себя извела. Он у меня тоже сволочь конченная, но сердцу не прикажешь.
– Почему сволочь?
– Потому что трахаемся мы с ним за мой счет.
– Как это?
– У него постоянно нет денег. В отель его ко мне не пускают, вот нам с ним и приходится квартиру за «Макдоналдсом» снимать. За нее я плачу из своего кармана. У него вечно какие-нибудь материальные затруднения. Я уже к нему привыкла и смотрю на все сквозь пальцы. Первое время как-то неудобно было, что я его и ублажаю, и сама за квартиру плачу, а потом притерпелась. Что сделаешь, если у него денег нет и не предвидится?! Представляешь, он мне сказал, что некоторые его знакомые наших девушек прямо на стройке имеют.
– А почему именно на стройке?
– Потому что Хургада только отстраивается. Там строек полно. Видимо, эти девушки денег скопили только на дешевые отельчики. А у этих хабибов тоже ни черта нет, только страстная душа. Вот таким образом все и выходят из подобного положения. Я сама как про это услышала, так просто в шоке – давать на досках или кирпичах!
– Кошмар! Уж лучше на пляже, чем на стройке. Все же романтики больше...
– Хабибы полицию боятся. На стройке меньше возможности быть замеченными.
– Вот дела! – одновременно захихикали девушки.
– Страшно как-то на стройке в Хургаде совокупляться. Где один хабиб, там и второй пристроиться может. Они же как звери. Им какая разница?
– Зря ты так. Они тоже любить умеют. И если хабиб тебя по-настоящему любит, то никого к тебе не подпустит. Они ревнивые, не меньше турков.
– Да уж.
– Так что я тоже плачу за удовольствие, – продолжала вторая девица. – Я, когда к своему хабибу приезжаю, золото с себя на ночь никогда не снимаю и деньги прячу, чтобы не спер.
– И я тоже. Доверяй, но проверяй, – поддержала ее вторая девушка. – Когда у меня Мустафа три ночи подряд в номере ночевал, я все в сейф попрятала, чтобы у него никаких соблазнов не было. Кто знает, что у него на уме? Наверное, живет в какой-нибудь деревне в нищете и в жизни всего этого не видел.
– Вот и я про то же. А то наши девчонки постоянно жалуются, что у них что-то пропадает. Спрячь все подальше и руководствуйся принципом: «Все свое ношу с собой». А еще напиваться не стоит до беспамятства, тогда никто не обворует. А то девчонки напьются, а утром гадают: то ли они серьги где потеряли, то ли их турок или хабиб снял. Знаешь, а я все равно своего хабиба люблю. Хоть он и гад конченный, но ведь сердцу не прикажешь.
– И мне Мустафа в душу запал. На русских мужиков на курорте вообще смотреть не хочется. Я к бару подошла, чтобы себе колы заказать, а там один русский дед сидит, за барную стойку держится, чтобы со стула не упасть и не разбить голову, и пьяно спрашивает меня: «Девка, скажи, почему меня тут никто не хочет? – При этом он громко икает и гладит себя по толстому животу. – Почему наши русские девки предпочитают турков? Чем они лучше? Девка, ты меня хочешь?» Представляешь?!
– И что ты ему ответила?
– Я ему сказала, что для того, чтобы хоть какая-нибудь девушка обратила на него внимание, ему нужно привести себя в порядок, помыть сальные волосы, поменять носки, убрать свой живот и научиться говорить комплименты на трезвую голову.
– Молодец! Для того чтобы наш отечественный мужик начал пользоваться на турецких курортах спросом, он должен быть на высоте.
– И я про то же, а то, видите ли, русским мужикам стыдно за поведение наших девушек в Турции! А нам стыдно за их поведение, особенно за беспробудное пьянство.
Почувствовав, что у меня кружится голова, я хотела было спросить у девушек, когда именно у одной из них были отношения с Мустафой, но не смогла и на ватных ногах ушла из очереди. Посидев в сторонке, я все же собралась с духом и вновь подошла к девушкам, евшим лепешки, и обратилась к той, которая рассказывала об интимных отношениях с моим любимым человеком:
– Приятного аппетита!
– Спасибо.
– Девушки, я, конечно, понимаю, что подслушивать нехорошо, и заранее приношу свои извинения, но вы так громко разговаривали, что не только я, но и другие люди, стоявшие в очереди, стали невольными слушателями вашего разговора.
– Ты о чем? – Девушка положила горячую лепешку на бумажную тарелку и пристально посмотрела на меня. – Ты мне мораль собралась, что ли, читать? Не суди и не судима будешь.
– Я не буду читать мораль, – произнесла я вполне серьезно. – Хотя я хотела бы сделать вам замечание. Ведь о интимной жизни не стоит рассказывать так громко, на то она и интимная.
– У тебя все?
– Нет, не все. Я услышала имя своего любимого мужчины, поэтому и подошла к вам.
– А кто у тебя любимый? – спросила одна, откусывая от лепешки.
– Мой любимый мужчина – Мустафа.
– Мустафа?!
Девушка чуть было не подавилась, и ее подруга тут же похлопала ей ладонью по спине. Она заметно смутилась, отодвинула от себя тарелку и совершенно спокойно произнесла:
– Я тоже могу сказать, что он мой любимый. Получается, что он наш общий любимый мужчина.
– Ты меня, наверное, не поняла! – сказала я с раздражением. – Мы с ним уже помолвлены. У нас скоро свадьба. И уж поверь мне, что у нас с ним все намного серьезнее, чем у тебя. Мы с ним не три ночи встречались, а больше года.
– Ну и встречайся дальше. Кто тебе не дает?
– Я не люблю, когда моего близкого человека прилюдно обсуждают.
– Надо же, какие мы грозные, – ехидно заметила девушка.
– Свои колкости оставь при себе. Они на меня не действуют.
– А кто виноват в том, что твой любимый трахает все, что шевелится? Если честно, то я глубоко сомневаюсь, что Мустафа с кем-то помолвлен и собирается жениться.
– Если сомневаешься, то посмотри на меня.
– Смотрю и ничего сногсшибательного не вижу. Кобель он конченный. Такие, как он, просто не могут жить без новизны ощущений. Тебе не кажется, что ты его слишком идеализировала? Да не переживай ты так, это бывает. Мне он тоже запал в душу. Все пройдет. Просто у тебя головку солнцем нагрело. Солнце здесь с такой силой палит, что мозги плавятся: даже самый обычный турок кажется сказочным принцем. – Девушка улыбнулась. – Знаешь, а мне за твоего кадра счета придут приличные. Пока я в ванной была, он своим бабам столько звонков сделал, что мне дурно стало. Швеция, Германия, и про Российскую Федерацию не забыл... С россиянками-то все понятно. Они ему подарки везут и свои истосковавшиеся по любви тела безвозмездно представляют. Не умеем мы коммерцией заниматься. А вот у немок в этом плане другой подход. Они за свои удовольствия привыкли платить. Вот Мустафа и звонил в Германию для того, чтобы одинокая бабушка-пенсионерка приехала на сеанс турецкой любви и заплатила за это хорошие деньги. Наши-то девчонки платить не умеют. Они все на любовь списывают и в основном что-то по мелочам возят. Правда, иногда, говорят, Мустафа их на новые мобильные телефоны раскручивает, которые в этом же отеле продает. Так что звонков твой пенек-муженек наделал – будь здоров. Если ты его будущая жена, то, может, за него и заплатишь? А то он тут по бабам пошерстил, а мне из своего кармана плати. Если он твой жених, значит – это твои расходы. Привыкай. Чтобы такого мужа содержать, нужно иметь толстый кошелек, потому что его расходы намного превышают твои доходы.
– Что ты на девушку накинулась? – ткнула в бок свою подругу вторая девица. – Девчонки, зачем ругаться? Турки наших баб окучивают, а мы разборки устраиваем! Кому это нужно? Мы должны быть солидарны! Я всегда говорила, что нет у нас чувства патриотизма. Хоть убей – нет.
– Мне обидно, что некоторые не могут снять розовые очки, – прошипела первая. – Замуж, помолвка... и прочая шелуха. У него таких, как ты, знаешь сколько? Каждую неделю к нему табунами девки едут. Нужно проще ко всему относиться, без всяких сентиментальностей. Это не турки нас имеют, а мы их! Мы их как
