type='note'>[131]. Вывод: неизбежна реставрация капитализма. Многоголосый оркестр буржуазной пропаганды годами наигрывал один и тот же мотив — пролетариат уже «потерял революцию»[132]. Эти заклинания повторялись даже когда стали для всех очевидной нелепостью.
Капиталистической пропаганде вторила социал — демократическая печать. Часть социал — демократических газет (особенно в Австрии) уверяла, что, мол, Октябрьская революция, может быть, и была пролетарской, но, так как Россия не созрела для социализма, наступило буржуазное перерождение. Эту версию с готовностью подхватили и «ультралевые» крикуны. Очень показательно, что гнусные фальшивки, которые и поныне повторяются троцкистами и сектантскими, раскольническими элементами о «перерождении» большевиков после смерти Ленина, широко распространялись мелкобуржуазными авантюристами и при жизни Владимира Ильича.
Об этом еще тогда твердила, например, «Германская коммунистическая рабочая партия», в 1919 году отколовшаяся от Германской компартии и довольно скоро превратившаяся в озлобленную кучку сектантов. Орган КАПГ «Пролетарий» писал в июне 1921 года, что Октябрь был «по сути дела буржуазной революцией», а в следующем июльском номере уже предрекал установление в Советской стране «диктатуры буржуазии над пролетариатом» и т. п.![133] «Каписты» объявляли, что борьба компартий за массы — это… защита «русских государственных целей», что Коминтерн стал «орудием капиталистической реставрации» и т. п.[134]. Они призывали к расколу международного коммунистического движения и — вскоре к ним присоединились и троцкисты — к созданию нового «Интернационала», построенного на отказе от союза пролетариата с крестьянством, от завоевания большинства рабочего класса на сторону революции, от ленинских принципов построения партии и пр. «Каписты» несли несусветную чепуху, что, мол, лучше отдалиться от масс, чем от «революции», клеветали, что Советский Союз выступает за «капиталистические войны»[135] и т. п.
К 1923 году стало уже невозможно отрицать успехи нэпа, игнорировать то, что удалось достигнуть партии и народу в залечивании ран, нанесенных войной. Соответственно стала меняться и тактика антисоветской пропаганды. Ее целью было по — прежнему дискредитация Советской России и социализма в глазах трудящихся масс. Однако если раньше главные усилия сводились к доказательству, что коммунизм и диктатура пролетариата приводят к разрухе, то теперь стало доказываться, что Советская власть якобы не имеет никакого отношения к ликвидации этой разрухи и вдобавок вовсе не является властью трудящихся. Буржуазная печать ловит любое проявление недовольства среди отсталой части рабочих, еще не разобравшихся в сущности политики нэпа, а чаще просто прибегает по привычке к досужим вымыслам.
«Эко де Пари» писала, например: русские рабочие жалуются, что, моя, нет диктатуры пролетариата, что приходится обслуживать нэпманов [136]. Это, как мы видим, «новый» ход по сравнению с той частью буржуазной печати, которая (ссылаясь на мнение какого?нибудь безымянного сторожа при заброшенной фабрике или тому подобных «свидетелей») уверяла, будто русские рабочие ждут, не дождутся, возвращения капиталистов [137].
Экономика страны тогда еще не достигла предвоенного уровня, что определяло и уровень жизни населения. Буржуазная печать всячески обыгрывала этот факт, делая выводы в пользу капитализма. Не обходилось и без самых нелепых вымыслов. Та же «Эко де Пари» подсчитала, что крестьяне находятся в 41 раз (ни больше и ни меньше!) в худшем положении, чем при царизме[138] . В этой же связи появилась и другая тема в буржуазной пропаганде. Газеты денежного мешка стали высказывать лицемерное сожаление, что в России «происходит возвращение к крайнему неравенству». Снова возникло крайнее неравенство, как если бы вовсе не было великой русской революции, — писала одна швейцарская газета. — Природа берет свое, но после скольких страданий! [139] Разве не ясно, мол, что только «переход» нэпа в капитализм может поправить дело. Даже подробно излагая проходившие тогда процессы белобандитов и убийц — кулаков — ярых врагов советского строя, нередко прямых агентов империализма, буржуазные газеты добавляли: «Советы имеют преступников, которых заслуживают» [140].
Успехи нэпа были успехами политики большевистской партии, под руководством которой рабочий класс нашей страны, как первооткрыватель, преодолевал огромные трудности, прокладывал путь к социализму. А буржуазная печать успехи нэпа выдавала за поражение социализма. Одна нью — йоркская газета утверждала даже, что «во всех смыслах Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика исчезает»[141]. А «Таймс» сделала еще одно сногсшибательное открытие. Послушайте: «Фактически марксизм является словом, ныне не упоминаемым в высоких большевистских сферах. Его заменил «ленинизм»[142].
Что это, спросит читатель, воинствующее невежество, которого поднабрались корреспонденты «Таймс» за время работы на лорда Нортклиффа? Отчасти, но главное совсем в другом.
Все первые годы после Октября реформистская печать уверяла, будто политика большевиков является «отходом от марксизма».
Теперь в эту кампанию подключилась и тяжелая артиллерия буржуазной прессы, пытавшаяся «доказать» рабочему классу капиталистических стран: ленинизм — сугубо российское явление, он не имеет ничего общего с марксизмом и приходит к тому, что в России «коммунизм выходит из моды». Нет, это не просто невежество, это планомерно осуществляемая пропагандистская диверсия против рабочего класса. Пройдет еще год — два, и буржуазные лжецы начнут повторять троцкистскую клевету, будто политика КПСС представляет собой «отход от ленинизма».
Но это придет впоследствии, а пока — при жизни В. И. Ленина — буржуазная пропаганда поет другие песни. Впрочем, она не только в попытке оторвать Ленина от Маркса предвосхищает фальшивые ухищрения организаторов психологической войны против нашей Родины, которые кажутся изобретением второй половины XX века. Мы помним, что часть буржуазной печати сокрушалась по поводу «исчезновения» власти рабочего класса из?за появления нэпманов. Другие органы капитала внушали своим читателям, что в России нет диктатуры пролетариата, так как у власти находится Коммунистическая партия. Буржуазная пропаганда популяризировала нападки на партию со стороны «рабочей оппозиции» и группы «децистов» Сапронова[143]. «Таймс», например, утверждала, будто нахождение рабочих на партийных и государственных постах якобы приводит к тому, что они неизбежно теряют пролетарскую психологию и приобретают в крайних формах «бюрократическое мировоззрение»[144]. Таким образом, буржуазная пропаганда вполне синхронно с антиленинскими группами стала широко разрабатывать «бюрократическую тему» в попытках дискредитации партийного аппарата. Вместе с тем широко использовались требования Троцкого о «милитаризации труда» для вымыслов о «советском милитаризме». Обыгрывались все экономические трудности, переживавшиеся нашей страной, такие, как «ножницы» — разрыв в уровне цен на промышленные и сельскохозяйственные товары, — и другие. На подобной основе стал «разрабатываться» вымысел, что, мол, большевики, как писала парижская газета «Журналь де деба», «полностью потеряв свою веру в коммунизм…, стали империалистами и империалистами восточного типа», что они стремятся завоевать весь мир, присоединив его к своей «восточной империи»[145] . У этой антисоветской выдумки тоже длинная история — ее будут на все лады повторять гитлеровцы, после второй мировой войны реакционные советологи за океаном облекут ее в псевдонаучные одежды, превратят в толстые тома якобы изысканий и псевдоисследований. Но ложь останется ложью при всех переодеваниях…
Буржуазная пропаганда заимствовала у реформистов и троцкистов также еще одну лживую выдумку, которая гуляла по страницам реакционных изданий все годы нэпа. А именно о том, что социалистическая революция в России развивается по тому же образцу, что и французская буржуазная революция. Вслед за эпохой якобинского Конвента, разъясняла «Трибюн де Женев», Россия переживает теперь время Директории и уже начинается оргия «новой буржуазии»[146]. В качестве доказательства, понятно, фигурируют те же «гримасы нэпа», но под эту схему подгоняется любой факт экономической и политической жизни. Допустим, Советская власть решительно проводит отделение церкви от государства, в стране развертывается антирелигиозная пропаганда, разрабатываются основы нового законодательства о браке и семье. Сообщая об этих фактах, буржуазная печать добавляет дежурную присказку: «Пример французской революции показывает, чем все это заканчивается»
