человека, продолжающего свое «политическое путешествие». То «путешествие», которое было бы бессмысленным без этого старинного дома и без этой священной лампы, зажженной в честь предков…
8
Матери Курга
Караван заполнил все узкое пространство двора перед домом. Мычали быки, лошади приплясывали на месте и нетерпеливо били копытами. Люди с трудом ворочали тяжелые мешки, наполненные отборным рисом. Путь предстоял долгий и трудный. Караван отправляли с рисом на Малабар, а оттуда повезут соль. Такие караваны ходили в те далекие дни.
В деревне Амери все знали, что окка Алманда снаряжает караван. Мужчины деревни подрядились охранять. Это их лошади нетерпеливо били копытами Уттача, коренастый и сильный, руководил погрузкой. Но что-то не получалось у него. Он нервничал, покрикивал на других и время от времени поглядывал на двери дома. Но она почему-то не появлялась, а без нее у него явно не ладилось. Уттача уже хотел послать кого-нибудь за ней, но в это время дверь распахнулась и на пороге появилась она, Доддиамма. Она чуть пригнула голову, потому что была слишком высока для этой двери. Ее темные глаза под разлетистыми бровями спокойно остановились на Уттаче. Постепенно шум во дворе прекратился, и мужчины повернули головы в ее сторону, выжидающе глядя на нее. Казалось, они приготовились услышать приказ или распоряжение. В это время бык, груженый тяжелыми мешками, дернулся в сторону, и один из мешков начал медленно сползать. Заметив это, она легко и быстро сбежала со ступенек и подставила руки под сползающий мешок. Без особого усилия она приподняла его и водрузила на место.
— Уттача! — позвала она. Голос ее был мелодичный и глубокий. — Я тебе говорила, что мешки надо закреплять. Иначе половину растеряешь по дороге.
— Мы закрепили, — оправдываясь, возразил Уттача.
— Я проверю.
Кисти ее рук были небольшими, и на запястьях поблескивали черные стеклянные браслеты. Обычные женские руки в брачных браслетах. Но Уттача каждый раз удивлялся, наблюдая, как эти руки справлялись с работой. И вот сейчас они затягивали грубые веревки, закрепляющие мешки. Мужчины с этим не могли толком справиться. Лишь Доддиамма делала это надежно. Уттача отвечал за караван не только перед семьей, но и перед ней, своей женой.
Наконец все было готово, и караван мог отправляться. Старая женщина вывела четырех девочек, и Уттача провел рукой по их головам. Это были его дети, его и Доддиаммы. Бог не благословил их сыном. Но если они пойдут в мать, вряд ли нужен сын. Потом он подошел к жене, согнулся перед ней в поясном поклоне и коснулся кончиками пальцев ее ступней. Так же поступили и остальные мужчины. Многие из них были старше ее. Такой поклон предназначается только старшему. Но это была Доддиамма, женщина высоких качеств и высокого уважения. Уттача натянул поводья, и караван медленно потянулся со двора. Через некоторое время он исчез в густом лесу, покрывавшем склон пологой горы…
Ни дом, ни двор, ни земля не принадлежали Уттаче. Они были собственностью Доддиаммы. В окке Алманда соблюдали почти забытый обычай: имуществом владели женщины. В других семьях уже было по- другому. Там всем этим распоряжались мужчины. Так было и в его окке Мананда. Но теперь он не принадлежал ей. Он, как женщина, стал членом чужой окки, и его дочери числились за семьей Доддиаммы. Так она сама распорядилась.
Женщины Алманды славились своей строптивостью. Они всегда умели настоять на своем. Доддиамма сама выбрала Уттачу себе в мужья. Ему повезло. Ибо с того момента, когда он увидел Доддиамму, он уже не мог думать ни о какой другой женщине. Доддиамма сама предложила ему стать ее мужем. Она не поручала этого дела родителям. В Алманде все не так, как у других. Уттача был тогда счастлив. Но он сознавал, что уступает жене во всем: в силе, красоте, в уме. Доддиамма была, пожалуй, самым мудрым человеком в Курге. Если возникали конфликты — шли к Доддиамме, если нужен был совет — шли к ней. Если… Да всего и не перечислишь, где требовались ум и мудрость его жены. Сам правитель Курга Муддураджа, если бывал поблизости, всегда сворачивал к их дому. Уттача не любил таких посещений. Ему казалось, что за длинными разговорами жены с хитрым раджей стоит что-то более значительное. Но с годами это ощущение прошло. Доддиамма не давала ему никаких поводов для таких подозрений. Раджа вел с ней разговоры об управлении, об урожае, о состоянии казны и военных набегах. С другими женщинами таких разговоров уже никто не вел. Но это была Доддиамма.
Дочери Уттачи выросли, но ни одна из них не повторила мать. По характеру они напоминали больше его, Уттачу. Их выдали замуж. Но сколько ни настаивала мать, чтобы их мужья жили в ее семье, ей не удалось ничего сделать. Дочери покорно восприняли свою судьбу. Другие женщины тоже не поддержали Доддиамму. Наступали другие времена. Доддиамма осталась в одиночестве, и вот тогда она пожалела, что у нее нет сына. Но она не сдалась. Она отстаивала умирающую традицию, утверждая право женщины на главенство. У дочерей пошли дети. Сначала это были девочки. А потом один за другим появились четыре мальчика. И тогда Доддиамма решилась на отчаянный шаг. Она забрала двоих из них к себе. Они стали ее наследниками, и имя ее окки стало их именем. Так неистовая бабка вернула, соблюдая старинный обычай, детей той окке, к которой принадлежали родившие их. Она взяла мальчиков, ибо понимала, что только они теперь могут быть продолжателями рода…
Доддиамма жила шесть поколений назад. О ней до сих пор помнят в Курге, о ее жизни рассказывают легенды. Почему так хорошо помнят именно о ней? Наверное, потому, что она была последней в том времени, когда женщина была равной мужчине, а иногда превосходила его. Была последней и самой непримиримой.
В Курге есть и другие легенды и сказания о женщинах. О тех, кто жил раньше Доддиаммы. Они были воинами и охотниками на тигров, поэтами и правителями, пахарями и дровосеками. Они были матерями и продолжательницами рода. Они распоряжались собственностью этого рода. Они участвовали в воинственных танцах и пели по вечерам вместе с мужчинами баллады о доблести. Они сами были носителями этой доблести, метко поражая цель, поднимая тяжелые камни и не уступая мужчинам в беге. Наверное, они мало походили на теперешних женщин Курга. На тех, которым более поздняя традиция оставила очень мало. Теперь женщина живет в семье мужа и получает те немногие права, которыми она еще пользуется. Ее дети принадлежат этой семье. И даже после развода они остаются с отцом. Они — его собственность. Дела деревни решают только мужчины. Женщины в деревенских советах не участвуют. Женщину предпочитают держать, в основном, в доме. Там ей определен и круг работы, и место во внутренних помещениях, где она должна находиться. Женщинам остается удел сторонних наблюдателей, когда мужчины поют и танцуют на празднике. В случае равной вины женщина будет наказана строже и суровее, чем мужчина. Короче говоря, быть женщиной в Курге довольно трудно. Предвидела ли это непримиримая и мудрая Доддиамма? Возможно. Ибо уже при ней шел тот необратимый процесс, который мы называем переходом от матриархата к патриархату. Процесс этот сопровождается угасанием материнского рода и утверждением отцовского. Когда все это началось в Курге? Трудно сказать. Возможно, еще до того, как род распался на отдельные кланы и объединенные семьи. А может быть, умирание материнского рода сопровождалось появлением этих феодализированных и уже патриархальных кланов. Второе предположение мне кажется более обоснованным. Во-первых, потому что общий процесс «патриархализации» в Курге несомненно был ускорен внешним влиянием (пожалуй, раджи, пришедшие из Майсура, представители патриархата, были в значительной мере ответственны за ускорение этого процесса). Во-вторых, оставшиеся в Курге родовые пережитки связаны прежде всего с матриархатом. Я сомневаюсь в том, что развитый отцовский род предшествовал феодализированным кургским кланам. Мне кажется, что это был материнский род. Немало веков прошло со времени его исчезновения. Женщины Курга изменились и со многим смирились. Но все обстоит не так просто, как кажется. Господство воинственных отцов не смогло убить высокого уважения к матери, которое до сих пор существует в патриархальной окке. Проявлений этого уважения много. Но одно из них заслуживает особого упоминания. Мать десяти детей считается героиней и приравнивается к мужчине, убившему тигра. Конечно, такое могли придумать только
