— О, да, порода чувствуется. — он снова откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Детей не ждете? — неуверенно спросил Майлз. — Алисия беспокоится…
Гайон встрепенулся.
— Алисия вряд ли понимает соображения дочери. Если она опасается за меня, то напрасно. Я уже дважды доказал способность быть отцом, правда, в обоих случаях получились девочки.
— Я не это имел в виду, — возразил Майлз. — Хотел напомнить, что твои земли и титулы гораздо больше и значительнее моих, а в жилах Юдифи течет королевская кровь…
— И будет обидно не воспользоваться этим, закончил Гайон несколько язвительно.
— Разумеется, но и что с того? — пытался защититься Майлз, смущенно потирая шею. — Алисия будет счастлива понянчить внуков. Она очень боится, что Бог покарает ее за грехи бесплодием дочери.
— Полный идиотизм, — презрительно пробормотал Гайон. — Передай, что я приложу максимум усилий и прилежания при первом же удобном случае. Могу сосчитать по пальцам одной руки те ночи, которые после Пасхи посчастливилось провести вместе, да и то почти каждый раз я был в полубессознательном состоянии и засыпал, не успев положить голову на подушку. Кроме того, времена сейчас опасны для рождения ребенка. Не хотел бы, чтобы мой отпрыск сгнил в подземельях Шрусбери. Видит Бог, у меня хватает волнений с Розин и Гельвиной.
— Кстати, на прошлой неделе видел Мейдока, — Майлз нахмурился.
— Неужели? — словно во сне отозвался Гайон.
— Спешил, как всегда, был полон энергии, ты ведь его знаешь. Дурак. Губы синие, словно наелся черники. С ним был молодой человек, дальний родственник из Бристоля — Прис ап Адда.
— М-м?
Майлз понял, что это имя ничего не говорит сыну.
— Много рассказывал о Розин и детях. Мне показалось, он не прочь состоять с Мейдоком в близких отношениях… в качестве зятя, например. С Гайона мгновенно слетела сонливость.
— По-моему, Мейдок весьма благосклонно относится к этой перспективе, — от Майлза не укрылось волнение сына. — Знает, что недолго протянет. Рис еще недостаточно взрослый, чтобы вести дело самостоятельно, так что он всячески приветствует появление в доме энергичного молодого помощника.
— Мейдоку всегда немного не хватало самостоятельности. Розин совсем другая, ее не нужно вести, она сама поведет за собой кого угодно.
— Мейдок полагает, она даст согласие, если, конечно, Прис не испортит дела, уж слишком рьяно принялся уговаривать ее. Но я считаю, у него хватит ума, он не производит впечатления глупого человека.
Гайон подумал о Розин, краткости их теплых встреч, всегда происходивших украдкой — час здесь, полдня там, словно осколки разноцветного стекла на дороге судьбы. Как она красива! Даже сейчас, имея Юдифь, он не мог унять боли в сердце, думая о ней.
— Если Розин выйдет за него, глупость ему не грозит, — сдержанно произнес Гайон. — Только надо, чтобы его приняли дети.
— И Гельвина?
На лице Гайона отразилась боль. Он глубоко вздохнул, взял себя в руки.
— Она еще несмышленое дитя. Если привяжется к нему, тем лучше. Кому будет польза, если я заявлю протест? — он устроился поудобнее в кресле. — Извини, я очень устал.
— Ты прав, пользы не будет никому, — согласился Майлз и вышел, чтобы Гайон мог поспать.
Гайон проснулся оттого, что кто-то сильно тряс его за плечи. Тело занемело, он даже не сразу смог пошевелиться. Ноги затекли от тяжести Кади.
— Что случилось? — спросил он, еще не вполне проснувшись. — Уже время? — но до него дошли некоторые детали. — Почему ты в доспехах?
— Только что прибыл гонец, почти загнал коня, так спешил. Кертхоуз высадился, но не в Равенси, как все ожидали.
— Что?! Где же? — Гайон отбросил Кади, встал и начал натягивать одежду, которую принес Эрик.
— Портсмут, — мрачно произнес Майлз. — Уговорил моряков переправить его в гавань.
— Значит, дорога на Винчестер открыта? — Да.
Гайон чертыхнулся, затягивая пояс.
— Королева, наследник, казна…
Позади хлопотала Алисия, готовая разрыдаться. Гайон прикрепил шпоры.
— Позаботьтесь о Кади. С собой взять не могу.
Алисия кивнула, но глаза были устремлены на Майлза. Возможно, ей не суждено больше увидеть его живым. Гайон перевел взгляд с отца на Алисию.
— Подожду внизу, — он поцеловал женщину в щеку и вышел, за ним последовал Эрик.
Алисия всхлипнула и бросилась в объятия Майлза. Тот погладил ее по голове, прижался губами к шее, рукоять меча врезалась ей в ребра, но Алисии казалось, что это острие пронзило сердце.
Глава 23
Если бы Роберту де Беллему было свойственно рвать на себе волосы и изрыгать ругательства, он обязательно сделал бы это. Те, кто хорошо знал его, видели, как глубоко он потрясен, и приняли меры предосторожности, пока не стало слишком поздно. Те, кто не знал, вдруг поняли, что держат скорпиона за хвост.
Войска были готовы к отступлению, а Роберт сидел в палатке, глядя на матерчатую стену невидящим взором. На заострившихся скулах дергался мускул, кулаки сжались. Вид побелевших костяшек пальцев привел его в чувство, он прижал ладони к бедрам.
Свою лошадь он лелеял с самого рождения, вскормил и обучил, и вот теперь, когда подвел к воде, та отказалась пить, потому что вода оказалась не такой кристально-чистой, как ей хотелось. Де Беллем не понимал, почему не выхватил меч и не прикончил ее на месте.
Возле палатки послышались голоса де Лейси и других вассалов, обсуждавших девицу, совсем еще ребенка, пребывавшую в последнее время в палатке Уолтера. Перед глазами де Беллема стояла красная пелена. Зубоскалить по поводу шлюхи, когда месяцы тщательно вынашиваемого плана и тяжелых трудов не принесли никаких результатов! Он старался взять себя в руки. Чего еще можно ожидать от идиотов? Овладев собой, де Беллем вышел наружу.
— Вы еще не сложили палатки? — зарычал он.
— Почти, милорд, — робко ответил офицер. Де Беллем оттолкнул его и щелчком пальцев подозвал солдата, державшего лошадь. Де Лейси и другие прервали смех и смущенно переглянулись. Де Беллем даже не взглянул на них, хотя они являлись частью его личного эскорта, обязанного сопровождать господина к месту подписания мирного соглашения между братьями. Мирное соглашение — ха! Подтереться им он хо тел!
К Роберту подвели вороного породистого скакуна. Он вскочил в седло, натянул поводья. На пальце блеснул перстень с аметистом.
— Когда будете готовы, джентльмены… — бросил ледяным тоном, водянистые глаза, казалось, пронзали насквозь.
Де Лейси закашлялся, пробормотал извинение и принял поводья от солдата, державшего его коня.
Король и его брат сидели рядом за длинным, покрытым скатертью столом. Место Гайона находилось несколько дальше, прикрыв глаза от солнца, он коротал время, наблюдая за трепещущими на ветру знаменами. Впереди и позади стола собрались два войска: одно представляло сторонников короля, другое — тех, кто поддерживал Роберта де Беллема, Арнулфа Пемброка и Иво Грантмеснила.
Запах потных тел вызывал головокружение и тошноту, равно как и язык. Англичане, по традиции,
