сделала глубокий, судорожный вдох.
— Эй, это ведь ты говорила, что мы полюбим здешние зимы, — напомнила я ей.
— Чудесно, — сказал Джеффри саркастично. Он отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. Машина покоилась под двумя футами снега. Он снова взглянул на часы. — Просто чудесно.
— У тебя что, важная встреча, на которую ты боишься опоздать? — спросила я.
— Не твое дело.
— О, я, кажется, поняла, — сказала я. — Ты встречаешься там с кем-то. Как ее зовут?
Мама вздохнула и дала задний ход. Машина проехала около фута, но потом колеса забуксовали. Она подала вперед и попробовала снова. Безуспешно.
Мы застряли. В сугробе. В непосредственной близости от курорта. Еще более унизительной этой ситуации уже не стать.
— Я могу выйти из машины и подтолкнуть, — сказал Джеффри.
— Просто подожди, — ответила мама. — Кто-нибудь нам поможет.
Как по заказу, в этот момент около обочины притормозил грузовик. Из него вышел парень и стал пробираться к нам через сугробы. Мама опустила стекло.
— Так, так, так… и кто же у нас здесь? — спросил он.
Мой рот приоткрылся. Это был Такер, опирающийся на наше окно, ухмыляющийся от уха до уха.
О да, все может стать еще более унизительным.
— Привет, Морковка, — сказал он. — Джеф.
Он кивнул моему брату, будто они были лучшими друзьями. Джеффри кивнул в ответ.
Мама улыбнулась Такеру.
— Не думаю, что мы раньше встречались, — сказала она. — Меня зовут Мегги Гарднер.
— Такер Эвери. — ответил он.
— Ты брат Венди.
— Да, мэм.
— Нам правда не помешает помощь, — мило проговорила она, пока я сползала вниз по сидению, желая умереть на месте.
— Конечно. Просто оставайтесь в машине.
Он пошел к своему фургону и вернулся с двумя тросами, которые быстро закрепил где-то снизу нашей машины так, будто делал это уже миллионы раз. Затем он прикрепил тросы и к грузовику, после чего осторожно отбуксировал нас обратно на дорогу. Все это заняло около пяти минут.
Мама вышла из машины. Жестом она показала мне сделать то же самое. Я смотрела на нее, как на сумасшедшую, но она настаивала.
— Ты должна сказать спасибо, — прошептала она.
— Мам…
— Сейчас же.
— Хорошо, — я вышла из машины. Такер стоял на коленях в снегу, отстегивая тросы от нашей машины. Он взглянул на меня и снова улыбнулся, продемонстрировав ямочку на левой щеке.
— В случае чего, это мой дурацкий грузовик вытащил тебя из сугроба, — сказал он.
— Спасибо тебе огромное, — сказала мама. Она со значением посмотрела на меня.
— Да, спасибо тебе, — сказала я сквозь сжатые зубы.
— Всегда пожалуйста, — сердечно ответил он, и в этот момент я поняла, что Такер может быть очаровательным, когда захочет этого.
— И передай от нас привет Венди, — сказала мама.
— Передам. Было приятно познакомиться с вами, мэм, — если бы на нем была надета ковбойская шляпа, он наверняка отсалютовал бы ею. Затем он вернулся в грузовик и, не сказав больше ни слова, уехал.
Я глядела в направлении горы, как раз туда, куда уехал Такер, и переосмысливала всю эту затею с катанием на лыжах.
— Этот Такер кажется милым молодым человеком, — сказала мама, пока мы шли обратно к машине. — Почему ты никогда не рассказывала о нем раньше?
Через пятнадцать минут я уже стою на площадке, где новички должны встретиться со своими инструкторами, и которая битком набита маленькими кричащими детьми, одетыми в защитные шлемы и очки. Я чувствую себя совершенно не в своей тарелке, словно космонавт, готовящийся впервые ступить на чужую планету. На мне взятые на прокат лыжи и ботинки, которые оставляют странное ощущение и тесны, и из-за них моя походка выглядит смешной, плюс весь возможный горнолыжный инвентарь, который мама убедила меня надеть. Защитные очки стали последней каплей, и я отказалась от шерстяной шапки и спрятала ее в карман куртки, но от шеи и ниже каждый дюйм моего тела плотно укутан. Не знаю, смогу ли передвигаться во всем этом, не говоря уже о самих лыжах. Мой инструктор, который должен был встретить меня в 9 часов, опаздывает уже на пять минут. Мне остается только наблюдать, как мой несносный братец вскакивает на лыжи, будто это ничуть не сложно, и через несколько минут прочерчивает свой путь вниз по склону, словно родился на сноуборде. Рядом с ним светловолосая девушка. Жизнь — отстой. Это, и еще мои ноги замерзли.
— Простите за опоздание, — раздался громкий голос позади меня. — Пришлось вытаскивать одних калифорнийцев из сугроба.
Этого не может быть. Судьба не настолько жестока. Я поворачиваюсь, чтобы встретить взгляд голубых глаз Такера.
— Как же им повезло, — говорю я.
Его губы дергаются, словно он старается не засмеяться. Выглядит так, будто у него хорошее настроение.
— То есть ты здесь достаешь идиотов из сугробов, а потом учишь их кататься на лыжах, — говорю я. — Ты хотя бы хорошо это делаешь?
— Вытаскиваю идиотов из сугробов? В этом я лучший.
— Ха-ха. Ты просто уморительный. Нет, я про лыжи.
— Думаю, скоро сама узнаешь.
Он начинает урок, объясняя как балансировать, в каком положении держать лыжи, как поворачивать и тормозить. Он обращается со мной, как с любым другим учеником в группе, и это здорово. Я даже чуть- чуть расслабляюсь. Все это выглядит, в конечном счете, не так уж и сложно.
А потом он говорит мне идти к тросу.
— Это просто. Держись за трос и дай ему подтянуть тебя на вершину склона. Когда доберешься туда, отпускай.
Он, по-видимому, думает, что я тупица. Я пробираюсь к краю площадки, где по снегу протянулся грязный черный кабель. Я наклоняюсь и беру его. Он дергается в моих руках, и я наклоняюсь вперед, почти падая, но каким-то чудом умудряюсь поставить свои лыжи прямо и позволяю ему тянуть меня вверх по склону. Я бросаю быстрый взгляд назад, чтобы увидеть смеется ли Такер. Но он не смеется. Он выглядит как судья на Олимпийских играх, готовый записать в свою карточку мой результат. Или как кто-то, кто собирается стать свидетелем жуткой аварии.
На вершине я отпускаю трос и пытаюсь отойти в стону, пока следующий новичок не врезался в меня. Затем несколько мгновений стою, разглядывая гору. Такер ждет внизу. Это не крутой склон, и здесь нет деревьев, в которые можно врезаться, что обнадеживает. Но за Такером лыжня продолжается, проходит мимо подъемника, домиков, небольших магазинчиков и тянется до самой парковки. Я почти вижу себя, попавшую под машину.
— Давай! — кричит Такер. — Снег не кусается!
Он думает, что я испугалась. Ладно,
