После троекратного обхождения священник снимает венцы с новобрачных и при этом говорит каждому из них особые приветствия, в которых желает им возвеличения от Бога, веселия, умножения потомства и хранения заповедей. Затем он читает две молитвы, в которых просит Бога благословить сочетавшихся браком и ниспослать им блага земные и небесные.
По принятой практике после этого читается молитва на разрешение венцов «в осьмый день». Раньше эту молитву читали над молодоженами в восьмой день их брака, но сегодня она произносится сразу после венчания.
В завершение обычно бывает краткий молебен, после чего хор исполняет «Многая лета!».
Как в прежние времена, так и сегодня, после окончания таинства священник вручает мужу его жену, соединяет их руки и велит поцеловаться. После чего говорит наставление: чтоб жили дружно, ходили в церковь, подавали милостыню бедным, молились, детей учили, друг друга любили, жена чтоб слушалась и боялась, а муж чтоб любил и зря не наказывал.
Во как!
Некоторые особо благочестивые новобрачные падали мужу в ноги, а те прикрывали их полой своего кафтана, показывая тем самым свою заботу и защиту.
Ну а после всего вышеперечисленного вся честная компания отправлялась к брачному пиру. Теперь уже молодых сажали вместе, свадебный поезд с гиканьем, песнями, плясками и прочими безобразиями объезжал всю деревню и окрестности, по дороге его ловили односельчане, натягивали веревки, устраивали завалы или становились цепью и требовали выкуп.
В доме жениха тем временем готовили столы и ждали молодых. Встречали их родители жениха с иконами и хлебом-солью. После того как молодые по очереди откусывали от каравая, его разламывали у них над головами и вручали половинки. Эти половинки муж с женой хранили всю жизнь.
Да, и еще одна очень важная деталь: после венчания молодой жене расплетали косу и делили ее на две. «Укручивали», косы укладывали вокруг головы и надевали кику, головной убор замужней женщины.
Толик. Попытка № 3
Соблюдение всех свадебных обрядов было обязательным лишь в случае, если брак был первым хотя бы у одного из молодоженов, вдовцы и вдовицы вступали в повторные браки гораздо скромнее.
Третий брак, который в принципе являлся большой редкостью, проходил без венчания, так как не одобрялся церковью. Четвертый брак и вовсе был запрещен, однако дети от него все же считались полноправными наследниками.
То, что мы называем сегодня «свадьбой», — лишь слабый отголосок обрядово-магического действа, развивавшегося в течение столетий. И, несмотря на то что традиционный ритуал выродился в довольно нелепую церемонию, даже сейчас, столько столетий спустя, редкая свадьба обходится без традиционного каравая, без фаты, и уж точно сложно себе представить свадьбу без обмена кольцами.
Настя выходила замуж в третий раз.
Холодно было. Мороз за двадцать. Но жена все-таки решила поехать, она договорилась с Федором, тот обещал подхватить их с Леной у метро и отвезти туда и обратно.
Настя пригласила, как обычно, всех. Но я точно знал, Виктор с женой не поедут, Локтева в городе не было. Одним словом, общих друзей-знакомых почти никого.
Мне было жаль жену. Я попытался ее отговорить, но безуспешно.
— Нет, нехорошо, — она покачала головой, — все-таки венчание…
И она уехала.
С Леной встретились в метро, добрались до последней станции. Вышли, огляделись. Оказалось, они опоздали, и Федор чуть не уехал без них. Когда сели к нему в машину, и у него, и у его жены лица были недовольные. Аня смутилась, долго извинялась, приняв недовольство на свой счет. Они поморщились. Аня замолчала. Лена тоже нахохлилась. Всю дорогу не разговаривали.
Настя и Толик теперь жили в маленькой деревушке в Подмосковье. Родители Толика купили там дом. И подарили молодым.
Настя с огромным воодушевлением рассказывала о своем доме, призналась, что всегда мечтала жить вдалеке от суеты, на лоне природы. Ее признание удивило Аню, Настя была настоящей дочерью мегаполиса, со всем вытекающими. Как это она так вдруг превратилась в деревенскую жительницу?
С самого лета, то есть с момента покупки дома, Настя звала в гости, но Аня так и не решилась, хотя Лена ездила несколько раз, и даже хвалила место. Деревенька на холме, церковь, родники, лес…
Вскоре машина подкатила к храму из красного кирпича, следом за ним выстроились вдоль единственной улицы дома. У храма несколько машин, люди…
— Вроде успели, — негромко произнес Федор. Припарковаться было негде. Узкая дорога и заборы. Приткнулись у чьих-то ворот. Аня выбралась из машины, за ней Лена и Ольга.
Побежали к храму. Во дворе за простым деревенским забором еще не успели убрать строительный мусор. Наверное, недавно завершилась реставрация. Аня поздоровалась с какими-то незнакомыми людьми, спросила, началось ли венчание. Могла бы и не спрашивать.
— Нет еще, не все собрались, — ответили ей, — а вы со стороны кого?
— Невесты…
— А… ну проходите внутрь, а то замерзнете.
Аня переглянулась со своими спутниками.
— Предлагаю к Насте домой пойти, — сказала Ольга.
— Далеко?
— Через забор, — усмехнулась она.
За забором Аня и увидела впервые Настин новый дом. Небольшой, приземистый, с разноцветными стенами: розовыми, голубыми, желтыми… Она бы сразу догадалась, чей это дом, просто забор высокий, не разглядела.
Тропинка к крыльцу от калитки. Уже хорошо протоптали, широко. Дверь обита войлоком. Детские игрушки в сенях…
Навстречу выскочил Настин сын, что-то крикнул, распахнул дверь, на Аню повалило паром. Она услышала женские голоса и детский плач. Говорили на повышенных тонах. Кто-то приказал мальчику закрыть дверь и не выстуживать дом.
Аня с Леной замялись. Но не Ольга, она бесцеремонно толкнула дверь и поманила их за собой.
Аня вздохнула и шагнула в дом. Из сеней они сразу попали на кухню, из нее, как и в доме Аниной бабушки, было три выхода. На улицу, откуда только что вошли Аня и ее спутницы; прямо — дверь была открыта, и Аня догадалась, там ванная; и направо — видимо, в другие комнаты.
У стола сидели две старушки, чинно сложив руки на коленях, очевидно — бабушки, но где чья, Аня не знала. Поздоровались, бабушки молча качнули головами.
— Пойдем, пойдем, тетя Лена, — канючил Настин сынишка.
В кухню заглянула Катя Медкова. Хоть одно знакомое лицо.
— Ой, девочки, это вы… Как хорошо, что вы приехали… А Сережа?
Аня начала извиняться. Но Катя не слушала, сказала только:
— Жаль… он бы помог…
Входная дверь распахнулась, кто-то крикнул из клубов пара:
— Батюшка ждет! — и исчез.
Катя всплеснула руками:
— Кошмар!
