Самвел принялся складывать поудобнее палас. Точка подняла мордочку и внимательно посмотрела на старика…
— Понимает, — довольно проговорил Самвел. — Умная собачка. Наверное, из вашей нации.
— У вас тоже не дураки, — великодушно ответил Нюма.
— Не забыл, скоро начнется футбол? — Самвел ладонями проминал лежбище собачонки.
— А кто отдаст мне долг за вчерашнюю игру? — произнес Нюма. — Пушкин? Я счет отгадал. Ты проиграл — плати. Дело чести.
— Ладно тебе, Нюма. Десять рублей, понимаешь. Это полкило судака на Сытном рынке.
— Вы посмотрите на него! Ему десять рублей не деньги! — воскликнул Нюма. — Ты давно покупал судака на рынке? Мороженая треска из домовой кухни, вот твоя еда. И то после драки! Проиграл пари — плати!
— Интересно! — возмутился Самвел. — А этот палас? Он, знаешь, сколько стоит? Старинная работа карабахских мастеров… Они самому Микояну палас подарили на день рождения…
— А Микоян подарил Хрущеву… А Хрущев Брежневу… А Брежнев кому? Черненко? Или кто еще из этих мудозвонов? Кто там еще дарил кому палас? Знаю одно — при Горбачеве палас достался Точке. И тоже карабахский…
— Точка достойная собака, — согласился Самвел и погладил теплую спинку щенка. Потом изловчился, ухватил руками тельце, приподнял и перенес на палас.
Очутившись на подстилке, Точка улеглась на живот и вытянула передние лапы, белые, помеченные темными ободками. Приподняла мордочку и с признательностью посмотрела на своих благодетелей…
— Теперь и у нас есть собака, — проговорил Нюма.
— Да. И у нас есть, — подтвердил Самвел.
«Сказать о кувшине или нет? — подумал Нюма — Нет, не скажу… Как-нибудь потом».
Футбольный матч оказался неинтересным. Игроки бродили по полю неохотно, лениво, с оглядкой друг на друга. Подолгу спорили с судьей, получали желтые карточки безо всякой злости, даже с довольным видом…
— И это грузины?! — возмущался Самвел. — Дворовая команда, клянусь мамой…
— Что ты хочешь? У них тоже перестройка, — вразумлял Нюма. — А белорусы никогда прилично не играли…
— Белорусы — да. Но грузины! — Самвел с досадой хлопал ладонями. — Ара, пас давай, кацо! Пас дай этому дебилу под номером пять… Не дает пас!
— Жадный, — соглашался Нюма. — Он сам себе пас не даст.
— Не могу смотреть! Все! — объявил Самвел. — Спать пойду. Все! Потерянный вечер, клянусь мамой! Даже чай пить не буду. — Голос Самвела изменился: — А ты что тут делаешь?!
Нюма оглянулся. Из проема двери высунулась мордочка Точки.
— А ну, иди к себе! — строго прикрикнул Самвел.
Точка вскинула голову, искоса взглянула на Нюму, словно желая убедиться, что и Нюма не одобряет ее присутствие в комнате.
— А ну иди к себе! — повторил Нюма. — Игра неинтересная. Иди к себе!
Точка покорилась. Из коридора донеслось затихающее клацанье ее коготков…
— Очень умная собака, — решил Самвел. — Думаю, что даже не вашей нации.
— А тем более не вашей, — согласился Нюма.
— Думаю, что это какой-нибудь сиамский терьер, — произнес Самвел.
— Сиамских терьеров не бывает. Есть сиамские коты, — поправил Нюма.
— Еще есть Сиамские близнецы, — не сдавался Самвел. — Все! Иду спать. Завтра у меня тяжелый день. Получил письмо от племянника.
— Из Америки? — спросил Нюма.
— Из Калифорнии! — Самвел со значением вытянул палец. — Из города Лос-Анджелеса.
Самвел помолчал. Он боролся с собой — рассказывать о содержимом письма или нет…
— И что он пишет, твой племянник? — подталкивал Нюма.
— Предлагает заняться бизнесом.
— Бизнесом? Тебе? — опешил Нюма.
— Такой дурак, мой племянник, — обескураженно проговорил Самвел. — И отец его такой же был аферист. Как за него пошла моя сестра, даже не знаю.
Самвел махнул рукой в знак безнадежной глупости племянника и направился к себе.
Тем и закончился вчерашний день…
Утром соседи встретились на кухне…
Самвелу предстоял нелегкий день, если начинать дело, задуманное его племянником Сережкой. Ночью, ворочаясь в постели, Самвел поначалу решил, что предложение племянника полная чепуха. Потом, поразмыслив, сообразил, что в предложении есть определенный смысл. Но и этот вывод продержался в сознании Самвела недолго. Так, бросаясь из крайности в крайность, Самвел порядком измучился… Надо посоветоваться с Нюмой. У этих евреев на подобные дела голова хорошо варит. Конечно, и мы, армяне, им не многим уступим, но эти евреи, известное…
Самвел поглядывал через плечо на Нюму…
— Слушай, сосед, чем Точку будем кормить? — спросил он.
— Гречневую кашу варю, — ответил Нюма. — На ее долю тоже.
— Давай так. Сегодня ты ее кормишь, завтра я, — предложил Самвел.
— Давай, — согласился Нюма. — Я по четным дням, ты по нечетным.
Для закрепления соглашения Нюма взял карандаш и подошел к плакату-календарю за 1988 год — год, когда умерла его жена Роза…
— Вот. Сегодня восьмое число, четное, мой день, — сказал Нюма. — Твой завтра, девятое.
Самвел кивнул. Он думал, как втянуть соседа в серьезный разговор. Главное, не создать впечатление в особой своей заинтересованности. Вроде между прочим, вроде ничего особенного. А то, чего доброго, пойдут сплетни. Одна эта татарка-дворник Галина такое дело раздует…
Самвел все поглядывал на соседа, примериваясь, с чего начать разговор…
Что он на меня посматривает, в то же время думал Нюма. Заметил, что со шкафа исчез кувшин? И не решается спросить, боится внести размолвку в наши отношения. В доме посторонних не бывает — куда пропал кувшин?! Некрасиво все складывается, очень некрасиво…
— А все из-за тебя! — упрекнул Нюма собачку.
Точка сидела на демаркационной линии, разделяющей «Запад» и «Восток» с интересом наблюдая за возней своих хозяев. Услышан возглас Нюмы, она вскочила на лапы, задрала голову и коротко тявкнула. Ей было хорошо, так хорошо, что она позволила себе еще раз тявкнуть. А умолкнув, чуть склонить голову на бок и посмотреть на стариков с такой нежностью, на которую способна маленькая собачка в ожидании вкусной еды. Могла ли она подумать, что страх, который еще вчера владел всем ее существом, обернется таким счастьем. Вот повезло, так повезло. Не каждая бездомная собачка может похвастать подобным везением. Честно говоря, она почему-то поверила тому мальчишке в заячьей шапке, сразу побежала за ним, задрав свой чепуховый хвостик. А ведь до этого момента многие пацаны высвистывали ее из-под деревянного навеса у пивной точки. Но она им не верила, а тому, в заячьей шапке, поверила. Как после этого можно не верить в судьбу? С момента, когда ее мама, бездомная сварливая дворняга Джильда — как ее прозвали старухи со двора дома номер пять по улице Олега Кошевого, — так вот, с того момента, когда Джильда куда-то сгинула, оставив на произвол судьбы ее и трех ее полуслепых братьев, прошла не одна неделя. Потом куда-то исчезли и ее братья. Как она выскочила из той передряги, одному Богу известно. И та же благосклонная судьба послала ей детишек из детского сада, пока злые воспитатели не разлучили их, хорошо еще не лишили ее жизни, а ведь запросто могли. Что стоило придушить маленького щенка? Да ничего! Как плюнуть. А вот оставили жить. Не хотели брать грех на душу. Решили, что со щенком и вороны разберутся. Вот кто первый враг нашему брату, бездомному щенку — вороны. Особенно там, где мусорные баки, где попадается какая-то еда. В то же время, мусорные баки и есть першие защитники, вороны под них
