пропагандистская машина фашизма. 3 июня 1939 года в «Фёлькишер беобахтер» появилась статья Геббельса под вопрошающим заголовком «Классовая борьба народов?». Воровски используя и искажая понятия, издавна привычные для немецкого рабочего, Геббельс разъяснял, что целью такой «классовой борьбы» не может быть сохранение статус — кво, а нужна, мол, борьба за «конструктивный мир», который «превратит хаос, царящий в Европе, в недвусмысленный порядок». Оказывается, для мира необходимо решение этой «классовой борьбы народов, борьбы, которая угрожает нам всем. Мир, который надо достигнуть, — это новый международный порядок, имеющий целью благоденствие и счастье всех». При ближайшем рассмотрении мир оказывался равнозначным или войне, или «мирному» удовлетворению хищнических аппетитов гитлеровского рейха, которое обеспечило бы его полное господство в Европе. Ну, а что спланированное в Берлине лишение независимости всех европейских стран, физическое истребление десятков миллионов людей именовалось «счастьем для всех», то это уже принадлежало к особенностям стиля доктора Геббельса. Конечно, не только его одного, но и всей нацистской печати, которая летом 1939 года многословно писала об этом «настоящем мире», заранее возлагая ответственность за войну на врагов рейха.
КОРРЕСПОНДЕНЦИИ ИЗ ТОКИО
Двенадцать лет Геббельс был верховным бесконтрольным хозяином обширной газетной и радиоимперии, отравлявшей сознание не только 75 миллионов немцев, но и народов многих других стран, особенно тех, которые временно подпали под власть кровавого нацизма. Чудовищная, хорошо отлаженная машина фашистской пропаганды годами изо дня в день лгала, клеветала, восхваляла насилие, нагнетала шовинистический психоз, разжигала военную истерию, пыталась сковать людей цепями грязной демагогии, окутать липкой пеленой страха, превратить в послушное орудие каннибальских планов гитлеровской клики. Ни один голос правды не должен был прорваться сквозь эту завесу лжи или тем более зазвучать на страницах «унифицированной» прессы.
И все же один голос раздался, он звучал на протяжении более чем половины времени, отведенного историей «третьему рейху», и принадлежал немецкому коммунисту — подпольщику, бесстрашному советскому разведчику Рихарду Зорге.
…Зорге приехал в Токио в качестве корреспондента нескольких германских периодических изданий и прежде всего газеты «Франкфуртер цейтунг». Этот старый орган германских финансовых кругов и вместе с тем германского либерализма занимал, как мы уже знаем, особое место в фашистской печати. Геббельс сознательно разрешил «Франкфуртер цейтунг» игру в некоторую видимую независимость. Газета должна была влиять на интеллигентские круги, которым претили казарменные манеры, вульгарность и примитивность других изданий геббельсовского министерства. «Франкфуртер цейтунг» проповедовала официальную линию со сдержанностью, с якобы многозначительными умолчаниями или легким налетом сомнения в возможности или особой полезности тех или иных мероприятий нацистских властей. Геббельс ценил эту газету как своего рода вывеску нацистской Германии за границей — «Франкфуртер цейтунг» по традиции читали во многих европейских столицах, где брезгливо отворачивались от грязной стряпни «Фёлькишер беобахтер», «Ангриффа» или «Штюрмера».
Статьи Зорге появлялись в «Франкфуртер цейтунг», «Цейтшрифт фюр геополитик» и ряде других газет и журналов. Статьи о Японии — стране, в которой Зорге находился в качестве корреспондента и глубоким знатоком которой он с полным основанием считался в международных журналистских кругах. Конечно, эта работа журналиста была для Зорге прежде всего маскировкой его деятельности советского разведчика, но он не рассматривал ее лишь как прикрытие, а придавал самостоятельное значение, как одной из форм выполнения своего долга революционера.
Как же, однако, можно было не только писать правду, но и добиваться, чтобы ее печатали на страницах тогдашней германской печати и, кроме того, чтобы эта правда не раскрывала подлинные взгляды коммуниста Зорге, не мешала, а помогала его борьбе против фашизма, в защиту первого в мире социалистического государства? Зорге удалось блестяще разрешить эту, казалось бы, неразрешимую задачу. Помогли всестороннее знание Японии, глубокий марксистско — ленинский анализ отношений, складывавшихся между двумя агрессорами — японским милитаризмом и германским фашизмом. Зорге понял, что статьи надо писать так, чтобы они по — разному выглядели для гитлеровских заправил, для офицеров вермахта, для чиновников министерства пропаганды или иностранных дел — и для рядовых читателей фашистской прессы, пусть даже одурманенных ядом нацистской демагогии. Из корреспонденции Зорге предстает подлинная картина Японии того времени. 9 апреля 1936 года «Франкфуртер цейтунг» опубликовала его статью, в которой говорилось: «Масса японского населения чрезвычайно бедна, сконцентрирована на ничтожном пространстве. Им противостоит лишь горстка людей, которые получают экономические преимущества от экономического развития и внешнеполитической экспансии Японии». В статье, опубликованной в «Цейтшрифт фюр геополитик» (1937 г., № 1), Зорге подвергает анализу причины нищеты основной части японского народа. Япония уже перестала быть чисто аграрной страной и вошла в число восьмерки крупнейших промышленных держав, отмечал Зорге. Фабричные рабочие составляют растущий процент населения. Рабочая сила стоит очень дешево, в деревне — совсем гроши. Промышленный подъем Японии тесно связан с аграрным перенаселением, с избытком рабочих рук. Эта страна имеет два лица, точнее, это две формы существования страны. Половина населения по — прежнему живет вне связи с современной техникой, денежным хозяйством и противоречиями в жизни современного общества. Технически сельское хозяйство осталось почти таким же, как сотни лет назад. Страшный бич деревни — малоземелье, 71 процент хозяйств может лишь при благоприятном стечении обстоятельств или вообще не может свести концы с концами. Только 2 процента принадлежит к зажиточным и богатым крестьянам, а помещики составляют лишь сотую часть общего числа сельских хозяев. Но именно они заправляют всем в деревне, связаны с банками, выступают в роли ростовщиков. «Очень часто они оказывают и сильное влияние на политику», — добавлял Зорге. В другой статье в том же журнале (1935, № 8) он писал: «Противоречие между «феодальным» сельским хозяйством и мощно развивающейся промышленностью и финансами, обостренное стихийными бедствиями, проявляется как раз в эти годы в прямо угрожающем виде. За счет крестьянства осуществлялась поразительная индустриализация, крестьяне являются жертвами более богатых и мощных финансовых учреждений и купцов, несут на себе главную тяжесть налогового бремени, которое относительно сильнее затрагивает сельское хозяйство». Подробно, с безупречной логикой и силой научного анализа Зорге рассматривал социальные причины, которые гнали нищего, темного, забитого крестьянина в ряды армии, а там побуждали с доверием относиться к вдалбливаемым ему в голову вымыслам о необходимости завоевания «жизненного пространства», к шовинистическим теориям о превосходстве японцев над другими народами мира. Перед читателем возникали социальные пружины японского варианта пресловутого нацистского лозунга «народ без пространства», лозунга, о котором на всех углах истошно вопила гитлеровская пропаганда. Но Зорге решается на еще более смелый шаг — он последовательно вскрывает полную несостоятельность и демагогический характер этого лозунга. Рисуя обстановку в Японии накануне ее нападения на Китай, он писал в статье, опубликованной в 1937 году в третьем (мартовском) номере «Цейтшрифт фюр геополитик»: «Некоторые находят фаталистическое утешение в магической формуле «перенаселение» и видят единственный выход в такой экспансии. Они слишком охотно забывают, что экспансия до сих пор не принесла японскому крестьянину никакого облегчения или помощи… Они, далее, забывают, что Япония может сама с помощью «внутренней колонизации» в самой Японии обеспечить миллионы крестьян землей и продовольствием, разумеется, только при условии крупных финансовых ассигнований».
Выявляя социальные причины японской агрессии, Зорге подробно рассказывал о политическом строе Японии, который он определял как «тоталитарную монархию» (статья в журнале «Цейтшрифт фюр геополитик», 1939, № 8–9); он детально показывал, что основная часть японского народа была лишена всяких политических прав, что государственный аппарат, правящая бюрократия служили господствующим классам для подавления масс и налогового грабежа. Особое внимание уделял Зорге роли японской
