какими-то уже неясными племянниками, пятиюродными дедами. Вместе с этим росло и количество членов окки. Наступал момент, когда дом предков уже не мог вместить всей семьи, а поле предков не могло всех прокормить. Тогда из основной окки отпочковывалась ее производная. Но для того чтобы это произошло, нужны были «первый предок» и «дом предков». Достойный из старейших мужчин брал на себя роль «первого». Он же отвечал за сооружение дома предков. В доме поселялись те, кто был родственно близок этому первому, но еще живому предку. Когда бы это ни произошло, два ли века назад или в наши дни, члены обеих окк должны хорошо помнить время «исхода» и хранить эту память вечно. Между такими окками не должно существовать брачных отношений ни сейчас, ни потом. Окка экзогамна, и брачные отношения внутри нее запрещены. Как бы она ни разрасталась, сколько бы потом семей из нее не выделялось, клан накладывает табу на такие отношения. Для этого есть другие, неродственные окки. И если ничто не омрачало отношений с этими неродственными окками, то можно было отдавать туда дочерей или принимать из нее жен для сыновей и внуков.
Глава окки, которым является обычно старший мужчина, называется «корувукара». Младшие члены называются «кикарару». На корувукаре лежит ответственность за материальное положение и моральное состояние семьи. Эта ответственность компенсируется властью старшего над младшим. Младшие должны беспрекословно ему подчиняться. За неподчинение виновный несет наказание вплоть до изгнания из семьи. Но и корувукару должен быть всегда на высоте и соблюдать честь окки. Если он этого делать не способен, взрослые мужчины семьи могут его сместить и выбрать другого корувукару.
Мужчинам во всех делах принадлежит решающее слово. Мужчина — наследник и продолжатель рода. Кург всегда мечтает о сыне. Но случалось так, что наступали беспокойные времена, и война или усобица уносили жизни юношей и молодых мужчин. Окка оставалась без наследника. Однако пока в ней был жив хоть один мужчина, положение можно было поправить. Поправляли его путем усыновления мальчика или юноши из другой окки. Можно было договориться с этой другой оккой и взять оттуда мальчика, надежду вымирающей семьи. Можно было уговорить жениха очередной невесты стать членом окки будущей жены. На это иногда соглашались, иногда нет. Но всегда находился выход из положения.
Объединенная кургская семья всегда вела определенный традиционный образ жизни. Без этого образа жизни не было бы клана. Традиция предписывала обязанности. Мужчины совместно обрабатывали поле, вместе охотились, защищали дом и собственность. Женщины вели домашнее хозяйство. Мужчины и женщины, члены одной окки, обязаны быть вместе на свадьбах, похоронах, праздниках, танцах. Есть места, причастность к которым знаменует полноправную; принадлежность к клану. Это — общее поле, алтарь для духов предков и общее место кремации. Только изгнанный не имеет к ним отношения.
Дом предков и окка возникли в деревне. И все, что еще от них сохранилось, остается в деревне. Деревни же эти не похожи ни на другие индийские деревни, ни на наши. Когда мы говорим «деревня», в нашем представлении возникает тесная группа домов, окруженных полями и лесами. В Курге это представление ломается. Вы едете по пустынным лесным трактам и горам, а вам говорят, что это деревня. Вы начинаете оглядываться, ища глазами группу домов, но ничего подобного не замечаете. И только миль через десять появляется каменный массив первого дома предков. Через пятнадцать миль — второй. Через двадцать — третий. Еще через десять — четвертый. Это и есть кургская деревня. Четыре-пять домов, разбросанных на больших расстояниях и упрятанных в горных долинах. В каждом доме своя окка. В каждом доме свои заботы и беды. И какой бы большой ни была эта окка, ей подчас бывает трудно справиться в одиночку, без поддержки, со своими делами. Тогда на помощь приходит дружественная окка.
Дружба семей — это целый особый институт, носящий название «аруваме». Традиционные дружеские связи переходят из поколения в поколение. Глава дружественной окки носит титул «арува». Арува должен организовать помощь другой окке, если возникает в этом необходимость. Члены дружащих окк присутствуют на свадьбах и похоронах друг у друга, где выполняют традиционные обязанности. Между окками, связанными аруваме, существуют и брачные отношения. Рекомендованные арува жених или невеста охотно принимаются дружественной оккой.
Окка является основной ячейкой деревни. Главы окк в деревне образуют совет старейшин, возглавляемый традиционным и наследственным вождем. Правом выдвигать вождя обладают только определенные семьи. Это право сохраняется за ними и до сих пор. Полномочия и обязанности такого вождя, или, как его называют курги, «ур такка», довольно широкие. Он следит за чистотой в деревне, за тем, чтобы мосты и паромы были в порядке, заботится о путешественниках и паломниках, которые проходят через деревню (ведь через кургскую деревню можно идти целую неделю). Вождь руководит обработкой земли и организует помощь тем, кто в ней нуждается. В его обязанности входит чтение специальной молитвы и участие во всех церемониях. И наконец, он штрафует за проступки и может даже на определенный период исключить человека из общины. Исключенный по истечении срока должен совершить паломничество к священной реке Кавери и только после этого может вернуться в деревню.
Как видите, у вождей «ур такка» работы много. Но вожди — народ крепкий и привыкли справляться со своими обязанностями. Все семьи в деревне предоставляют вождю свою помощь. Но с каждым годом этой помощи становится все меньше, ибо традиционные кланы уменьшаются в числе, и дома предков постепенно пустеют. Традиция и современная жизнь приходят в непримиримое противоречие даже в Курге. Это противоречие приводит к медленному отмиранию большой объединенной семьи. Кургская окка-клан когда-то включала в себя множество индивидуальных семей. У каждого сына, внука, правнука, племянника, брата была своя жена, свои дети. И в доме предков каждая такая семья имела отдельную комнату. Получалось нечто вроде большой коммунальной квартиры, где все жильцы были родственниками друг другу. По этой роковой причине атмосфера ряда домов предков была отнюдь не мирной. Но тогда это не имело особого значения. Традиционная окка поглощала и подчиняла индивидуальную семью. Клан был главным, индивидуальная семья — второстепенным и чем-то незначительным. Настолько незначительным, что даже не существовало (и до сих пор не существует) в кургском языке специального термина для определения такой семьи. Клан владел земельной собственностью, индивидуальная семья была только совладельцем. Но новые отношения с жесткими законами частной собственности вторглись в Кург. Индивидуальная семья оказалась на гребне этих отношений. Она разрушает окку, лишая ее социально-экономической основы, и постепенно превращает клан в трогательную традицию любимого прошлого. Многие индивидуальные семьи, имея какой-то изначальный капитал, уходят из кланов, обзаводятся своей собственностью, поселяются в других местах, строят новые дома. Пустеют комнаты в домах предков, все чаще вместо людей в эти дома приходят письма из Меркары, с крупных плантаций, из других городов Индии.
Старый деша-такка, вождь высокого ранга (в Курге их всего восемь), написал мне об этом следующее;
«В течение XVIII века или даже раньше каждая семья, или окка, жила по системе объединенной семьи. Главой семьи являлся старший мужчина, руководивший младшими. Младшие преданно повиновались его распоряжениям. В наше прогрессивное время каждый пытается найти свой путь жизни, считая систему объединенной семьи неблагоприятной для индивидуального развития. Красивые, интеллигентные и энергичные молодые люди покидают кров в поисках собственной фортуны».
Так старый вождь определил в 1970 году процесс умирания окки. Однако традиция остается традицией, и поэтому вся семья собирается в доме предков на праздник или на церемонию. Но это уже не окка, не клан в его социальном смысле. Это просто разные семьи, связанные родственными узами. И среди собравшихся на годовой праздник в доме предков вы увидите и богатого плантатора, и преуспевающего врача, и владельца предприятия, и мелкого клерка, и человека, перебивающегося случайной работой или кормящегося толикой риса с «поля предков». Значимость индивидуальной семьи возросла. Она стала главной и своей имущественной дифференциацией уничтожила смысл окки. Эта дифференциация зависела от новых отношений, от количества капитала, оказавшегося в распоряжении той или иной семьи, а иногда и просто от везения. Дифференциация ввела новые понятия «богатый родственник», «бедный родственник». И только в очень глухих районах Курга (в так называемых отсталых) еще сохраняются многочисленные окки, их общая собственность и их живые традиции.
…Мы сидим с хозяйкой дома на широкой скамье в центральном зале. Мерно стучат дождевые капли по крыше, и вода стекает в «колодец». Пламя медной лампы перед комнатой духов предков колышется под ветром, который задувает в щели. В зале холодно и сыро. Открытые двери комнат зияют темнотой и пустотой. Тихо. Дети, которых оставили на попечение бабушки, уже спят.
