хотим, так и имеем!
– Не стоит меня учить жить, – попыталась я остановить поток нравоучений. – Я уже большая девочка и сама разберусь, как мне жить дальше и в каких очках ходить: в розовых или в черных. Я хотела у тебя спросить, когда именно он у тебя три ночи подряд в номере кувыркался? Как давно это было?
– Да он от меня только сегодня утром ушел. Еще расстроился, что я сегодня улетаю. Если не ошибаюсь, то ему все понравилось.
Услышанное привело меня в шок. Я изменилась в лице и ощутила, что меня бросило в жар.
– Ты это серьезно?
– Ты о чем?
– О том, что он от тебя сегодня утром ушел?
– А что, похоже, что я шучу?
– А ты точно ничего не перепутала? – Я понимала, что задаю дурацкий вопрос, но не могла ничего с собой поделать.
– Да нет. Я пока в здравом уме и в твердой памяти, – усмехнулась девушка. – Ты из меня дуру не делай.
– Девчонки, да прекратите вы ругаться, – никак не унималась вторая. – Было бы из-за кого разбираться, а то из-за обслуги. Они этого не стоят. Мустафа – мужчина видный, темпераментный. Его еще на сто туристок хватит. Пусть он спокойно окучивает наших девушек и хотя бы временно скрашивает томительное женское одиночество. Мы же взрослые люди и должны понимать, что Турция – это одна большая постель, и все мы спим под одним одеялом. Если этот турецкий мачо может дарить такую незабываемую сказку, то и пусть дарит. Его на всех хватит. Девчонки, пользуйтесь им, пока молодые, и не забивайте себе голову.
Поняв, что могу разреветься в любой момент, я повернулась и, ничего не говоря, пошла прочь, потому что каждое слово, произнесенное этими девицами, ранило меня в самое сердце. Увидев, что отдыхающие закончили играть в гочу, я подошла к аниматору Мербеку и, со всей силы его толкнув, процедила сквозь зубы:
– Послушай, ты, абориген, обезьяна с пальмы, говори, где Мустафа, а то я за себя не ручаюсь!
Мербек захлопал ресницами и стал медленно пятиться от меня.
– Наташа, ты чего? Что с тобой происходит? Что случилось?
– Я тебя спрашиваю, где Мустафа?!
– Не знаю... – Он пожал плечами и, отойдя от меня на приличное расстояние, бросился прочь, не забыв при этом покрутить пальцем у виска и с издевкой крикнуть: – Сумасшедшая пьяная русская женщина!
– Да пошел ты, трезвый лживый турецкий мужчина!
Проходя мимо закрытого бассейна, я увидела Танькиного Халила, держащего за руку девушку. Халил восхищался ее красотой и говорил, что он мечтал всю свою жизнь встретить такую прелестницу. Подойдя к девушке, я обратила внимание, что она очень молода и, по всей вероятности, еще учится в школе. Девочка сильно стеснялась и, скорее всего, первый раз в жизни слышала подобные слова от сгорающего от страсти мужчины.
– Меня родители на пляже ждут, – пыталась она выдернуть ладонь из его руки, – я должна идти.
– Я тебя тоже буду ждать. Приходи ко мне на массаж, я буду о тебе думать. Ты богиня! Тебе кто- нибудь говорил о том, что ты необыкновенно красива?
– Халил, я пришла на массаж, – злющим голосом произнесла я и метнула в сторону девушки такой взгляд, что она тут же ретировалась. – Ты сегодня работать начнешь или целый день будешь только девок клеить?! С работы вылететь не хочешь, бабник хренов?! – громко крикнула я, чтобы меня услышала уходящая девушка.
– Ты на массаж? – приподнял брови ничего не понимающий Халил.
Взяв его за ворот футболки, я прошипела:
– Ты так клиентов на массаж заманиваешь или просто переспать хочешь?
– Мне девушка понравилась, – обреченно ответил Халил и попытался убрать мою руку со своей футболки.
– А про Татьяну, которая к тебе сегодня из Москвы прилетит, ты уже забыл?
– Какая Татьяна?
– Ну ты даешь! – опешила я. – У тебя их что, целый гарнизон или ты всех своих возлюбленных по именам не запоминаешь?
– Ах, Татьяна...
– Какого же черта ты заваливал ее своими сообщениями и просьбами приехать, если ты уже шашни крутишь с новой молоденькой богиней?! А за совращение несовершеннолетних, между прочим, статья полагается. Не знаю, как у вас, но у нас с этим строго.
– Я жду Татьяну. – Халил улыбнулся и убрал мою руку.
– Плоховато ты ее ждешь.
– Я хочу ее любить.
– А для тебя имеет значение, кого любить, или ты спишь со всеми, кто даст? А ведь она с мужем из-за тебя, дурака, развелась. Ты ей навешал лапши на уши, а она поверила. Бритвенные принадлежности тебе везет. Да чтоб этот станок для бритья тупой был и ты им порезался! Чтоб у тебя такое раздражение от него на лице выступило, что на тебя больше ни одна девушка в жизни не глянула!
– Я люблю Татьяну, – постарался исправить ситуацию Халил. – Она не случайная девушка, а та, с которой я сейчас разговаривал, случайная.
– Что ж ты ее тогда богиней называл?
– Я шутил, – вышел из положения турок.
– Смотри, если ты Татьяну обидишь, то будешь иметь дело со мной. Мне уже терять нечего. Я вас тут всех гадов на чистую воду выведу. Вы у меня все попляшете. Все вам бумерангом вернется. Нужно уметь отвечать за женские слезы, они дорогого стоят.
Халил осторожно на меня взглянул и кивнул:
– Так ты массаж будешь делать?
– Не сейчас.
На дрожащих ногах я отошла от этого волосатого бабуина и у небольшого магазинчика нос к носу столкнулась с Мустафой.
Глава 17
От неожиданности я пришла в полное замешательство, но потом опомнилась и тряхнула волосами так, что они рассыпались по плечам.
– Привет, – еле слышно сказала я и окинула Мустафу подозрительным взглядом.
– Добрый день, любимая.
Мустафа предпринял попытку меня поцеловать, но я резко его отстранила и с издевкой спросила:
– Ты только что из Стамбула прилетел?
– Я там не был, – совершенно спокойно ответил он.
– А что так? Настроения не было или мама уже выздоровела?
– Я всего лишь в Анталью ездил. Ко мне мамин брат сам приезжал – я ему передал деньги на операцию, так что мне не пришлось лететь. Меня хозяин не отпустил. Наташа, вчера моей матери сделали операцию, и она прошла успешно. – Мустафа взял меня за руку, и его глаза засветились от счастья. – Все прошло хорошо. И это благодаря тебе! Наташа, спасибо, что ты подарила моей матери жизнь. Ты и не представляешь, как сильно я тебя люблю.
Он говорил так искренне и убедительно, что мне очень хотелось ему верить, и я бы действительно ему поверила, если бы не сегодняшний разговор двух девиц, стоящих в очереди за лепешками.
