Я люблю его. Он мой, а я его. Такер спас меня сегодня. Любовь к нему спасла меня. Я не могу оставить его умирать. И не буду.
— Черт возьми, Такер! — Я бросаюсь в воздух и несусь в сторону Айдахо. Интуиция подсказывает мне, что он в Полисайдс, на своей земле. В любом случае, это точка отсчета. Я лечу к Полисайдс и в этот момент вижу второй пожар. Он огромен. Он выжег все вплоть до линии озера, и теперь он прокладывает себе ??путь вверх по склону, не стелясь по земле, а устремляясь вверх, по деревьям. По высоте пламя достигает не меньше ста футов, оно извивается, трещит и рвется в небо. Это настоящий ад. Я не раздумываю. Я лечу к нему. Земля Такера спрятана где-то за теми деревьями. Пожар каким-то образом создает свой ветер, сильный непрерывный поток воздуха, которому мне приходится сопротивляться, чтобы лететь в нужном направлении. Здесь так много дыма, что тяжело понять, куда двигаться дальше. Я снижаюсь, пытаясь оказаться под дымом, чтобы различать дорогу. Я ничего не вижу. Просто лечу, надеясь, что мое ангельское чутье будет меня вести.
— Такер! — зову я.
Мое крыло ударяется о торчащую ветку, я теряю равновесие и кубарем лечу к земле. В последний момент мне удается выровняться, толчком приземляясь на землю, но у меня получается все-таки остаться на ногах. Думаю, я близко. Я была на земле Такера раз пять этом летом, и я узнаю очертания гор. Затем дым на мгновение рассеивается, и я вижу дорогу, вьющуюся змейкой наверх. Слишком тяжело пытаться лететь, так много препятствий, поэтому я поспешно устремляюсь к дороге.
— Такер!
Может, он не здесь, думаю я. Мои легкие наполняются дымом, и я начинаю кашлять. Глаза слезятся. Может, ты ошиблась. Может, ты все это делаешь, а он в это время у «Буббы», решил пораньше пообедать. Это первый раз, когда я начинаю серьезно сомневаться, но быстро гоню это от себя. Он близко, он просто не слышит меня. Я не знаю как, но я знаю, что я найду его здесь, и когда дорога сворачивает, и я подхожу к поляне на окраине его земли, я не удивлена, увидев его припаркованный грузовик с прикрепленным к нему прицепом.
— Такер! — снова кричу я осипшим голосом. — Такер, где ты?
Ответа нет. Я дико осматриваюсь, ища подсказки, куда он мог пойти. У края поляны — следы, очень слабые, но определенно следы. Я могу различить отпечатки подковы, оставленные в пыли. Я смотрю вниз на дорогу. Огонь уже поглотил дорогу у подножья горы. Я слышу его приближение, треск горящих веток, характерные хлопки и щелчки. Животные спасаются от него, кролики, белки и даже змеи, все убегают. Дым надвигается на меня, земля под ногами напоминает неразвернутый ковер. Нужно найти его. Сейчас же.
Теперь, когда я вначале пожара, я могу видеть гораздо лучше, но все равно не идеально. Здесь слишком много дыма. Я скольжу над тропой, выкрикивая его имя и прорываясь вперед сквозь деревья.
— Такер! — снова и снова зову я.
— Клара!
Наконец я вижу его, скачущим мне навстречу на Мидасе так быстро, как только может идти конь на этой холмистой местности. Я опускаюсь на тропу, и в то же мгновенье он соскальзывает со спины коня. Мы бежим друг к другу через дым. Такер спотыкается, но продолжает бежать. И вот мы в объятиях друг друга. Такер прижимает меня к себе вместе с крыльями, его губы на уровне моего уха.
— Я люблю тебя, — говорит он, запыхавшись. — Я думал, что уже не смогу тебе это сказать. — Он отворачивается и сильно кашляет.
— Нам надо уходить, — говорю я, отстраняясь.
— Я знаю. Огонь заблокировал дорогу. Я пытался найти дорогу через горы, но Мидас не смог подняться.
— Нам придется лететь.
Он пристально смотрит на меня, в его голубых глазах непонимание.
— Подожди, — говорит он. — Но Мидас…
— Так, нам придется оставить его.
— Нет, я не могу.
— Мы должны. Мы должны идти. Сейчас.
— Я не могу оставить своего коня.
Я знаю, каково ему. Самое дорогое, что у него есть. Все родео, скачки, моменты, когда это животное кажется его лучшим в мире другом. Но выбора нет.
— Тогда мы все здесь умрем, — говорю я, глядя ему в глаза. — Я не смогу поднять его, но смогу поднять тебя.
Внезапно Такер отворачивается от меня и бежит к Мидасу. На минуту мне кажется, что он хочет убежать и попытаться выбраться вместе с конем. Затем он снимает с коня уздечку и бросает ее на землю.
Поднимается ветер, словно горы вздыхают. Огонь движется быстро от ветки к ветке, и деревья вокруг нас загорятся в любую минуту.
— Так, пошли! — ору я.
— Иди! — кричит он Мидасу. — Выберись отсюда!
Он ударяет коня по крупу. Мидас издает звук, похожий на крик и стремительно скачет к горам. Я бегу к Такеру и крепко обхватываю его посередине, под руками.
На мгновение я напрягаю все мускулы тела, руки, ноги, крылья. Я тянусь к небу всем, что у меня есть. Мы отталкиваемся одним усилием воли, поднимаясь вверх, сквозь деревья, сквозь дым, оставляя землю под нами все дальше. Он крепко держит меня и прижимает лицо к моей шее. Мое сердце разрывается от любви к нему. Тело покалывает от нового вида энергии. Я поднимаю Такера без усилий, более грациозно, чем я демонстрировала в воздухе ранее. Это просто. Будто тебя несет ветер. Такер резко вдыхает. Несколько секунд мы видим Мидаса, бегущего вдоль подножья гор, и я чувствую горечь Такера из-за потери его прекрасного коня. Поднявшись выше, мы можем увидеть пламя, движущееся вперед. Вряд ли Мидас сможет выбраться. Все выглядит плохо. Под нами земля Такера, небольшая поляна, где я впервые показала ему свои крылья, уже поглощена огнем. «Блубелл» горит, посылая в воздух густые, черные клубы дыма.
Я разворачиваюсь в воздухе, и мы летим прочь от гор, к открытому пространству, где я могу лететь ровнее и воздух чище. Три пожарные машины, завывая сиренами, несутся по дороге в сторону пожара.
— Осторожно! — кричит Такер.
Вертолет проносится мимо нас к пожару, так близко, что мы ощущаем силу, с которой его лопасти режут воздух. Он заливает огонь водой, затем поворачивает назад к озеру. Такер дрожит в моих руках. Я прижимаю его к себе еще крепче и направляюсь к ближайшему месту, которое точно будет безопасным.
Когда я опускаюсь на своем заднем дворе, я отпускаю Такера, и мы оба спотыкаемся и падаем на газон. Такер в траве перекатывается на спину, закрывает глаза рукой и издает громкий стон. Меня переполняет такое облегчение, что мне хочется смеяться. Все, что волнует меня в этот момент — это то, что он в безопасности. Он жив.
— Твои крылья, — говорит он.
Через плечо я смотрю на свое отражение в окне нашего дома, и вижу оглянувшуюся девушку, светящуюся и зависающую над тротуаром. И вдруг я замечаю в ней часть такого же существа, как и позади Черного Крыла Ее глаза затуманены печалью. Ее крылья, полураскрытые за спиной, темные, серые. Это видно даже в нечетком отражении стекла.
— Что это значит? — спрашивает Такер.
— Мне пора.
Как раз в этот момент моя мама вылезает из «Приуса».
