ваше убежище.
Подавив вопль, Мэдселин глубже погрузилась в воду и гневно воскликнула:
— Убирайтесь отсюда, вы… вы…
— Англичанин? — услужливо подсказал Эдвин. На его лице сияла широкая улыбка.
— Варвар! — неистово прошипела Мэдселин. — Опять напился?
Поскольку Эдвин не набросился сразу на нее, то стало очевидно, что цель его появления в комнате не столь прямолинейна, как сначала показалось Мэдселин. Смятение ее немного улеглось, и она даже посмотрела на него самым высокомерным взглядом, какой только смогла изобразить.
— Потрудитесь объяснить, зачем вы пришли сюда, англичанин. Чего вы хотите? — медленно спросила она. Она чувствовала себя одинокой и будто выставленной напоказ и…
Эдвин несколько секунд наблюдал за ней, и Мэдселин видела, что его совершенно не смущает созерцание обнаженной женщины. Но тут она заметила, что у него пунцовым румянцем залило шею и он отвел глаза в сторону.
Несмотря на гнев и униженное положение, Мэдселин не смогла удержаться от мысли, что она, вероятно, больше действует на него, чем ей казалось раньше.
Она громко вздохнула, подняла брови и аккуратно намылила руки.
— Ну, — самым будничным голосом произнесла она, — поскольку вы явно хотите некоторое время уделить моему омовению, то скажу вам, что я почувствовала бы себя удобнее у огня. — С удовлетворением отметив, что он еще гуще залился краской, она безжалостно продолжала: — Можете принести мне полотенце. — Она небрежно махнула рукой в сторону этого жизненно важного для нее куска ткани.
Молчание затягивалось, пока Мэдселин, наконец, не услышала мягкие шаги Эдвина, ступавшего по коврам.
— Вот! — выпалил он, и Мэдселин с облегчением увидела, что он неловко стоит к ней спиной, а полотенце свисает с его вытянутой руки.
Медленно и с большой опаской Мэдселин встала, дала воде стечь, а потом вылезла из корыта и тщательно обмотала себя простыней. Копну мокрых волос она откинула за плечи. Набросив ночную рубашку, Мэдселин почувствовала себя намного спокойней под двумя слоями материи.
Она нашла, что ее даже начинает забавлять эта несколько причудливая игра. Мэдселин повернулась к Эдвину — он оказался ближе, чем она ожидала, и ей пришлось отступить назад. Легкий румянец окрасил ей щеки.
— Ну, англичанин? — Голос ее немного дрожал. — Вы вспомнили, какое у вас срочное дело, не терпящее отлагательств?
Эдвин медленно обвел всю ее взглядом, задержался немного на губах, потом снова посмотрел в глаза. Мэдселин была уверена, что Эдвин думает лишь о том, что она почти полностью обнажена.
— Нет. — Стон перешел в откровенный шепот. Холодные струйки пота побежали у нее вдоль спины. Эдвин медленно поднес руку к ее лицу. Она словно приросла к месту, а Эдвин обхватил ее за шею и притянул к себе. — Но мне приходит на ум нечто другое.
— В самом деле? — еле выговорила Мэдселин, прижатая к его груди. Туника Эдвина сохраняла его пряный мускусный запах.
— Вы умеете пользоваться кинжалом или луком? — Он смотрел на нее сверху вниз с высоты своего громадного роста. Лицо его было непроницаемо.
Его вопрос подействовал на Мэдселин как ушат холодной воды. Она почувствовала прилив сил и резко оттолкнула его.
— Разумеется, нет, — смущенно ответила она. — Я же не крестьянка!
— Гмм. — Мэдселин не была уверена, что именно он хотел выразить этим звуком — несогласие или неудовольствие. — Пришло время дать вам несколько уроков, миледи.
— Оставьте, англичанин. У меня нет ни малейшего желания добавлять в мой репертуар еще и это искусство. Мой жених…
— Будущий жених, — с поразительной поспешностью перебил он.
Мэдселин мимикой поблагодарила его и продолжала:
— Мой будущий жених весьма ценит то, что я могу ему предложить в качестве леди.
— Очевидно, нет. — Этот негодяй распутно усмехнулся, не сводя глаз с плавных изгибов тела Мэдселин. — Он не спал с вами и не сделался вашим мужем, девочка. На мой взгляд, этот человек не очень-то спешит.
Насмешливый тон Эдвина задел Мэдселин.
— Хорошо видно, как мало вы разбираетесь в рыцарях. — Ее ядовитый ответ был прерван очередным крепким объятием Эдвина. Он закрыл ей рот своими нежными, льстивыми губами, она снова погрузилась в пучину страсти.
— Вы правы, леди, — едва переводя дух, произнес он. — Я плохо разбираюсь в нормандских рыцарях, но зато знаю, что бывает между мужчинами и женщинами. — Его мягкие губы оказались прямо над ее ртом, и Мэдселин пришлось приструнить себя, чтобы не привстать на цыпочки и не ответить на его поцелуй. — Когда я в первый раз увидел вас, я захотел там же, в лесу, лечь с вами на траву и стереть с вашего лица эту надменную улыбку.
Придя в ярость от таких слов, Мэдселин замахнулась на него рукой. Но он схватил ее за запястье.
— Ты, варвар! — бросила она. Щеки ее пылали. — Ты ни за что бы не осмелился.
Он рассмеялся и завел ее руку ей за спину.
— Если бы вы были одна, я наверняка попытался бы. — Но улыбка его угасала по мере того, как он сильнее давил ей на спину. Мэдселин ощутила его восставшую плоть. — И как вы сами можете видеть, — иронически добавил он, — ничего не изменилось.
Мэдселин попыталась освободиться, но поняла, что битва проиграна.
— Вот что получается, когда искушают дьявола, леди.
С шумом сглотнув, Мэдселин запоздало догадалась, что он прав, однако все равно его грубое поведение ничем нельзя было оправдать.
— Отпустите меня, — прошипела она. Эдвин удивленно поднял брови и нежно потряс девушку за плечи. Он явно ожидал, чтобы она извинилась. Мэдселин поняла это и довольно грубо попросила у него прощения, после чего, надувшись, добавила:
— Но я вас сюда не приглашала. Дерзко усмехнувшись, Эдвин отпустил ее запястье.
— Вот это вполне похоже на правду, но я считаю, что сейчас мы равны. Вы добились того, к чему стремились. — С этими словами он печально посмотрел вниз, из-за чего Мэдселин залилась румянцем с головы до ног. — И я с радостью уйду, если вы дадите слово когда-нибудь применить на практике ваше… природное умение. — Он произнес эти слова самоуверенно, тоном победителя.
— Я ничего такого не говорила! — задрала подбородок Мэдселин.
— Да, но вы скажете. — Он крепко ухватил ее за подбородок. — Иначе я снова вас поцелую и, может статься, не… справлюсь с моей… варварской… природой. Она сомкнула в ярости губы.
— Ричард был прав, — немного погодя пробормотала она. — Ну, хорошо. Даю вам слово.
Удовлетворившись этим, Эдвин кивнул головой.
— Тогда завтра. До того, как я уеду.
— В этом нет никакой необходимости, — проворчала она. — Вы просто могли попросить меня утром.
— А, но тогда я не смог бы поцеловать вас, — угрюмо заметил он.
— Но ведь это наверняка не то, ради чего вы приходили.
Он лишь вздохнул в ответ.
— Нет, но это напомнило мне о нашем плане.
— Бланш здесь нет.
— Нет, но вам очень нужна практика, миледи.
Не обратив внимания на последнее замечание, Мэдселин покачала головой:
— Если вы не можете вспомнить, для чего прокрались сюда, я думаю, вам в таком случае лучше уйти. То, что вы находитесь наедине с нормандкой, может отразиться на вашей репутации.
