отправляя его в рот подаренным Гайоном ножом.
Какое-то время ели молча, потом Мейдок лукаво посмотрел на жену Гайона.
— Миледи, если разрешите, я хотел бы кое-что обсудить с вами.
Юдифь приготовилась слушать. — Да, мастер Мейдок?
— Если не ошибаюсь, вы писали письмо вдове Хью Сиора, в котором предлагали вернуть соболя, попавшие к вам неправедным путем. Она поручила мне действовать от ее имени в этом вопросе и с благодарностью принять дар.
— Это не дар, а то, что принадлежит ей по праву, — Юдифь поморщилась. Она запрятала мех на самый низ сундука, предварительно завернув в новую ткань. Запятнанный кровью мешок сожгла в печи. Даже мысль об этом приводила ее в содрогание.
Гайон одобрительно посмотрел на жену. Он не спрашивал, что та сделала с соболями, считая раз их не видно, значит, от кровавого дара уже избавились.
Мейдок внимательно слушал молодую хозяйку замка и думал, осознает ли та свою силу. Воз можно, нет, она еще очень молода и наивна. Но настанет день, когда эта женщина сможет стать значительной и влиятельной. Черный леопард нашел достойную подругу.
— Вам понадобится охрана, — сказал Гайон — В наши дни соболя достаются кровью.
— Рис — тоже твой ребенок? — язвительно спросила Юдифь, когда они остались вдвоем.
Мейдок и Рис спали в зале вместе с другими случайными гостями — путешественниками, попросившимися на ночлег.
Гайон почесал за ушком у Мелин, кошка замурлыкала и прошлась коготками по его тунике.
— Нет.
— Вы очень похожи.
— Только цветом, его отец был темноволосый и темноглазый. Ты не первая высказываешь подозрения в моем отцовстве. Я бы не возражал, Рис — славный мальчуган.
— У тебя есть дочь от его матери, — Юдифь наблюдала за мужем из-под полуопущенных ресниц.
Гайон продолжал гладить кошку.
— Для нее я ничто, просто тень.
— Почему ты не сказал о ребенке раньше?
— Зачем? Розин не собирается растить ее в моем замке, даст девочке валлийское имя и воспитает по законам Уэльса.
— А ты разве не имеешь права голоса? — недоверчиво спросила Юдифь.
Мелин спрыгнула с колен Гайона, села ближе к огню и стала умываться.
— Что я должен делать? Вырвать ребенка из рук матери, привезти в Равенстоу, а потом терпеть ненависть Розин и месть ее соплеменников?
Гайон подошел к столу и налил себе вина.
— Я свое слово уже сказал — предложил Розин жить со мной. Она отказалась. Принудить ее я не могу.
— Поедешь к ней завтра?
Гайон наблюдал за женой поверх чаши. Юдифь не выдавала своих чувств, но лицо приняло молочно-белый оттенок, упрямый подбородок вызывающе вздернут.
— Возможно.
Юдифь сжала кулаки и старалась подавить непривычное для нее желание завизжать, закричать, что не собирается смотреть, как муж скачет в объятия другой женщины. Хотелось выцарапать этой женщине глаза и обозвать потаскухой.
Юдифь испугалась нахлынувших странных чувств, отвернулась и подошла к сундуку, где хранились соболя. Гайон сдержал слово — не завел любовницу среди прислуги. Если у него и были женщины, ей это неизвестно, и самолюбие не страдало. Можно благодарить Бога, но тем сильнее обескуражила вспышка ревности. Юдифь в отчаянии шарила в сундуке.
— Зачем ты задаешь вопросы, если неприятно слышать ответ? — Гайон подошел и положил руку ей на плечо. — Я много лет знаю Розин и ее отца. Мне было шестнадцать, как и тебе, когда мы познакомились. Ты не можешь требовать, чтобы я разорвал столь давние узы.
Юдифь, наконец, достала узел с соболями.
— Я и не требую, милорд, — она опустила глаза. — Просто мне не нравится, что меня считают забавным ребенком и гладят по голове. Интересно, видишь ли ты во мне хоть что-то другое, кроме капризного подростка, с которым случайно свела судьба?
Юдифь положила мех на крышку сундука и поднялась с колен. Гайон выпрямился. Видя, что жена не поднимает глаз, приподнял ее лицо за подбородок, нежно поцеловал в нос.
— Посмотри на меня, котенок.
В глазах Юдифи блестели слезы, она отошла от мужа.
— Перестань говорить со мной покровительственным тоном!
Гайон вздохнул.
— Как мне с тобой обращаться? — с голосе слышалось отчаяние. — Ты не женщина, и не ребенок. Балансируешь где-то между. Играешь в детские игры с моими племянницами, носишься по замку, как дикая кошка, и одновременно дразнишь меня, как опытная кокетка. Когда я принимаю улыбку за предложение, ты отшатываешься, как ужаленная. Побойся Бога, жена, прими, наконец, решение, — Гайон залпом допил вино и взял бутыль.
— Куда ты? — Юдифь затаила дыхание.
— Хочу поразмышлять наедине с собой, — он криво усмехнулся. — Не жди, ложись спать.
Гайон вышел. Мелин лениво потянулась и уселась у ног хозяйки. Юдифь посадила кошку на колени и спрятала лицо в пушистой шерстке, сдерживая слезы.
Гайону не пришлось размышлять в одиночестве. Он зашел в комнату, где собрались охранники, и вскоре был втянут в болтовню солдат, обменивавшихся грубыми сплетнями. Давно уже он не проводил вечера в их шумной компании. Сдобренный вульгарными словечками мужской разговор отвлек от неприятных мыслей. Кроме того, в подобных беседах Гайон черпал полезные сведения о состоянии дел на границе.
Жена Уолберта Сейдона опять ждала ребенка. На одной из мельниц в Элсфорде треснул жернов. На границе Равенстоу с Уэльсом нашли остатки убитого оленя. Роберт де Беллем приобрел серого фламандского жеребца и содержит его с табуном местной породы. Роберт де Беллем предложил вдове Ралфа из Торнифорда выйти замуж за Уолтера де Лейси. Гайон встрепенулся.
— Что?!
— Это правда, милорд. Моя сестра замужем за одним из слуг в Торнифорде, а сама работает швеей. Говорит, вдова очень расстроена.
Гайон поставил чашу.
— Ты хочешь сказать, Уолтер де Лейси женится на Мейбл из Торнифорда? — переспросил он.
— Да, милорд. Это еще не всем известно, но скоро узнают.
— Вообрази, что эта дама лежит в постели рядом с тобой!
— Де Лейси не будет в большом восторге, — хихикнул кто-то.
Де Бек нагнулся, чтобы наполнить чашу Гайона.
— Торнифорд — богатое поместье. За Мейбл дали огромное приданое, а сэр Ралф был дурак дураком.
Гайон бросил на него красноречивый взгляд.
— Как думаете, он пригласит меня на свадьбу?
— Скорее, на похороны, — пробормотал де Бек. — Не похоже, что Мейбл переживет второго мужа.
Гайон задумался. Большая часть Торнифорда на юго-западе граничила с Равенстоу. Эта граница была отделена от Уэльса огромным глубоким защитным рвом. Вблизи находились другие поместья. Все эти земли образовывали часть укреплений, окружавших Шрусбери. С тем, что уже принадлежало де Лейси, это давало ему возможность стать влиятельным бароном в средней части пограничной зоны и втрое увеличить угрозу для Гайона.
