углям пророчеств. Мне так и не удалось с него сойти…
Я сидела перед камином до самого вечера, и только когда стало совсем темно, встала, растерла затекшие ноги и решительно вышла из покоев. Пора было начинать все заново. Время для слез еще не настало.
«Я никогда не оставлю тебя одну», - часто повторял мне брат, на протяжение многих лет… И это оказалось такой же ложью, как и многое другое. Карл солгал: он бросил меня. Бросил, как тогда, перед войной, только теперь уже навсегда.
Лорд Фирсар Валлор-Каэл, лорд-правитель Пата и сын моего двоюродного дяди со стороны матери, с надменным видом сидел в каменном кресле напротив полукруглого мраморного стола. От него веяло презрением и злобой - чтобы их почувствовать, достаточно было просто перешагнуть порог зала суда.
Представители Ведущей линии с напряжением следили за каждым моим движением – слухи распространялись быстро и многие всерьез полагали, что произошедшие события могли непоправимо подорвать здоровье королевы. Было довольно забавно видеть контраст между тревогой в одних взглядах и гаснущей надеждой в других: некоторые родственники явно расстроились.
Опустив голову, Фирс злорадно улыбался. В мои глаза он не смотрел, воздействовать на сознание не пытался - понимал, что бесполезно. Это была не первая наша встреча, и мы оба знали, на что способны. Однако, почувствовав его уверенность, я немного насторожилась. Лорд Пата неспроста давал понять, что не опасается за свою судьбу.
Повинуясь условному знаку, офицер, стоящий за спиной осужденного, протянул руку и, взяв его за локоть, заставил встать. Фирс ухмыльнулся, но сопротивляться не стал. Теперь он смотрел на меня сверху вниз и это его, похоже, забавляло.
-Перейдем сразу к делу… - начал Параман, отложив сторону лежавшие перед ним бумаги.
Герцог Лаусенский приходился Фирсу двоюродным братом по линии Каэлов, и потому, как ближайший родственник, имел преимущественное право вести процесс. На суде Крови, все титулы упразднялись - на первое место выходило генетическое родство.
-Итак, лорд Фирсар, по имеющимся у нас доказательствам и показаниям трех свидетелей: Артона Валлора, Тиммара Альборы и Симера Миссары, вы обвиняетесь в измене трону и убийстве герцога Карла, сына Ведущей линии, - речитативом зачитав обвинение, кузен кивнул и откинулся на спинку стула.
-Милорд, - холодно спросила я, - признаете ли вы себя виновным? Есть ли у вас причины, способные послужить к оправданию перед родом Тара Валлора? Раскаиваетесь ли вы в содеянных преступлениях?
Мужчина с иронией взглянул на судей и скривил губы.
-Разумеется нет, - спокойно ответил он. - Я действовал в интересах Королевства, мои объяснения подробно изложены в письменном дознании. Что касается герцога, то к его смерти ни я, ни мои люди, не имеем никакого отношения.
-Но вы признаете, что готовили покушение на Ее величество? - Параман предупреждающе поднял руку, пресекая пронесшийся по рядам ропот.
-Разумеется, нет. Впрочем, при таком чудовищном недостатке улик, у вас все равно не хватит власти для моей казни - род Каэлов будет однозначно против. Вы создадите межродовой конфликт, а в настоящей ситуации это почти что катастрофа.
-Ты принадлежишь и к роду Валлора, Фирс! - возразил Параман. - Поэтому возражения Каэлов беспочвенны. Кроме того, никто не будет поднимать голос в подобном деле - твое преступление автоматически бросает тень на всех ближайших родственников. Я советую прекратить спектакль и не пытаться запутать нас - здесь собрались те, на кого твои чары не действуют.
Приемник Тарэма вновь смерил Парамана насмешливым взглядом и промолчал.
Резко поднявшись, я обошла стол и, не обращая внимания, на предупреждающие возгласы охраны, подошла к Фирсу.
-Ту нэра авитор мирэто? Ан тарэ эмате лоэн? Мирато![1] - сказала я с вызовом.
-Эр авитор, Лирамель?[2] - он тихо засмеялся. - Твой брат - последняя сволочь! Никто не убедит меня, что он сделал это случайно!
Я тоже засмеялась, сжав зубы так, что чуть не сломала их.
-Никто и не пожелает брать на себя это труд, лорд Фирсар! И казнить вас мы тоже не станем - вы не достойны смерти - ее надо заслужить. - Я обернулась к судьям и покачала головой: - Не хочу тратить свое время на этого мерзавца. Все вы заранее были ознакомлены с доказательствами и слышали слова обвиняемого. Предлагаю преступить к голосованию и покончить с фарсом. Герцог Параман?
-Не возражаю.
Я благодарно кивнула и снова взглянула на лорда – с его холеного лица по-прежнему не сходила самоуверенная улыбка. Размахнувшись, я дала ему пощечину с такой силой, что он едва устоял на ногах.
-Это за брата - за то, что посмел оскорбить его память, - коротко пояснила я.
Он стер с губ выступившую кровь и, хищно сощурившись, прошипел:
-Ва сиар нэранто, кмэр…[3]
-Импавэр![4]
Сев на место, я взяла перо и быстро написала приговор. Спустя десять минут, Фирса Каэла увели обратно в темницы, где ему суждено было пробыть пятнадцать лет. Я была уверена, что Земар-ар вызволит своего прислужника намного раньше, поэтому заранее убедила членов суда голосовать против смертной казни. В мои планы входило только заставить Орден действовать открыто, используя все ресурсы. А для этого требовался Фирс. Прежде, чем ответить за свои злодеяния и нанесенное мне в Пате оскорбление, он должен был исполнить отведенную ему роль.
Меня вынудили начать игру без правил, и ради своего народа я чувствовала себя обязанной ее выиграть. И искренне верила, что смогу это сделать. Верила, потому что иначе быть не могло, а еще потому, что в это верил Карл.
Что касается Марка, то его дело разбиралось без очного присутствия - несмотря на противоречие традициям, род пошел навстречу моей просьбе. Сына приговорили к пяти годам заключения и последующей пожизненной ссылке в Большой мир. В отличие от Каэла, доказательств по его делу было больше, и он ничего не выдвинул в свою защиту.
Предчувствие не обмануло меня, но я не ждала такой боли, и было бы ложью утверждать, что была к ней готова. Впрочем, испытания не давались выше сил - эту закономерность я знала даже слишком хорошо. И все же, многое бы отдала, чтобы изменить настоящее: без Карла, скорбь стала моим вторым именем.
Кристиан покинул Замок на следующий день после суда. Я уже немного пришла в себя и была более адекватна, но видеть его по-прежнему не хотела. Моя любовь не выдержала испытания той правдой, которая открылась между нами. Я не могла простить предательства, хотя знала, что его боль, быть может, столь же сильна. До той поры, пока позволяла политика, сердце вычеркнуло его образ из памяти и мыслей.
Увы, поговорить с маленьким Лирдом не получилось. После похорон Карла, в тот же день, Али-Нари поспешно увезла сына в свое поместье, находящееся чуть западнее границ Яблоневого сада. Я знала, каково ей было сейчас, потому решила отложить расспросы и заняться другими проблемами. В конце концов, никакие признания и доказательства не могли воскрешать мертвых.
Благодаря сильнейшему нервному срыву, мне удалось избежать церемонии прощания. Я была рада этому, потому как меньше всего желала бы видеть брата мертвым - хватило и мига в зале, чтобы едва не сойти с ума. А время, между тем, уже не оставляло возможности для скорби: судя по данным разведки, ситуация на юге с каждым днем становилась все опаснее.
Понимая мое состояние и предугадав, наверное, некоторые планы, которые я пока не озвучивала, Параман вызвал из Лаусенса свою супругу. Флоран Тоне всегда была мне симпатична, поэтому я с благодарностью приняла ее помощь - заботиться сейчас о детях было некому, а в заботе они нуждались, особенно Мария, которая очень переживала смерть дяди и разлуку с любимым братом.
Никто из близко знавших юного Эллада не мог поверить в его вину. Даже после многих лет интриг и заговоров, ситуация выглядела слишком неправдоподобно. Я, со своей стороны на все вопросы и
