туристами.
— О, — говорит мама, — мы можем пропустить «Джексон» и пустить в бой тяжелую артиллерию. Как насчет поездки в Айдахо-Фолс в эти выходные?
Я не могу сказать, подслушивала ли она или же мы просто на одной волне.
— Иногда, — говорю я ей с улыбкой, — у меня складывается впечатление, что ты можешь читать мои мысли.
— У семьи Венди немного денег, ты же знаешь, — сказала я маме, когда Венди отправилась домой.
Солнце уже садилось за горы. Я стояла в майке и тренировочных штанах на заднем дворе. Слегка дрожа, я пыталась обернуть шерстяной шарф вокруг шеи. — Туфли есть и в Айдахо-Фолс, так что не надо тащить нас в необычный магазин. Это смутит ее.
— Я думала о «Payless», — чопорно говорит мама. — Я думала, что провести так время хорошо для девушки. У тебя действительно нет многого с тех пор, как мы переехали сюда.
— Хорошо.
— Я так же подумала, что ты можешь приглашать и Анжелу. Есть ли у нее пара на выпускной?
Я прекращаю возню с шарфом и смотрю на нее.
— Да. Есть.
— Отлично, значит она тоже может прийти.
— Почему?
— Я хочу знать твоих друзей, Клара. Ты постоянно приводишь Венди к нам домой, но никогда — Анжелу. Так что я хочу с ней познакомиться. Думаю, время пришло.
— Да, но…
— Я знаю, что ты из-за этого переживаешь, но так не должно быть, — говорит она. — Я верю.
Это не то, из-за чего на самом деле беспокоится мама. Или может из-за этого.
— Хорошо, я спрошу ее.
— Вот и чудесно. Снимай шарф, — говорит мама.
— Холодно!
— Это может помешать.
Она права. Я снимаю шарф.
— Мы должны сделать это сейчас? Ты знаешь, я беру уроки аэродинамики в школе. Между прочем, я работаю над этим.
— Там о полете самолета. Здесь — о твоем. Тебе нужны тренировки, Клара. У тебя есть вся зима, чтобы привыкнуть к этому. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на своей цели, чтобы быть готовой к сезону пожаров. Это будет только через несколько месяцев.
— Я знаю, — мрачно говорю я.
— Сейчас, пожалуйста.
— Хорошо.
Я разворачиваю крылья за спиной. Понадобилась некоторое время, чтобы они появились. По крайней мере, мне стало проще их вызывать, теперь не требовалось говорить слова. Я все еще думаю, что мои крылья прекрасны — мягкие, белые и идеальные, как у совы. Но в этот момент они кажутся огромными и глупыми, как дрянной пропеллер в плохом кино.
— Хорошо, разверни их, — говорит мама.
Я разворачиваю их насколько это возможно, пока их вес не начинает напрягать мои плечи.
— Чтобы оторваться от земли, ты должна стать легче. — Она продолжает говорить все это, но я и понятия не имею, как это сделать.
— Затем ты меня осыпаешь пылью эльфов и скажешь думать о чем-нибудь счастливом, — ворчу я.
— Очисти свой разум.
— Готово.
— Начнем с осанки.
Я вздохнула.
— Попробуй расслабиться.
Я беспомощно смотрю на нее.
— Попробуй закрыть глаза, — говорит она. — Сделай глубокий вдох через нос и выдох через рот.
Представь, что ты становишься легче, твои кости меньше весят.
Я закрываю свои глаза.
— Это действительно как йога, — говорю я.
— Ты должна освободить себя, отпустить все, что мысленно тянет тебя вниз.
Я попыталась очистить свой разум. Вместо этого я вижу лицо Кристиана. Не из видения, когда он в окружении огня и дыма, а тот момент, когда он наклонился ко мне на горнолыжном курорте. Его темные, густые ресницы. Его глаза с вкраплениями золота. Глаза, полные тепла. Морщинки в уголках глаз, когда он улыбнулся.
Мои крылья теперь не такие уж и тяжелые.
— Хорошо, Клара, — говорит мама. — Теперь попробуй взлететь.
— Как?
— Взмахни крыльями.
Я представляю, как мои крылья ловят воздух, как и её крылья ловили тогда в Базард Руст. Я думаю о выстрелах в небо, когда ракета стремится к облакам, задевая верхушки деревьев. Это было бы замечательно, парить в небесах, не так ли? Ответить на вызов неба?
Ничто так не заводит как мысли о свободном полете.
— Это может помочь, если ты сейчас откроешь глаза, — смеясь, говорит мама.
Я открываю глаза.
— Я не могу, — говорю я через минуту. Я потею, не смотря на холодный воздух.
— Ты слишком много думаешь. Помни, твои крылья, словно твои руки. Ты не думаешь о том, что надо переместить руки, ты просто ими двигаешь.
Я свирепо смотрю на нее. Мои зубы разочарованно сжимаются, скрипя. А затем мои крылья двигаются вперед и назад.
— Вот и все, — говорит мама. — Ты сделала это!
Только я этого не делала. Мои ноги по-прежнему твердо стоят на земле. Мои крылья двигаются, раздувая воздух, раздувая мои волосы по всему лицу, но я не поднимаюсь.
— Я слишком тяжелая.
— Тебе нужно сделать себя легче.
— Я знаю!
Я пытаюсь вновь подумать о Кристиане, его глазах, его улыбке о чем-нибудь реальном, но вдруг я только могу представить его из своего видения, стоящего ко мне спиной. Огонь приближается.
Что делать, если я не смогу этого сделать? Я думаю. Что если все зависит от моей способности летать? Что если он умрет?
— Давай! — кричу я, напрягая все, что у меня есть. — Лети!
Я сгибаю колени, прыгаю и заставляю себя чуть-чуть оторваться от земли. У меня получилось это сделать около пяти секунд. Затем я падаю, повреждая свою лодыжку. Потеряв равновесие, я падаю на газон, представляя собой клубок из конечностей и крыльев.
Минуту я лежала на сырой траве, задыхаясь.
— Клара, — говорит мама.
— Не надо.
— Тебе больно?
Да, мне больно. Я свернула свои крылья.
— Продолжай стараться. У тебя получится, — говорит мама.
