уходила с курса.
– Инженер Трушин, – прозвучал голос командира, – доложить показания по курсу. Откуда сбой?
Внутри у Аркадия Николаевича все похолодело. Вот и все! Не удался его обман, и теперь очень быстро, в результате элементарной проверки, всплывет, что кем-то введена программа, корректирующая показания курса. Подозрения сразу падут на него, потому что сделать этого больше было некому. И…
В голове сразу промелькнули картины одна тревожнее другой. Инженера Трушина арестовывают, начинаются бесконечные допросы, тюремная камера, проверки. Его иностранные друзья поймут, что он обречен, и потеряют к нему всякий интерес. А это значит, что проводить операцию жене в клинике никто не будет. Значит, он таким образом убьет жену. А ведь им с дочерью придется возвращаться на родину. На родину, где уже известно, что их муж и отец предатель, изменник. Значит, вся дальнейшая жизнь дочери автоматически будет перечеркнута жирной черной…
Нет! Ни за что! Он доведет задуманное до конца, он все сделает, потому что пути назад нет. Всего одно нажатие кнопки, и подготовленная имитация пожара начнет действовать. То, что предполагалось сделать на случай сопротивления экипажа в дальнейшем, придется делать сейчас. Он справится с ситуацией, он справится с лодкой! Он обязан справиться.
Командир отдал команду, и скорость сразу упала. Исчез воздушный паровой пузырь, создающий разряженную атмосферу вокруг корпуса лодки. Субмарина быстро замедляла ход, отчего весь экипаж по инерции качнуло по ходу корпуса. Новая команда начать проверочные тесты и определиться по системе координат. Быстрыми голосами стали отвечать члены команды, защелкали клавиши и тумблеры. Инженер Трушин вытер тыльной стороной ладони потный лоб и нажал кнопку. Одну-единственную…
Красная сигнальная лампа замигала под потолком, и сразу врубился тревожный зуммер пожарной опасности. Автоматически сработала система безопасности, и перед каждым членом экипажа сверху упала дыхательная маска индивидуального аппарата.
– Пожар в первом отсеке! – услышал Трушин чей-то голос. Следом раздался второй голос: – Пожар в двигательном отсеке, система пожаротушения не срабатывает.
Экипаж быстрыми движениями натягивал маски, командир отдал приказ на экстренное всплытие. Следом последовал приказ о сообщении на «Ейск» о случившемся на лодке ЧП. Радист передавал в эфир, но ответом ему было только потрескивание и естественные шумы.
– Нет связи…
Качнулся под ногами пол – лодка поднялась на поверхность, а система пожаротушения так и не начала работать. Последовал приказ командира экипажу покинуть отсеки и выйти на корпус. Трушин, как и положено, высвободил дыхательный аппарат из зажимов и продел руки в лямки. Вместе с моряками он стал подниматься по вертикальному трапу из ходового отсека.
В ходовой команде «Нарвала» не было ни одного матроса, даже контрактника. Она была составлена из классных специалистов – мичманов, которые помимо срочной прослужили на флоте почти по десятку лет. Практически всем было понятно, что произошел сбой в электронике, но команды командира все привыкли выполнять беспрекословно.
Штилевое море искрилось на солнце. Команда собралась на носу перед ходовой рубкой субмарины. Моряки сняли дыхательные маски и стали докладывать командиру о состоянии на своих постах. Лисин принял решение спуститься в лодку и начать предварительную проверку систем и прежде всего наличия возгорания в отсеках. Пока было не до нарушившейся связи, на первое место вышел вопрос о живучести корабля, о спасении материальной части.
Профессор Пестряков вызвался стать участником спускаемой группы, но Лисин приказал спуститься с ним пока только инженеру Трушину, поскольку именно он мог определить возможную неисправность и причины сбоя в электронике. Если выяснится, что угрозы кораблю и экипажу нет, тогда вся команда займется ликвидацией неисправностей.
Командир стал спускаться первым, надев, как и положено в этой ситуации, дыхательный аппарат. Трушин спускался вторым. Он не знал, что Пестряков буквально через пару минут на палубе убедил моряков, что понял причину происшествия и что ему обязательно нужно спуститься вниз к командиру. Авторитет профессора в команде был непререкаемым, и никто не стал препятствовать.
В лодке Трушин принялся излагать свою точку зрения на причины аварии и предложил командиру первым делом разгерметизировать носовой отсек. Еще через три минуты старший лейтенант Лисин получил сильный удар по голове и, потеряв сознание, рухнул на пол. Аркадий Николаевич сорвал с себя ненужную маску и выскочил из отсека. Провернув кремальеру, он заблокировал запор снаружи и кинулся в командный пост.
Моряки на палубе опешили, когда поняли, что люк субмарины закрывается в аварийном порядке. Потом стали продуваться балластные системы, послышался характерный гул воды. Носовые системы заполнялись водой. Один из мичманов успел сорвать чеку, и спасательная шлюпка выскочила из гнезда, обдав всех брызгами воды. С шипением она, как живой организм, шевелилась, разворачивалась, щелкая швами. Наконец, ярко-оранжевая спасательная шлюпка развернулась полностью. Лодка уже погружалась, и моряки стали прыгать в воду и хвататься за шнуры по бокам шлюпки.
Через несколько минут на поверхности осталось только аварийное спасательное средство с пятью моряками на борту да расходившиеся круги волн от погрузившейся лодки. По самым приблизительным прикидкам, от места происшествия до МПК «Ейск» было около двух миль. За пару-тройку часов течение снесет лодку, но ярко-оранжевое пятно легко увидеть с вертолета. Но вертолет нужно еще поднять в воздух, а для этого нужно знать, что случилось ЧП и нужна поисково-спасательная операция. Время, время, время! При скорости, которую могла развить субмарина, за несколько часов она могла уйти в Турцию, в Румынию, к черту на рога.
Анатолий Константинович Пестряков не был бы профессором и ведущим специалистом в своем КБ, если бы не умел схватывать состояние системы в целом, в комплексе. Он знал современные двигатели, он их проектировал, и он прекрасно понимал, какие причины могли повлиять на то или иное поведение системы. Тем более что современные двигатели на современных военных, и не только военных, судах снабжены удаленной системой управления, перекрестной системой контроля, совмещены с системой навигации. Он просто не успел сформулировать свои подозрения, они не сразу сложились у него в голове в нечто вполне конкретное. Профессор Пестряков не был тугодумом, наоборот, он обладал очень живым умом. Просто Анатолий Константинович не сразу смог поверить, что кто-то умышленно, преследуя грязные и подлые цели, совершил это.
И для того, чтобы развеять свои подозрения либо убедиться в своей правоте, он и кинулся следом за командиром и своим коллегой внутрь субмарины. То, что он увидел, отбросило все сомнения. Он увидел, как Аркадий Николаевич ударил старшего лейтенанта по голове и принялся задраивать носовой отсек. Времени Пестрякову на принятие решения хватило. Он опять успел оценить ситуацию в комплексе и кинулся в машинный отсек на корму. За неделю плавания Анатолий Константинович научился быстро справляться с кремальерами люков. Несколько секунд, и он оказался в машинном отсеке, задраив за собой люк. Теперь что? Теперь надо воспрепятствовать злоумышленнику. Ах, каким же мерзавцем оказался этот Трушин! Кто бы мог подумать, что этот приличный с виду человек смог… Пестряков всю жизнь проработал с секретными проектами, знал их ценность, знал, что они очень и очень интересны конкурентам. А точнее, как говаривали в старину, врагам! Лодка закончила погружение, и гул закачиваемой воды в балластные системы стих. Маршевые двигатели заработали.
Аркадий Николаевич с трудом поборол дрожь в руках, но его тело продолжало бить ознобом. Решение принято, решение принято, твердил он сам себе. Теперь осталось немного. Трудно одному уследить за работой всех систем, но это не главное. Главное, чтобы лодка шла, и шла теперь уже по тому курсу, который Трушин знал. Нужно следить за локацией пространства по курсу. Глубина позволяет не опасаться надводных судов, но есть еще и подводные. А есть еще и формы рельефа, которые представляют опасность. Черное море в целом море глубокое, в нем практически нет банок и подводных возвышенностей, но все равно. И главное…
Черт! В чем дело? Мощность двигателей вдруг резко упала. Скорость, нужна скорость, иначе лодку могут засечь поисковые корабли и вертолеты. Нет, не могут, потому что работает система защиты. Они просто не смогут отличить лодку от рыбного косяка или стаи дельфинов. А может, и хорошо, что скорость упала? Что это за рыбий косяк, который несется с такой скоростью. Черт! Тяга упала еще, пошел перегрев
