– И какое же твое настоящее имя? – осведомилась Видящая. – Разве не Эльзой тебя нарекли перед старыми богами? За это столетие вы просто забыли свои собственные имена.
– Элея – дочь Хургана, – зло произнесла Эльза. – А Эльза правит вместе с Кальдером этой отвратительной Исландией.
– Эльза была счастлива здесь в другом времени, – улыбнулась Видящая. – Возможно, эхо давно забытого ощущения и привязывает тебя к этой стране. Эльза, которой ты не являешься, была хорошей королевой Исландии, и люди любили ее.
– Мне достаточно того, чтобы меня боялись, – пробормотала Эльза и впервые в жизни поняла, что лжет. – Гадарик предсказал мне смерть отца. После этого я взойду на трон и буду править всеми землями от гор до моря.
Видящая встала со стула.
– Ты позволила нибелунгам сделать себя их орудием. Им надоел Хурган, и они хотят использовать тебя в качестве новой королевы.
– Я делаю то, что считаю нужным.
– Умение нибелунгов как раз и заключается в том, чтобы заставлять людей думать так, – возразила Видящая.
– Почему бы тебе в конце концов не оставить меня в покое? – рявкнула принцесса Бурантии.
Видящая кивнула.
– Именно так я и поступлю. И ты останешься одна. Совсем одна.
Ее стройная фигура растворилась в тени.
Повернувшись, Эльза отчаянно крикнула ветру:
– Гадарик!
– Не старайся, – донесся до нее шепоток, пролетевший над стенами. – Он больше не придет.
11
Замок Дракона
Зигфинн обнял Глисмоду, печалясь о ее сыне Никетасе. Он хотел попрощаться. На спине у принца висел меч Нотунг, а борода казалась ему признаком собственной зрелости.
– Останься со мной, – попросила Глисмода. – То немногое, что есть у меня в этой жизни, я хочу разделить с тобой.
Зигфинн нежно погладил ее по волосам.
– Ты заслужила большего, Глисмода. И я здесь, чтобы дать тебе это. Но для начала Хурган должен умереть.
– Разве я и так уже не потеряла все? Неужели еще и ты должен погибнуть под клинками Орды?
Зигфинн не ответил. Он и сам не знал, как ему подобраться к Хургану, но смерть Никетаса напомнила ему, что нельзя терять время. Зигфинн не мог ждать Брунию и Кальдера. Теперь все зависело только от него. И у него был меч его рода.
– Могу ли я молиться за тебя? – спросила Глисмода. – И какому богу?
Зигфинн кивнул.
– Любому богу, в которого ты веришь. Может быть, он ниспошлет нам милосердие, в котором ранее отказывал. – Он наклонился, собираясь выйти из комнаты.
– Рагнар, пожалуйста…
Он в последний раз оглянулся.
– Не молись за Рагнара. Молись за Зигфинна.
Она не поняла, что это означает, но кивнула.
Зигфинн обошел три патруля ордынцев, прячась от них в переулках. Все было так, как говорила Глисмода. Воины напоминали бешеных собак, сорвавшихся с цепи. Они даже шли не в ногу и с яростным наслаждением протыкали копьями любого, кто не успевал уклониться. Демоны взяли полный контроль над телами людей и пользовались этим.
Даже безлунной ночью замок легко было найти. Его чернота выделялась на небе среди звезд, и чем ближе Зигфинн подходил к деревянным подпоркам, тем меньше людей встречалось на улицах. Замок был воплощением жестокости и смерти, и любой разумный человек старался его избегать.
Здесь было с десяток больших и маленьких лестниц, вившихся вокруг подпорок, которые висели на тяжелых канатах или поднимались прямо к стене. Каждая лестница охранялась по меньшей мере тремя ордынцами с обнаженными клинками.
У Зигфинна не было ни стратегии, ни плана, как победить Хургана. Он еще никогда не видел тирана и понятия не имел о том, как его охраняют. Принц лишь сознавал, что такова его судьба и что судьба хранит тех, кто не заставляет ее ждать.
– Не стоит думать о судьбе, – раздался чей-то голос, и рядом с Зигфинном появился Регин. – Вы, люди, всегда думаете только о судьбе. – Он вздохнул.
– Ты хочешь меня отговорить?
– Во имя богов, нет! – Регин поднял руки. – Но когда вы начинаете говорить о судьбе, то всегда имеете в виду неизбежность. Как будто вопрос о том, победишь ли ты Хургана, уже давно решен.
– А разве нет?
Регин устало сплюнул на землю.
– Я же рассказывал тебе об игре, Зигфинн. Нам, нибелунгам, нравится нарушать правила, но люди могут вообще отказаться от игры. Никто не может заставить тебя вступить в бой с Хурганом.
– У меня что, есть выбор? – удивился Зигфинн.
– Ну, можешь наложить на себя руки, – рассмеялся Регин. – Тогда все закончится и Хурган тебя не победит.
Зигфинну показалось, что Регин над ним насмехается. Во всяком случае о самоубийстве юноша даже не помышлял. В конце концов он решительно направился к замку, все больше погружаясь в темноту, но Регин схватил его за руку.
– Я вот что хочу тебе сказать. Видишь ли, на пути всегда есть какие-то ответвления. И если попадешь на улицу, мощенную камнем, то позаботься о хороших башмаках. – Он что-то достал из заплечной сумки.
Это был золотой шлем, который Зигфинн заметил в пещере нибелунгов.
– Что это?
– Башмаки. – Регин ухмыльнулся. – В этом волшебном шлеме ты будешь невидим для людей, не обладающих магией. Так тебе легче будет пробраться в замок.
Отвернувшись, Зигфинн пошел дальше.
– Все это штучки нибелунгов. За них всегда приходится платить больше, чем получаешь. Я знаю эти истории.
Регин поспешил за ним.
– Не глупи, Зигфинн. Проклятие золота нибелунгов ложится только на того, кто берет его без разрешения. Я нибелунг, и я дарю его тебе.
Зигфинн опять остановился.
– Почему я должен тебе верить? Как отличить честного нибелунга от лживого?
– Существует то, чего ты не знаешь об этом мире, – с непривычно серьезным видом заявил Регин. – Ужасные вещи, от которых плачут даже боги. Когда ты столкнешься с Хурганом, ты поймешь, о чем я говорю.
Взяв шлем, принц недоверчиво взвесил его на ладони.
– И что мне с ним делать?
– Просто надень его, – ответил Регин. – Пока ты в этом шлеме, тебя никто не увидит, но помни, он не защитит тебя ни от Хургана, ни от Фафнира, потому что они оба владеют магией.
Зигфинн вздохнул.
– Так, значит, ты думаешь, что мне удастся победить тирана?
Подумав, Регин кивнул.
– Хурган должен умереть.
Зигфинн протянул ему руку.
