Во время еды он листал каталог, недовольно качая головой.
– В чем дело? – спросила я его.
– Все это ни к черту не годится, – вздохнул Макс. – У них нет харизмы. У них абсолютно нет харизмы.
Он раздраженно захлопнул каталог и презрительно отодвинул его в сторону.
Может быть, сейчас самое подходящее время, чтобы спросить, решила я.
– Знаешь, «Сливки» – это журнал, в котором я работаю, – они хотели бы, чтобы я сфотографировала и тебя. Архитектура у них одна из основных тем. Ты не будешь возражать, если я сегодня сделаю несколько снимков? Я захватила свой фотоаппарат, но если ты против, то так и скажи.
– Что ты, я обожаю, когда меня фотографируют. Сними меня сейчас!
Он вставил себе в глаза серебряные ложки так, чтобы черенки торчали в разные стороны, получилось похоже на очки Элтона Джона.
Когда мы закончили завтракать, Макс позвонил Винсу и попросил подать машину – белый «БМВ» с кожаной обивкой. «Девушка может к этому привыкнуть», – решила я. На выезде из Лондона Винс включил «Загадочные годы» Саймона Майо по «Радио-1», и Макс громко и уверенно подпевал, хотя эти песни слышал в первый раз.
– «…Теперь, когда грузовики не ездят, тебе только хуже…»
Это было одновременно забавно и ужасно.
– «…Надеюсь, я покошу! Пока не умру!»
– Ты хотя бы знаешь слова? – спросила я с веселым отчаянием.
– Вроде нет.
– А что насчет мотива? Ты знаешь мотив?
– Пока нет. Но только представь, каким я стану к отъезду.
С Максом все превращалось в шутку. Он был совсем как самый хулиганистый мальчишка в школе, которого никогда не наказывают, потому что учителя в глубине души его обожают. Он придумал игру под названием «Угадай этот фильм». Нужно было каким-то образом намекнуть отгадывающему на наиболее яркие приметы задуманного фильма.
Он обхватил мое лицо руками и растопырил пальцы.
– Угадай этот фильм! Угадай этот фильм! – кричал он, пока я выворачивалась, чтобы вдохнуть.
– «Чужой»! – засмеялась я. – Это слишком просто. Теперь моя очередь.
Я схватила его за ботинок и подняла ногу вверх.
– Ой! Я не знаю. Я не знаю. «Крестный отец»? – предположил он.
– Не смеши меня.
– «Бегущий по лезвию бритвы»!
– Отгадывай еще! – Я так смеялась, что с трудом выговаривала слова.
– «Челюсти»!
– Ты даже не пытаешься!
– «Моя левая нога»! – наконец победно закричал он.
– Отлично!
– Так. Я выиграл очко.
Он схватил мою ногу, разул ее и поднял ступню вверх.
– Это только что было. Это «Моя левая нога», – сказала я.
– Неправильно!
– Ну, я не знаю. Даже не представляю. «Американский психопат». Я сдаюсь.
– «Тутси», – сказал Макс. – Я снова выиграл.
– Рада за тебя!
Шоссе М4 проносилось мимо, мы с Максом хихикали на заднем сиденье, как парочка подростков, а Винс время от времени неодобрительно покачивал головой. У Тонтона мы свернули с М4, и я принялась изучать дорожные атласы. На полпути к Майнхеду я попросила Винса свернуть на одну из дорог, ведущих в Эксмур.
– Я не очень хорошо знаю дорогу, – сказала я, рассматривая карту, – но, как только мы повернем на Саймонбат, все будет нормально.
Мы ехали по узким дорогам без указателей, мимо крытых соломой коттеджей и высоких живых изгородей, на которые Макс смотрел с благоговением.
– Это потрясающе, – сказал он.
– Самое лучшее еще впереди, – заметила я. – Винс, по-моему, здесь нужно повернуть налево, тогда после поворота направо мы попадем на главное шоссе.
Мы еще немного покрутились, и перед нами появилась дорога, ведущая прямо в сердце Эксмура.
– Какая красота! – сказал Макс. – Останови машину.
Он выскочил из автомобиля и начал восторженно осматриваться.
– Просто невероятно, – сказал он наконец.
Я набрала полные легкие свежего эксмурского воздуха. Солнце светило прямо на нас, голубое небо украшали редкие, словно нарисованные, белые облачка. Зелень и пурпур вереска простирались вокруг нас в бесконечность. Это было похоже на сказку.
– Мы можем дальше пойти пешком? – спросил Макс.
– Зависит от того, куда мы хотим прийти. Это огромная вересковая пустошь.
– Но на этот холм мы можем подняться?
– Можно попробовать.
– Ты пойдешь с нами, Винс?
– Нет, я тут разомну ноги. Я не люблю ходить пешком, – ответил Винс, обрадованный возможности отдохнуть от нас. – Я останусь здесь, у машины, сэр, если вы не против. Я поставлю ее немного дальше у ворот, чтобы убрать ее с дороги.
Но мы с Максом уже шли по полю. Вереск был выше колен, но мы заметили немного дальше темную полосу тропы и направились туда.
– Здесь замечательно, – сказал Макс. – Ты часто сюда приезжаешь?
– Не так часто, как хотела бы. Я бы с радостью уехала из Лондона и жила здесь, но тут нет никаких перспектив в смысле работы.
– Именно здесь я бы поселился, если бы жил в Англии, – согласился со мной Макс.
Мы шли и шли, пока не достигли вершины холма. Там мы уселись на камень и впитывали все это великолепие, гордясь тем, что догадались взобраться сюда. Мы чувствовали себя как школьники, прогуливающие уроки.
Вокруг не было ни одного человека. Только пара овец паслась вдалеке. Какая-то птица – мы дружно решили, что это ястреб, – описывала круги высоко в небе. Было так спокойно и тихо, словно мы остались на земле только вдвоем.
Настоящий рай.
– Теперь, когда мы с тобой остались наедине, – сказал Макс, – ты должна рассказать мне все секреты Натали. Правда, что она была в школе страшно некрасивой, прыщавой девицей в очках?
– Хотела бы я, чтобы так было! – засмеялась я. – Но она была точно такой же, как сейчас. Не думаю, что я видела у Натали за всю жизнь хотя бы один прыщик. Иногда она делала вид, что это так, просто чтобы быть как все, но мы ей не верили. Почти год она носила скобки на зубах, но ей это даже шло.
– Держу пари, вы с ней постоянно спорили из-за парней.
По его дразнящему тону я поняла, что Натали не рассказала ему всю историю с Ричардом. Что ж, не было смысла касаться этого сейчас.
– Один или два раза, – улыбнулась я. – Но никакой конкуренции на самом деле и в помине не было. Все были влюблены в Натали. Она всегда могла без особых стараний получить любого. Но мы были тогда еще детьми и не заводили серьезных отношений.
– А ты? Ты тоже могла получить любого, кого хотела?
Приближающийся стук копыт спас меня от ответа на этот вопрос: за нами появились два всадника, и мы поспешно отскочили, чтобы убраться с тропы.
