Уже во время Сталинградского сражения Геббельс разразился целой серией статей в духе проекта Пан — Европы. 4 октября в «Дас райх» появилась его статья «Новая Европа». Кровавый фашистский зверь, заливший кровью весь континент, снова прикидывался невинной овечкой, только и мечтающей о примирении и добрососедском сотрудничестве народов. Геббельс уверял, что новая Европа — добровольное объединение, что она будет приносить народам взамен небольших уступок в области суверенитета порядок, «обеспечивающий экономическую, социальную и общественную безопасность»[306]. Прибегал Геббельс и к своему излюбленному оружию социальной демагогии, обращаясь как раз к тем слоям населения, настроения которых в особенно большой степени определялись событиями на советско — германском фронте и которые, может быть, вспоминая опыт 1918 года, начинали задумываться о приближавшемся конце фашизма. 1 ноября 1942 года в «Дас райх» Геббельс печатает статью «Война как социальная революция», в которой делает очередной обманный маневр: «Как некогда мы должны были потерпеть поражение в мировой войне, чтобы начать революцию, так же ныне мы должны выиграть эту войну, чтобы иметь возможность довести революцию до конца»[307].
Итак, оказывается, ноябрьская революция 1918 года, совершенная, как тысячи раз утверждали нацисты, «марксистскими изменниками», была лишь прологом к войне, развязанной гитлеровцами тоже «во имя революции». Мошенническое фиглярство, чтобы поставить ненавистные фашистам революционные традиции на службу грабительской войне против Страны Советов, против свободы всех народов! Нет, это не исторический курьез и не анекдотическая поза нацистского убийцы, ошалевшего от ударов, нанесенных Советской Армией германскому вермахту. Вернее, не только это, а и давнишний, с холодным цинизмом осуществляемый прием ведения психологической войны.
«Революционную» демагогию Геббельс пытался использовать и в своих «паневропейских» проповедях». Новые неблагоприятные вести с Восточного фронта — и 11 ноября в «Дас райх» еще одна статья — «Видение новой Европы». В ней уже идут заклинания: «Ни Европа не может существовать без нас, ни мы — выжить без Европы». Оказывается, цель гитлеровской Германии только одна: «создать Европу в духе товарищества и взаимоуважения». А поскольку гитлеровцы — «революционеры», то они имеют право выступать за единство обновленной и чуть ли не социалистической Европы! Однако как же быть с общеизвестными нацистскими планами полного подчинения Европы новоявленной «расе господ», физического истребления целых народов и низведения других до роли рабов в самом буквальном и варварском смысле этого слова? От этого напрашивавшегося вопроса Геббельс предпочитал, конечно, отмахнуться с помощью своего обычного оружия «большой лжи». Как само собой разумеющееся он сообщает читателям, что в войне речь идет «не столько» о гегемонии определенной группировки на континенте, сколько о том, «удастся ли спасти западные народы от полной гибели» [308]. Гитлеровцы терпят разгром под Сталинградом, и вся эта «паневропейская» стряпня немедленно мобилизуется для того, чтобы навязать порабощенным народам убеждение, будто шестая армия вела бои за их безопасность, отстаивая «интересы континента» и выступая «форпостом Европы для ее защиты от степи» (статья «Суровый урок», 7 февраля 1943 г.).
Муссолини при встрече с Гитлером в апреле 1943 года в Зальцбурге предлагал провозгласить «Европейскую хартию», утверждающую, что фашистские державы ведут «революционную войну».
Гитлер отклонил это предложение, считая, что такой пропагандистский ход может вызвать впечатление о неуверенности Германии и Италии в своих силах и привести к падению их престижа [309].
Но демагогия о «спасении» Европы не смолкала ни на минуту. Как подсчитали английские эксперты, в январе 1943 года в среднем треть всех немецких коротковолновых передач, рассчитанных на Великобританию и США, была посвящена расписыванию «большевистской угрозы». Словоизвержение Геббельса повторялось до бесконечности подконтрольными гитлеровцам газетами и радиостанциями от Норвегии до Греции и от Франции до Польши, его пересказывала и пережевывала фашистская печать в воюющей Италии и «нейтральной» франкистской Испании, пославшей «голубую дивизию» на советско — германский фронт.
Фашистскую ложь исподтишка повторяли то эзоповским языком, то лишь чуть — чуть изменив фразеологию, «мюнхенские» голоса за океаном. В день, когда гитлеровские орды вторглись на советскую землю, в Вашингтоне начальник генерального штаба генерал Маршалл (впоследствии один из инициаторов «холодной войны») собрал сто столичных корреспондентов американских газет. Потребовав, чтобы не упоминалось его имя, генерал предсказал, что нацисты одержат решительную победу в течение одного месяца. Аналогичные заявления делались десятками других видных политиков и широко воспроизводились всей буржуазной печатью США. Газета «Нью — Йорк пост» 27 июня 1941 года писала, что «спасти красных от предстоящего их разгрома в самом близком будущем может только чудо, подобное библейским чудесам». Хорошо известны слова сенатора Г. Трумэна, впоследствии президента США, сказанные на другой день после гитлеровского нападения на СССР: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше». Подобные же рекомендации поспешили дать бывший президент Гувер, конгрессмены Фиш, Рич, Кокс, Робинзон и десятки других реакционеров. В газетах, например в «Нью — Йорк геральд трибюн», помещались десятки и сотни карикатур, пропагандирующих этот излюбленный план империалистических кругов США. В феврале 1942 года, уже после вступления США в войну, одна из херстовских газет, «Нью — Йорк миррор», начала печатать серию статей, критикующих итальянский фашизм. Редактор газеты Д. Лейт получил лаконичное предписание от шефа: «Серия мне не нравится. Зарежьте ее». 31 января 1944 года газеты треста Херста получили письменное указание хозяина развернуть провокационную кампанию под лозунгом: «Россия — союзник Японии»[310]. На протяжении почти трех лет реакционная печать в США вела открытую кампанию против второго фронта. Можно без всякого преувеличения сказать, что эта пресса и министерство пропаганды Геббельса действовали так, как если бы они управлялись из одного центра. Впрочем, такой «центр» действительно существовал — в исступленном антикоммунизме. Если Геббельс кричал о мнимой неприступности «Атлантического вала», то пресса Херста и его единомышленников среди газетных королей, опираясь на эти крики, подсчитывала, каких астрономических потерь будет стоить преодоление таких укреплений (в значительной мере существовавших только на бумаге!). Постоянно сообщалось о якобы происходившей переброске германских дивизий с Восточного фронта для усиления «вала», тогда как в действительности происходило как раз обратное — систематическая концентрация основной части гитлеровского вермахта на советско — германском фронте. 11 марта 1943 года Геббельс с удовлетворением записал в дневнике, что даже по признанию английских газет германская антибольшевистская пропаганда способна «вызвать смятение в Англии и США»[311].
Наиболее реакционная часть американской печати не прекращала своей антисоветской и профашистской пропаганды все годы войны. Недаром гитлеровцы перепечатывали из этих газет статьи и сбрасывали в виде листовок на позиции союзнических войск. Так, американский 805–й танковый истребительный батальон подвергся обстрелу 105–миллиметровыми немецкими снарядами, которые содержали статьи из известного реакционного журнала «Ридерс дайджест».
Психологическая война против советского народа, героически сражавшегося все еще, по существу, один на один против военной машины гитлеровцев, ведется с максимальным размахом. Обмануть, одурачить, сыграть на предрассудках, посеять сомнение, подорвать решимость в борьбе против фашизма — цель этой ни днем ни ночью не смолкающей радио- и газетной канонады.
Опыт Геббельса позже почти целиком воспримут его преемники, иногда вплоть до буквального повторения фразеологии и лживых «доводов».
Весной 1943 года гитлеровцы еще по — прежнему не собираются расставаться со своими захватническими планами. 8 мая Геббельс записывает в дневнике: «Фюрер выразил свою непоколебимую уверенность, что рейх будет хозяином всей Европы»[312].
В месяцы после Сталинграда гитлеровская пропаганда снова пыталась убедить немцев, что летом счастье изменится, откроется новая глава в истории войны. 5 июля 1943 года германское командование начинает наступление на Курской дуге, Министерство пропаганды бьет во все фанфары. Но на этот раз совсем недолго: чуть ли не через сутки получен приказ отрицать самый факт начала крупного немецкого
