давал возможность рассмотреть подробности. Они, похоже, поняли, что произошло, потому что от двери отвлеклись и глядели в окно. Вид у них был испуганный, причем явно не только потому, что отбивались от мертвеца, но и направленная на них винтовка тоже спокойствия не прибавляла. Человек опустил ствол и помахал им рукой. Одна из них, крашеная блондинка с черными корнями волос, помахала рукой в ответ.
Через пару минут первоначальный контакт был налажен при помощи жестов. Кричать женщины избегали, чтобы, видимо, не привлекать к себе лишнего внимания. Показав, что они будут там и никуда не денутся, они пропали из поля зрения. Судя по тому, что удалось разглядеть, они забаррикадировали входную дверь. Человек встал и пошел к своему шезлонгу, возле которого в тени под зонтиком стоял переносной холодильник. По пути подошел к привычному месту, перегнулся через поручни.
— Жирный, ты не поверишь, но вон в том доме две девки, — сказал человек, указав стволом винтовки на соседнюю башню, которую с этого места террасы было трудно разглядеть. — Прикинь, а? И не старые, и не страшные вроде, насколько в прицел разглядел. На проституток похожи, правда, но как-то мне сейчас и по хрену. Может так получиться, что у меня тут вообще райская жизнь начнется, а тебе хрен. Слышь, жирный? Хрен в зубы тебе, говорю.
Ночь прошла неспокойно. Часов до двух я сидел у окна, следил за «хаммером» на стоянке и попутно смотрел телевизор, из которого, как из прорванной трубы, хлестали потоки паники, ужаса и полного непонимания происходящего. Примерно к полуночи впервые прозвучало слово «оживший мертвец», и даже двух таких мертвецов показали в прямом репортаже из больничного морга. Один просто лежал на столе, привязанный к нему, второй дергался даже в холодильнике после потрошения патологоанатомами. Как бы комментарии уже не требовались. Про «стреляй им в голову» тоже сказали.
В какой-то момент я понял, что ничего нового мне уже не скажут, повторялись одни и те же новости, так что встал из-за стола и пошел спать, заперев дверь как следует и запихав черенок от лопаты в петли, которые сам приделал, потому что местные двери выбиваются одним пинком. Но спать нормально не дали. Раза три на улице выли полицейские сирены. Несколько раз стреляли. Кто-то истошно орал так, словно его жрали заживо, и скорее всего так и было. Несколько раз проносились машины с музыкой, включенной на полную мощность, и добротный латиноамериканский реггетон разносился на все окрестности. Одна такая машина остановилась напротив моего окна, и я подскочил с кровати, схватив «мини-14», — опасался, что чье-то внимание привлек длинный и модный «хаммер» на стоянке. Так полезут посмотреть, а там запас жратвы на год. Кто откажется?
В общем, толком поспать не удалось. Оделся как на работу, в костюм, чтобы Лерой чувствовал, что все как обычно и ничто ему не угрожает. Сзади на ремень прицепил кобуру с маленьким «глоком», справа повесил большой. Встал перед зеркалом, несколько раз повторил нужное движение, убедившись, что пиджак открывает кобуру с «двадцать первым», но по- прежнему закрывает «двадцать шестой». Покрутил в пальцах фонарик, пару раз даже направил его себе в глаза, убедившись, что он по-прежнему слепит невыносимо. Сказал вслух: «Лерой, я еду к тебе» — и, подхватив с пола сумки, вышел в дверь.
В городе явно творилось нехорошее. Местами горело. Местами брошенные машины стояли просто посреди улицы. Полиции не было вообще, и у меня возникло подозрение, что им ночью здорово досталось. Им и «скорой помощи». Пешеходов почти не видно, зато неожиданно много людей, выглядывающих в открытые окна, явно чего-то ждущих и ни в чем не уверенных. А вот национальной гвардии, например, я на улицах не увидел, что было явно плохим знаком для вот этих самых, в окнах которые.
Несколько раз видел машины с черными и латиноамериканцами, катавшимися по Уилшир и явно присматривавшимися к витринам. Погромы еще не начались, но до них уже явно недалеко, если сюда срочно не войдет как минимум армия. Ощущения грядущей анархии было как духота перед ливнем.
В одном месте услышал выстрелы. Дал по тормозам, прижался к тротуару, схватившись за пистолет. Из-за соседнего угла выбежал какой-то рослый черный в сваливающихся на ходу мешковатых штанах, белой майке, заляпанной кровью, и бейсболке козырьком набок. Его потное губастое лицо было перекошено гримасой страха и боли, руками он зажимал рану в боку. Следом за ним выбежал еще один человек, короткий коренастый мексиканец с бритым черепом и с маленькой бородкой, с «калашом» в руках. Одет он был лишь в одни белые шорты, а его голый жирноватый торс сплошь был покрыт татуировкой, из которой я успел разглядеть большие, как на футбольной униформе, буквы и цифры «MS 13». Мексиканец вскинул автомат, гулко грохнула короткая очередь, черный заорал и свалился на землю. Его убийца глянул на меня, сидящего с пистолетом в руках, покачал головой, выкинул левой рукой сначала один палец, а потом три и побежал обратно, за угол, откуда появился.
Были и мертвецы. Были даже мертвецы, жрущие людей прямо на улицах и оглядывающиеся на проезжающие машины. Какой-то мертвяк погнался за мной и на бегу врезался в столб, свалившись назад, но мне почему-то было не смешно.
Охрана «кондо» еще работала нормально. На въезде в гараж камера прилежно считала номер «хаммера», и только после этого решетчатые ворота с гулом поползли вверх, а следом за мной быстро опустились вниз. Из этого я понял, что тут все на стреме, кто-то кнопочку нажал, иначе они бы еще с минуту оставались в поднятом состоянии. На парковке машин было как-то маловато, похоже, что кто-то успел сорваться из города. Но не все, явно.
Я подъехал к решетке, за которой выстроились в рядок «хаммер» совсем длинный, «бентли» и «ламборгини», нажал на кнопку закрепленного на потолке пульта. В пентхаусе в это время включилась камера. Если что-то не так, то решетку можно будет заблокировать оттуда. И лифт наверх. А это мне совсем не надо.
Перед тем как выбраться из машины, огляделся на предмет мертвых «психов», но никакой опасности не увидел. Опустил решетку, заперев ее изнутри на всякий случай, и направился к лифту.
Пульт управления лифта, большого и зеркального, не имел кнопки доступа к верхнему этажу, только щель для карточки. По идее, я должен был бы нажать кнопку вроде домофонной, и лифт активировался бы из квартиры, но Лерой был слишком тучен и ленив, чтобы ходить к экрану, а кто-нибудь из шестерок был не всегда под рукой, так что своя карточка доступа у меня была. Двери закрылись с коротким мелодичным звоном, плавное ускорение вдавило меня в пол, а потом, наоборот, появилось ощущение подкатывающей невесомости — лифт останавливался. Снова звон, мелодично раздвигающиеся двери.
Встретил меня Льюис, злой, нервный, размахивающий руками, словно в съемках одного из рэп-клипов. За пояс у него была заткнута «беретта», выпущенная из штанов рубашка неуклюже задралась на рукоятке оружия. Смысл речи был прост: где я, мать мою, был? Простой ответ «дома» поверг его в ступор, похоже, что он не нашелся, что и ответить. А раз не нашелся он, то заговорил я, с ходу сообщив, что мне звонили по поводу доставки продуктов и машина вот-вот выедет в сторону порта. Льюис заметно злился, но кивал, и, как я понял, он сбился с какого-то плана относительно меня. А вот у меня все шло именно по плану.
Лерой был на террасе, причем он был там не один. Рядом с ним стоял здоровенный негр по прозванию Эм-Джей, с заплетенными в косички волосами и с короткой бородой, в кепке, повернутой козырьком вбок, в темных очках с позолоченной оправой и с «мини-узи» в руке. Одной руке, как я отметил. Это немного меняло планы, я не ожидал его здесь увидеть, но все же меняло не радикально. Сам же Пимп Лерой, запаковавший свою необъятную тушу в белый и блестящий спортивный костюм, увешавшийся цепями так, словно намеревался
