Проводник открыл дверь. За ней был больничный коридор, внезапно обрывавшийся пропастью около порога.
— Восхитительно, — пробормотал он. Лицо его никак не изменилось, но мрачные мысли уже наплывали медленным, тягучим потоком. Он закрыл дверь. Открыв ее снова, он не увидел ничего, кроме черной пустоты. На этот раз дверь он захлопнул.
Сразу захотелось как-нибудь крепко выразиться. Он промолчал, поскольку выражать свои эмоции было не для кого кроме себя. Смотря перед собой, он уже ничего не видел кроме окутавшей все темноты. Дверь все так же была перед ним; он ее не видел, но мог свободно до нее дотянуться и потрогать, если вдруг захочется. Мрачнел он с каждой минутой — вывод напрашивался сам: дверь больше не вернет его обратно. А с этим надо что-то делать. Не оставаться же черт знает где, посреди поля.
Внезапно в голову пришла запоздалая мысль. Проводник обошел дверь и открыл ее с другой стороны. Перед ним была больничная палата. Белые стены, две кровати, стоявшие напротив друг друга, у каждой тумбочка. Небольшой стол. За окном все еще был день — значит, время действительно идет с разной скоростью. В этом он лишний раз убедился, переведя взгляд на единственную занятую кровать: Кореллия сидела, подложив под спину подушку, листая какой-то журнал. Он отметил про себя, что белое тут все, включая пижаму, в которую одели Кореллию. Но цвет был не важен: по ту сторону двери все выглядело как фотография. Ни единого движения, ничего — только статичная картинка, будто вырванный кадр из фильма. Кореллия перелистывала страницу, но ни ее рука, ни сама страница не двигались.
Было и кое-что еще. Проводнику казалось, будто перспектива как-то изменена, неправильна. Невозможно было понять, что же с ней не так, но какое-то странное чувство она все-таки вызывала. Так и не сумев понять, что же не так с перспективой, он решил подумать об этом позже — сейчас надо попасть в палату, а размышления подождут.
Оставив сомнения, он шагнул через порог.
Кореллия переворачивала страницу журнала, когда услышала Проводника — но не голос, а мысли. Вот уже три дня она была здесь под постоянным присмотром врачей, которые все как один запрещали активность, призывая соблюдать постельный режим. Один раз в день приходила медсестра, без лишних слов ставила капельницу и уходила восвояси. Делать в палате было нечего, потолок и стены были изучены еще в первый день. Спалось плохо, поэтому большую часть времени Кореллия проводила в молчаливом созерцании этих самых стен и потолка, не испытывая к этому занятию никакого интереса.
Кроме того, врачи считали это обстоятельство вполне приемлемым. Ребра уже срослись — трещины, которые были отчетливо видны на снимках, теперь исчезли, будто их и не было никогда. Другое дело сотрясение мозга. Не взирая на общее улучшение состояния, ей запрещали читать и тем паче — смотреть телевизор. Однако, несмотря на запреты, она умудрилась уговорить одну из медсестер дать ей хоть какой- нибудь журнал… не важно о чем, лишь бы он скрасил ее унылое пленение в этой белой палате. Журнал она получила, хотя особо этим не развлеклась: основным материалом оказались новости, криминальная сводка и очередные отчеты о прошедших 'Опасных играх'. Это было ей малоинтересно, но выбирать, в общем-то, не приходилось. Когда она внезапно услышала Проводника, лицо ее осветилось улыбкой.
Привет, Корелл, — мысленно обратился он к ней, — как здоровье?
Хорошо, что ты можешь слышать меня хотя бы так, а то я не докричался.
Да вот угораздило. Я тут, на вешалке… не поможешь?
Кореллия встала с кровати и подошла к вешалке, что стояла около двери. Каково же было ее удивление, когда она увидела сидящего там Проводника, размером чуть больше ее ладони.
— Небеса… что с тобой случилось?!
— Я прошел через дверь, — ответил он еле слышно. Усмехнулся и добавил: — Да, ты у нас большая девочка. Прямо небоскреб!
— Смотри, как бы большая девочка не отвесила тебе большой затрещины, — погрозила она пальцем. — Что мне теперь с тобой делать? Есть идеи?
— Для начала сними меня с вешалки. Не слишком-то комфортно торчать на такой высоте!
Кореллия осторожно взяла его и посадила себе на ладонь, как какого-нибудь игрушечного солдатика. Посмотрела на него, как бы желая убедиться, что он цел. Это заставило ее снова улыбнуться.
— Ну вот, теперь ты точно не упадешь. Так как же это с тобой случилось?
Проводник рассказал ей о фокусах двери ее палаты.
— Вот оно как, — озадачено произнесла она. — А обратно вернуться?
— Нельзя, двери нет. Она пропала, как только я переступил порог. Хорошо еще подо мной оказалась вешалка, иначе мой затяжной прыжок закончился бы плачевно. Надо поискать что-нибудь здесь, может, есть еще какой-нибудь переход.
Кореллия оглядела палату.
— Хорошо, — сказала она, — но что мне искать? Маленькую дверцу?
— Неважно как это будет выглядеть. Надо осмотреть все вокруг.
— Ладно. Побудь пока здесь, — она усадила его на кровать рядом с подушкой. Та по сравнению с ним была огромной, словно дом.
Кореллия принялась осматривать комнату. Времени на это ушло немного: пара кроватей и тумбочек, один стол и вешалка у входа — такое малое количество предметов не могло занять надолго. Со стенами и потолком все было нормально; это она могла сказать и без детального осмотра. Последнее время она только и делала, что на них смотрела. Вешалка тоже не отличалась наличием аномалий, как и обе тумбочки. Сюрприз преподнес стол, а точнее ящик внутри него. Когда Кореллия выдвинула широкий ящик, то вместо его дна увидела себя, только сверху, как если бы смотрела на монитор видеонаблюдения, камеру которого прикрепили к потолку. Особенно в глаза бросался бесконечный коридор нутра ящика, уходящий куда-то вдаль, теряясь во тьме — все равно, что смотреть в зеркала поставленные напротив друг друга… или направить камеру на телевизор, куда она транслирует сигнал.
— Кажется, я нашла.
Она подошла к кровати.
— Что там? — спросил Проводник.
— Похоже переход прямо в ящике стола. Можно попробовать… правда, если он не вернет тебе прежний размер, ты разобьешься. Давай-ка лучше его сначала проверим. Дай мне какую-нибудь вещь.
Проводник начал было шарить по карманам, но остановился, вспомнив, что у него ничего нет кроме дыхательной маски. Сняв ее с ремня, он протянул ее Кореллии.
— Вот, — сказал он, — в крайнем случае, вынесешь меня наружу как рыбку в пакетике.
Кореллия взяла крошечную маску, никак не отреагировав на слова Проводника. Ей это не казалось смешным. Она подошла к столу и бросила маску в ящик, целясь в центр комнаты. Маска, кувыркаясь, полетела вниз. Следя за ней, Кореллия заметила, как та увеличилась в размерах во время падения, а когда маска шлепнулась на пол, позади послышался характерный звук.
Она обернулась и увидела на полу маску, принявшую свои нормальные размеры. Кореллия подняла ее, повертела в руках, рассматривая, а затем положила на тумбочку.
— Вроде бы все нормально, — заключила она. — Ты готов попробовать?
— Да. Надеюсь, я не расшибусь в лепешку.
— Мне бы тоже этого не хотелось, — улыбнувшись, сказала Кореллия. — Ну ладно, иди сюда, оловянный солдатик.
Осторожно взяв Проводника, она поднесла его к столу.
— Сам прыгнешь или мне тебя как маску бросить?
— Нет, спасибо, — он сделал останавливающий жест, — я как-нибудь сам справлюсь. Поставь меня на стол.
Кореллия без лишних слов выполнила просьбу. Смотря на него, она опять улыбнулась. Он был таким маленьким, точно сувенирная фигурка рыцаря, которая была у нее давным-давно. Такого же размера, разве что тот рыцарь не умел двигаться и говорить. Теплые воспоминания детства развеяли оставшийся осадок скучных и серых дней, проведенных в одиночестве.
