Китай. Искусство есть палочками

только какая-нибудь древняя старушка сидит у двери. В каждом из музеев один зал посвящен фарфору, один — бронзе, кроме того, имеется выставка каллиграфии, или старинных монет, или национальных костюмов этнических меньшинств. В здешнем музее была представлена скудная экспозиция буддийского искусства — четыре или пять резных фресок, пара глиняных статуй без головы и, наоборот, пара голов без тел, очень похожих на те, что мне доводилось видеть в других музеях. Мне пришла интересная мысль: а ведь китайским музеям было бы неплохо обмениваться частями тела статуй; вдруг окажется, что голова из Куньмина подходит под тело в Чэнду, а к ним вполне подойдут руки и ноги из Хэфэя. Тогда музейщики будут долго торговаться: «Меняю нашу правую руку на вашу левую ногу» — и, возможно, соберут статуи целиком.

Вечером я пошла поплавать. Отель был с бассейном, так что глупо не воспользоваться такой возможностью, да и вообще надо же хоть раз поплавать в Китае. Китайцы увлекаются спортом, хотя в последние годы их успехи на международных соревнованиях омрачены скандалами, связанными с допингом. Мао Цзэдун хорошо плавал, для него в Чжуннанхае, неподалеку от Запретного города, специально построили олимпийский бассейн с подогревом. Постепенно бассейны появились в большинстве резиденций Великого Кормчего по всей стране. Мао много времени проводил у воды, читал там и работал. Для его помощников слово «бассейн» стало чуть ли не синонимом аудиенции у Председателя. Ли Чжи суй, о котором я не раз упоминала в первой главе, получил приглашение «Вас просят прийти к бассейну», когда Мао впервые вызвал его к себе и назначил своим персональным лечащим врачом.

Когда отношения с русскими особенно обострились, Мао Цзэдун даже Хрущева принимал возле бассейна. Встреча имела место после ссоры двух держав из-за строительства флота. Мао обратился к Москве за помощью, а советский посол Юдин заявил, что СССР внесет свой вклад, но при этом намерен командовать флотом. Мао пришел в ярость. Хрущев прилетел в Пекин, чтобы наладить отношения. Гаррисон Салсбери так описывает этот инцидент в своей книге «Новые императоры» (Harrison Salisbury «The New Emperors»):

«Мао пожелал, чтобы встреча прошла у бассейна, даже не „у“ а „в“. Хрущев сроду не увлекался плаванием. Ему выдали мешковатые зеленые плавки и спасательный круг. Мао же щеголял в облегающих плавках, демонстрируя накачанный пресс, и плавал, как дельфин, а Хрущев барахтался по-собачьи. Переводчики бегали по краю бассейна, пытаясь перевести слова Мао Хрущеву и при этом не свалиться в воду. Хрущев отвечал по-русски с сильным украинским акцентом и пару раз хлебнул воды. В конце концов, Мао сжалился и позволил промокшему до нитки гостю пойти в дом».

Я спала двенадцать часов и все равно не выспалась. Мое путешествие длилось всего полтора месяца, а я уже заработала хроническую усталость. В Лицзяне я провела на день дольше, чем нужно, чтобы восстановить силы, но поездка на автобусе меня буквально подкосила. Дело даже не в недостатке сна, поскольку даже в поездах и автобусах я спала как убитая, просто приходилось постоянно быть начеку на случай непредвиденных обстоятельств. Странно, что я так сильно утомилась всего за несколько недель. Может, у меня просто чахлый мозг, который дает сбой всякий раз, когда нужно думать и адаптироваться к новым условиям. Может, моей нервной системе не хватает гибкости, как и конечностям. Видимо, перед следующей поездкой стоит попробовать развить свои умственные способности, играя в шахматы и разгадывая кроссворды. Но я, тем не менее, пыталась как-то расшевелить себя и отправилась в Бамбуковый храм в двенадцати километрах от Куньмина.

Храм построен при династии Тан, однако во времена волнений его несколько раз сжигали дотла, а потом отстраивали заново. Существует легенда о возникновении храма. Два брата императорских кровей отправились, как-то раз, на охоту и заметили носорога. Они погнались за диковинным зверем, но быстро потеряли его из вида, зато встретили монаха, а когда приблизились, монах воткнул в землю посох и испарился. Вернувшись на следующий день, братья увидели, что из посоха выросла целая бамбуковая роща, и поняли, что хотел сказать монах — это святое место, здесь необходимо возвести храм.

Но наибольший интерес представляют вовсе не создатели храма, а пятьдесят архатов, созданных сычуаньским скульптором Ли Гунсю и его учениками в конце девятнадцатого века. В тот момент его творчество оказалось настолько передовым, что статуи стали скандально известными. Слишком уж они были реалистичными и человечными: со своими надеждами, тягой к удовольствиям, всеми присущими людям несовершенствами. Каждый из пятисот архатов уникален и обладает собственным характером. Вот, например, монах с затуманенным взором едет на муле. Некоторые статуи очень толстые, запечатленные на них персонажи сидят, развалившись, и на животе видны некрасивые складки. Другие, наоборот, такие тощие, что можно все ребра пересчитать. Кто-то молится, кто-то грустит, кто-то вытаращил глаза от ужаса. На лицах застыли различные эмоции — удивление, печаль, страх. Один архат аппетитно ест сочный фрукт, другой демонстрирует приемы кун-фу, высоко задрав левую ногу.

В главном храме на стене по обе стороны от золотого Будды — целый коллаж. Персонажи плывут по трехмерным волнам, прыгают, кричат и, кажется, оживают на кирпичных стенах. Картины очень живые, они поразительно реалистично и точно передают эмоциональные состояния человека, но одновременно какие-то сюрреалистические (причем они были созданы задолго до того, как сюрреализм зародился как направление в искусстве на другом конце земли). Монахи здесь ездят верхом на мифических чудищах, в окружении целой армии ярких рыб с глазами навыкате, плавают на спинах крабов, акул и черепах, а один летит на розовой птице с развевающимся хвостом.

Ли Гунсю нанес слишком сильный удар по эстетическим чувствам своих современников. Они не просто не одобрили новое слово в искусстве. Вскоре после того, как сооружение храма закончилось, злосчастный скульптор просто исчез с лица земли.

Я пошла посмотреть оставшиеся скульптуры, которые стояли в залах по обе стороны от ворот, ведущих в храм. Здесь за стеклом пылились около пятидесяти старинных скульптур, а у дверей, положив руки на колени, неподвижно сидела старушка. Скорее всего, она спала. А может, умерла. Да, вполне возможно, что это трупное окоченение.

Глава 19 Собака на ужин

На мгновение мне показалось, что я попала в Таиланд или во Вьетнам. Погода жаркая и влажная, по обе стороны дороги растут пальмы, все домики на сваях, а мимо едут на велосипедах женщины в конусовидных соломенных шляпах. Но, что примечательно, я все еще находилась в провинции Юннань, только в южной ее части, регионе Сишуанбаньна на границе с Бирмой и Лаосом, населенном народностью дай, относящейся к той же этнической группе, что и тайцы, и сильно отличающейся от остальных жителей Китая. На автобусе сюда пришлось бы добираться часов двадцать, а то и все двадцать пять. Поэтому, учитывая, какой разбитой я себя чувствовала после двенадцатичасового переезда в Куньмин, я предпочла добираться до Цзинхуна на самолете.

Из аэропорта меня вез необычайно дружелюбный таксист. Возможно, все объяснялось тем, что он заломил цену в несколько раз выше обычной. Водитель говорил со мной на чистейшем путунхуа[12] и очень медленно. Нам почти удалось поддержать разговор о погоде на уровне «В Куньмине холодно? — Нет, в Куньмине жарко», и установить, что я прибыла из Англии, после чего таксист поднял большой палец вверх и провозгласил: «Инго хао», — то есть: «Англия — хорошая страна». На том и порешили.

Цзинхун тоже оказался неплохим городком. Здесь, как и сказал таксист, было очень жарко, и я обрадовалась, обнаружив, что в отеле, который я выбрала исключительно из-за дешевизны, имеются плавательный бассейн и бар у воды. Ни там, ни там людей не было. Я переоделась в шорты и отправилась в ближайший тайский ресторан, где заказала цыпленка с овощами в кокосовом молоке, жасминовый рис и острый салат из папайи. За соседним столиком выпивали человек десять китайцев.

Они провозглашали тосты, осушали маленькие стаканчики с прозрачной жидкостью и морщились как от лекарства, а потом повторяли весь процесс.