Глава восемнадцатая
ПОЛЕТ ОДНОНОГОЙ ПТИЦЫ
Свое направление на городскую конференцию дерматовенерологов и косметологов Данилов, не бывший ни дерматовенерологом, ни косметологом, воспринял с удивлением.
— Вы не ошиблись? — спросил он заведующую отделением, вертя в руках конверт с приглашением и буклетом-программой.
— Вам как недавно пришедшему в дерматовенерологию это будет полезно, расширите кругозор, а потом сделаете доклад на собрании.
Городской клинический диспансер не имел права игнорировать профильные городские конференции. Непременно надо было отправить туда хотя бы одного врача. Врачи усердно сопротивлялись — проще отсидеть день или два на привычно-обыденном приеме, чем тащиться куда-то, слушать какую-то нудятину, да еще готовить на ее основе такой же нудный доклад для своих коллег. Система регистрации не позволяла прогулять конференцию целиком, можно было уйти только во время перерыва. Прием пациентов на дни своего отсутствия приходилось «разгружать», переназначая всех, у кого планировалась явка, на какие-то другие дни. Вот и выходило со всех сторон несуразно. Нет, лучше уж работать в привычном графике, а для того чтобы быть в курсе последних достижений науки, время от времени пролистывать «Вестник дерматологии и венерологии» или «Журнал дерматовенерологии и косметологии». А можно и не забивать себе голову — все равно раз в пять лет всех врачей отправляют на переподготовку, во время которой вводят в курс всего нового, что появилось за эти годы.
— Конференция посвящена актуальным вопросам дерматовенерологии и косметологии, — добавила Ангелина Александровна.
Вообще-то главный врач намеревалась отправить на конференцию ее, как одну из наименее загруженных сотрудниц диспансера, но Ангелина Александровна мудро решила спихнуть участие в конференции на Данилова.
— Чему еще можно посвящать конференции? — ответил Данилов.
Ладно, конференция так конференция, никогда не мешает расширить кругозор, тем более если ты и правда новичок в этой области. К тому же на подобных мероприятиях всегда можно встретить кого-нибудь из старых знакомых. Пустячок, а приятно.
Старый знакомый нагнал Данилова на Пречистенке, по дороге от станции метро «Кропоткинская» до Центрального дома ученых, где должна была проходить конференция.
— А я смотрю — вроде бы Данилов, и думаю, что он здесь забыл?!
— Ты-то сам что здесь забыл? — улыбнулся Данилов, радостно пожимая руку доктора Саркисяна, с которым не только долго работал на одной подстанции, но и находился в приятельских отношениях.
— Конференция у меня, в Доме ученых.
— По дерматовенерологии?
— Да, — Саркисян недоверчиво прищурился, — а ты, что, тоже туда?
— Представь себе!
— Тогда пошли, а то опоздаем.
Они быстрым шагом пошли дальше — конференция начиналась в десять, а на часах было девять сорок три. Идти недолго, но пока отстоишь очередь в гардероб, пока пройдешь регистрацию… Насчет регистрации Ангелина Александровна предупредила особо, чтобы не получилось прогула. Контролировать было просто — список зарегистрировавшихся участников с указанием мест их работы вывешивался в Интернете.
— И кто ж ты теперь? — спросил Саркисян. — Дерматолог или тоже, как и я, с косметологическим уклоном?
— Физиотерапевт в одиннадцатом КВД, сопричастный, так сказать. А ты что, вправду косметологом стал?
— Что тут удивительного? — хмыкнул Саркисян. — Специальность как специальность. Продолжил фамильную традицию семейства моей жены — там кто не стоматолог, тот косметолог или венеролог. Целый клан, мафия. Ты знаешь, что такое родственники жены?
— У моей жены как-то плоховато с родственниками, только сын.
— Сын — это ничего, — Саркисян махнул рукой, — это не то что тесть, шурин и две борзых свояченицы. Подступили чуть ли не с ножом к горлу — хватит, мол, у себя на «Скорой» на царствие небесное зарабатывать, давай семью обеспечивай. Не отвертишься!
— Так на «Скорой» вроде как ничего платили…
— Нормально платили, — согласился Саркисян, — на жизнь хватало, но откладывать не получалось. Когда один жил — что-то откладывал, как женился — уже все. А потом давление пошаливать начало, после суток еще сутки в себя приходить стал, а не за четыре часа отсыпаться, как раньше; на вызове неприятный случай был, все так одно к одному и сложилось, что пора сваливать. Вот я и свалил.
— А что за неприятный случай?
— Да на вызове один съехавший с катушек нарик чуть не пристрелил из «Сайги».[14] Ты эту «Сайгу» видел? Натуральный «калаш» с виду, как я в штаны не наложил, сам не знаю. Хорошо, что у нарика оружие заряжено не было, а то ведь он и на курок нажать успел, и не раз. Я после этого случая месяц ходил сам не свой, все представлял более худший вариант развития событий.
— Я понимаю, — искренне посочувствовал Данилов, вспомнив кое-что из собственного опыта. — В депрессняк вгоняет конкретно. Странно, но Елена мне об этом, кажется, не рассказывала.
— Да я особо не афишировал.
— И милицию не вызывал? — удивился Данилов.
— А что ее вызывать? — в свою очередь удивился Саркисян. — Он же меня не застрелил. А ружье у него на законных основаниях было, как у охотника.
— Наркоман-охотник — это круто!
— И еще не факт, что он сначала стал охотником, а потом наркоманом. Возможно и наоборот. Сам знаешь, как у нас справки пишутся.
— Как надо, так они и пишутся. Ладно, хватит о грустном. Лучше расскажи, где ты сейчас работаешь?
— В Институте пластической хирургии и клинической косметологии, — с гордостью ответил Саркисян и уточнил, как будто в Москве было несколько подобных институтов: — На Русаковской.
— Ого! — Данилов уважительно присвистнул. — Хорошо устроился, молодец.
— Тесть немного помог, — скромно признался Саркисян, — пустил в ход кое-какие связи. Без протекции кто бы меня туда взял?
— А в каком отделении? Пластической хирургии?
— В косметодерматологическом. В пластическую хирургию, как в фигурное катание, приходить надо рано, иначе ничего не успеешь. Да и не по мне эта специальность, Вова, очень уж там скандально.
— Почему?
Массивная железная калитка открылась на удивление легко. Оказавшись во внутреннем дворе, Данилов огляделся в поисках какой-либо информации, но ничего не обнаружил.
— Был у меня сосед, закройщик из самого крутого спецателье на Кутузовском, так он говорил: «Самое страшное в нашей профессии — это вечное несоответствие ожиданий клиента реальному положению вещей». Люди стремятся к идеальному, а идеальное, как известно, недостижимо. Кто виноват? Хирург, который «лепил» новое лицо.
— Ну, это можно отнести ко всей медицине. — Входная дверь, в отличие от калитки, открывалась тяжело, не то переборщили с противовесом, не то петли никуда не годились. — Пациенту хочется абсолютного здоровья.
— А оно возможно только в новой жизни! — рассмеялся Саркисян. — Да и то никаких гарантий нет. Возьми такой пример: все знают, что исправлять форму носа после неудачной первичной ринопластики крайне сложно как само по себе, так и в отношении последствий. Исправлять всегда сложнее, не так ли? И
