Поэтому будем считать, что пришла пора.
— Пора чего? — несколько озадаченно спросил я.
— Пора перемен и изменений. Подойди к окну и посмотри в него.
Не люблю пафосность во всех ее формах. Но что-то прозвучало в ее голосе такое, что я молча поднялся с пола, на котором до сих пор сидел, обошел свою собеседницу, подошел к окну и раздвинул шторы. Окно уже было восстановлено. Даже вроде бы новее стало. А вот за его стеклом ничего не было видно. Просто ничего. Вместо летнего вечера там была тьма. Нет, не тьма, а именно Тьма.
— Это за-мирье, за-время, за-реальность, за-… В общем, это то, чего вроде бы не должно быть, но оно есть, — сказала гостья со своего места, не оборачиваясь. — И ты, и твои люди сейчас в нем. Когда ты открыл шкатулку, ты освободил меня, Ваджру — свою охрану. Помощника. Оружие. Доспех и меч Индры. А я, поняв, что происходит, переместила сюда тебя и твоих воинов. Но история обо мне — это долгая история. Поэтому садись напротив и слушай.
Мои люди, к тому времени уже все пришедшие в себя, с удивлением смотрели на это непонятное существо. Я решительно вернулся на свое место, придвинул ногой стул и сел напротив своей гостьи:
— Погоди. Давай пока остановимся. И так голова кругом. Мы вначале должны привести себя в порядок. А то все в кровище и выглядим как бродяги. Да и есть хочется просто зверски.
Ноя критически нас всех осмотрела и ухмыльнулась:
— Да, пожалуй, вам это не помешает. Кстати, ваш голод связан с тем, что вы были сильно искалечены, и для восстановления вашего здоровья мне пришлось использовать ткани вашего же тела. Так что идите, ешьте, а я пока просто посижу рядом и помолчу.
Мы себя не заставили долго ждать. Быстро сменив одежду, отправились всей командой на кухню, искать съестное. Там мы просто опустошили оба холодильника. И я, чувствуя, что нам этого мало, начал открывать все ящики, надеясь найти еще что-то съедобное. Ноя, с интересом наблюдающая за моими поисками, спросила:
— Что, надо еще что-то?
Я посмотрел на нее сурово. Непонятная барышня. Она что, не знает, что голодный мужчина — это очень злой мужчина?
— Ты хочешь что-то предложить? Тогда предлагай и не говори загадками.
В ответ она примиряюще улыбнулась, а ко мне подлетели два диска и остановились на уровне груди.
— Помести на любой из них какой-то предмет, — предложила она.
Я взял из холодильника последнюю оставшуюся котлету, задумчиво на нее посмотрел и положил на один из дисков.
— Положи на второй диск равный или больший по массе предмет и прикажи сделать копию.
Я поставил на второй диск пустой стакан из-под сока, и, чувствуя себя полным идиотом, которого водят за нос, повторил ее слова:
— Сделать копию.
На втором диске стакан начал изменяться, и мгновением позже на нем появилась котлета. Я снял обе с дисков и внимательно осмотрел. Потом попробовал. Занятно. Вторая, судя по вкусу и размеру, была точной копией первой.
— А если я захочу сделать копию стола?
Ваджра на меня посмотрела как строгая учительница на второгодника, задавшего умный вопрос:
— Просто площадь диска увеличится до площади стола, и все. Она увеличивается пропорционально уменьшению толщины диска до атомарной пленки. А это, как ты понимаешь, очень большая площадь. Соответственно увеличивается и размер дублируемых предметов. И еще немного о других возможностях. В твоей терминологии есть понятие «память». Так вот, ты можешь заказать любой предмет, который хранится в моей памяти. Массу необходимого материала я подбираю и добываю сама. Можешь приказать нагреть или охладить любой предмет до состояния разрушения, разрезать или наоборот склеить. Тебе достаточно просто дать приказ, мысленный или вслух. Кстати, ты владеешь достаточно хорошей библиотекой, и мне желательно с ней ознакомиться. Позволишь?
— Да, конечно, — машинально ответил я, все еще обдумывая увиденное.
Как было видно через проем еще не починенной двери, один из дисков подлетел к моим компьютерам в кабинете, которые уже оказались восстановленными, а другой направился к стеллажам с DVD, на которых хранились все мои электронные библиотеки.
Я спохватился:
— Э-э, Ноя, так как же все же насчет еще чего-то, что можно положить на зуб?
После этой фразы перед моими людьми на столе появился довольно выросший в размерах диск, на котором оказалось такое количество еды, что ею можно было накормить целую роту.
Фарид, до того с интересом наблюдавший за происходящим, задумчиво произнес:
— Вот ты, оказывается, какая, скатерть-самобранка…
Потом, оглядев всех присутствующих, добавил:
— А вы могли бы прижиться в нашем коллективе, девушка. Точно, могли бы. Я правильно говорю, мужики?
В ответ был молчаливый коллективный кивок, так как рты были заняты интенсивным жеванием.
Терпеливо дождавшись, пока мы покончим с едой, Ноя предложила вернуться в гостиную, добавив при этом, что моим людям тоже будет важно послушать то, что она будет говорить.
— Давай сразу определимся, — произнесла она, когда мы удобно разместились на уже восстановленных диванах, — с моим появлением у тебя возникло много вопросов, которые требуют немедленного ответа. В начале объясню, что я такое. По твоей терминологии, я квазиживое существо. Моя форма существования — полематериальна. Это значит, что я могу принимать как полевую форму, так и вполне материальную. Моя полевая форма сейчас прямо контактирует с тобой, с твоими мыслями, с твоими чувствами. Это сделано для того, чтобы я смогла тебя защитить. Поэтому я могу «слышать» то, что ты думаешь, понимать то, что ты говоришь, чувствовать, когда тебе плохо или хорошо, и облекать свои мысли в доступные для тебя понятия. Те диски, которые продолжают восстанавливать твое жилище, — это тоже я, но в другом виде. Они просто продолжение меня. Но я «слышу», что ты чувствуешь себя дискомфортно от такой формы общения, и поэтому ты можешь мне просто приказать, чтобы я тебя не «слышала». Тогда у нас не будет мысленного контакта до твоего обратного приказа. Но оставлю за собой право настоятельно рекомендовать вернуться к мыслеформам, когда в них возникнет необходимость.
Она опять улыбнулась и вопросительно на меня посмотрела.
— Да, пока, пожалуй, так будет удобнее, — заметил я, все еще недоумевая, зачем она мне все это рассказывает.
— Принято.
