Паштета».
— Ну и где хата твоего хозяина? — Я поставил ногу на бетонный бордюр, к которому крепились столбики забора.
Охранник наконец-то проявил хоть какие-то эмоции, хмыкнул и насмешливо произнес:
— Слушай, я что тебе, адресное бюро? И вообще, кто ты такой?
Ясно, городской адрес Паштета этот тип ни за что добром не даст, а загонять его, как Витька, в дом и там выпытывать не получится — улица не пустынный подъезд, соседи могут увидеть и сообщить куда следует, — а потому и говорить с охранником дальше не имеет смысла.
— Во всяком случае, не фуфло, чтобы перед каждым мурлом отчитываться, — проговорил я нахраписто, откровенно давая понять, что принадлежу к более высокому, нежели охранник, сословию, которому не пристало опускаться до разговоров с быдлом. — Когда он будет на даче?
Парень место свое знал, слегка стушевался и буркнул:
— Часов в восемь заехать обещал.
— Ну, бывай, охрана, хозяину привет! — сказал я, повернулся и направился в начало улицы.
Глава 12
Дожидаться Паштета времени не оставалось. Часы показывали пятнадцать минут седьмого, а в семь мне нужно было встретить Оксану. Решив навестить главаря банды в другой раз, я отправился на конечную остановку и уже через сорок минут сошел на другом конце автобусного маршрута. Времени было в обрез, я поймал такси и на нем добрался до института гинекологии. Прибыл к месту рандеву как раз вовремя. Оксана, только что вышедшая из черного хода корпуса института, очень медленно шла по дорожке к воротам. В лице ни кровиночки, бедная девочка натерпелась сегодня.
Я выскочил из машины и бросился навстречу подружке. Подбежав, подхватил под руку и, бережно поддерживая Оксану, словно она была сделана их хрупкого материала и при падении могла разбиться вдребезги, повел к воротам.
— Как здорово, что ты приехал за мной, да еще на такси, — проговорила девушка слабым голосом и взглянула на меня кротким, благодарным взглядом. — А то я не в состоянии добираться до дому на общественном транспорте.
— Да какой, к черту, общественный транспорт, — пробормотал я смущенно, отчасти чувствуя вину за те страдания, что пришлось испытать девушке. — Как, все обошлось?
— О да, не беспокойся. Пойдем чуть-чуть быстрее.
Мы прибавили шагу, миновали ворота и влезли в такси.
— До гостиницы «Космос», пожалуйста, — проговорила девушка и прислонилась ко мне.
Я погладил Оксану по нежной, горевшей огнем щечке и, успокаивая, произнес:
— Не волнуйся, девочка, теперь все будет хорошо.
Болезненный вид Оксаны нашел отклик даже в зачерствевшей душе таксиста, привыкшего не особо проникаться проблемами пассажиров — ибо каждому клиенту сочувствовать никаких душевных сил не хватит, — и он тронул машину с места плавно, а поехал осторожно, словно на заднем сиденье вез не двух грешников, убивших плод своей любви, а святые мощи.
Минут через пятнадцать автомобиль остановился у громадного оживленного перекрестка, окруженного со всех сторон высотными домами. Гостиница «Космос» находилась не в самом застроенном современными зданиями центре города, а скажем так — на окраине центра города, причем в старой его части, а потому здесь соседствовали рядом со старыми, построенными на заре советской власти громоздкими домами новые ультрасовременные здания.
Расплатившись с водителем, я помог Оксане выбраться из такси. Местная достопримечательность гостиница «Космос» — двадцатидвухэтажное темно-синее, будто покрытое финифтью, здание в стиле «а-ля межпланетная космическая станция» — стояла на перекрестке наискосок, мы же направились через дорогу в сторону высотного элитного дома, располагавшегося напротив гостиницы.
Сразу за ним начинался частный сектор. Вот уж никогда не думал, что в самом центре города за многоэтажными зданиями, тянувшимися вдоль центральной улицы, прячутся развалюхи. Неширокая старенькая улица уходила вдаль, и конца-краю ей видно не было. По ней-то мы и направились. Начало правой стороны улочки было снесено — в этом месте и возвышался элитный дом, начало левой сохранилось в том виде, в каком здесь выстроили лет сто назад свои дома первые поселенцы. Не успели мы пройти по улочке и двух десятков шагов, как дорогу нам преградила выскочившая из предпоследнего дома невысокая, рыжая, щуплая, вертлявая девица в мини-юбке, сногсшибательном топике и с крохотной сумочкой через плечо.
— Привет, Оксанка! — бросив косой оценивающий взгляд в мою сторону, защебетала она. — Прекрасно выглядишь!
Говорит так, будто в двадцать семь лет можно выглядеть плохо. Впрочем, в обтягивающих джинсах и маечке, покрытая болезненной фарфоровой бледностью, девушка действительно выглядела великолепно. Статуэтка, одним словом.
— Да, спасибо, — стараясь ничем не выдать своего недомогания, проговорила Оксана. — Ты тоже смотришься неплохо.
Как ни торопилась куда-то девица, она все же не могла отказать себе в удовольствии задержаться и немного поболтать.
— Откуда это ты? — спросила она, снова глянув на меня.
Оксане, наоборот, хотелось побыстрее избавиться от подруги.
— Да так, по делам ездила, — проговорила она, глядя куда-то в конец улицы, словно там вдалеке нас кто-то ждал.
Но любопытная девица намека не поняла, она никак не хотела отпускать нас.
— Куда идете?
— Домой, — не очень охотно призналась Оксана.
— Домо-ой? — У странной особы отчего-то глаза полезли на лоб. — Что-то ты дальней дорогой до дому добираешься.
Моя спутница неожиданно стушевалась.
— Да так получилось. Такси с этой стороны подъехало. Ох, — ноги у девушки вдруг подкосились, и я едва успел подхватить ее, не дав упасть.
— Что это с тобой?! — наконец-то заметив состояние Оксаны, вскричала девица.
— Так, недомогание легкое, — проведя по лбу тыльной стороной руки, пробормотала Оксана. — Ты извини, Ленка, но нам пора. В другой раз поболтаем.
Девушка потянула меня за руку, а Лена, игриво глядя на меня, сказала:
— Вы смотрите там за ней, хорошенько ухаживайте, она это ох как любит! — И, прикрыв глаза, девица с мечтательным видом покачала головой. — Ну ладно, ребята, пока!
Развернувшись, вертлявая особа размашистым шагом направилась к центральной дороге.
Мы с Оксаной пошкандыбали дальше по улице.
— Подружка? — больше утверждая, чем спрашивая, произнес я.
— Одноклассница, Ленка Комарова. Трепло такое, теперь будет сплетничать, не догадалась бы еще.
— Не догадается, — произнес я уверенно. — У тебя же не написано на лбу, откуда ты едешь.
— Ну, вот мы и пришли, — проговорила девушка так тяжко, словно проделала путь не в сто метров от такси до дому, а добиралась до родных пенатов, перевалив через горный хребет.
Оказалось, девушка жила в крайнем доме. Именно до ее хибары снесли часть улочки, а чтобы внутренности двора семьи Ветровых и протекавшая в них жизнь не портили общего вида, а заодно не вызывали у окружающих любопытства, дом отгородили глухим железобетонным забором, окрашенным в тот же бледно-розовый цвет, что и элитный дом.
«Так вот какая ты, граница села и города», — пришло мне на ум, когда я миновал торчащую плиту