— У вас светлая голова, — произнес король. — Скажите, что вы об этом думаете?
— Мадам уже давно боялась, что ее отравят. Она говорила мне об этом.
— Значит, она боялась, что ее отравят. Она называла имена?
— Она знала, что шевалье де Лоррен ненавидит ее и никогда не простит ей своей ссылки.
— Кто еще? Говорите! Если не скажете вы, то кто еще посмеет сказать?
— Мадам говорила, что монсеньор не однажды грозил ей, когда приходил в ярость.
Король тяжело вздохнул.
— Если мой брат… — он поднял голову. — Я приказал привести Морелли — главного дворецкого в Сен- Клу. И я хочу, чтобы вы послушали этот разговор, но так, чтобы вас не видели. Спрячьтесь за эту занавесь.
Анжелика скрылась.
Дверь открылась, и вошел Морелли в сопровождении Бонтана и лейтенанта дворцовой охраны. Морелли был тучный мужчина, достаточно надменный, хотя его профессии больше бы шла угодливость. Несмотря на арест, он сохранял спокойствие.
Король дал знак лейтенанту удалиться.
— Слушайте меня внимательно, — мрачно сказал он дворецкому. — Вам будет дарована жизнь, если вы будете говорить правду.
— Сир, я буду говорить только правду.
— Не забудьте этого обещания. Если вы солжете, вас будут пытать.
— Сир, — спокойно сказал Морелли, — после ваших слов нужно быть круглым идиотом, чтобы лгать. — Хорошо. Тогда отвечайте: Мадам отравили?
— Да, сир.
— Кто?
— Маркиз де Эфиат и я.
— Кто поручил вам это страшное дело? Кто дал яд?
— Шевалье де Лоррен — главный вдохновитель и организатор заговора. Он прислал нам из Рима составные части ядовитого снадобья, которое я приготовил, а маркиз де Эфиат положил в напиток ее высочества.
Голос короля внезапно ослаб.
— А что мой брат? — спросил он, пытаясь совладать с собой. — Знал ли он о готовящемся преступлении?
— Нет, сир.
— И вы можете поклясться в этом?
— Сир, клянусь всевышним, что виновны только я и маркиз де Эфиат. Монсеньор ничего не знал… мы не могли сказать ему об этом… он бы разоблачил нас…
Людовик облегченно вздохнул.
— Вот и все, что я хотел узнать. А теперь уходите, негодяй! Я обещал вам жизнь, но вы должны покинуть королевство. А если вы когда-нибудь решитесь пересечь границу Франции, вас казнят.
Морелли и Бонтан удалились. Король встал из-за стола.
— Анжелика! — позвал он. Это был голос раненого, взывающего о помощи.
Анжелика чуть ли не бегом устремилась к нему. Он крепко прижал ее к груди, будто хотел задушить в объятиях. Она почувствовала, как он прижался лбом к ее плечу.
— Анжелика, ангел мой!
— Я с вами, сир…
— Что за страшное дело… — бормотал он. — Что за низкое вероломство. Подлые души!
Он еще не знал всей истины. Но такой день настанет, и он скажет, что жил среди целого моря бесстыдства и преступлений.
— Не оставляйте меня одного…
— Я с вами.
Наконец до него дошел смысл ее слов. Он поднял голову и долго, не отрываясь, смотрел на нее. Затем робко спросил:
— Вы говорите правду, Анжелика? Теперь вы никогда не покинете меня?
— Нет.
— И станете моим верным другом? Вы будете моей?
Она кивнула в ответ. Он осторожно коснулся руками ее лица.
— Вы говорите правду… — повторил он. — О, это… — он тщетно пытался найти нужное слово.
Король крепко стиснул ее в порыве страсти. Анжелика почувствовала, как его сила вливается в нее, и ей показалось, что их связь возвысит их над всем миром.
Бонтан постучал в дверь.
— Сир, уже пора.
Анжелика попыталась освободиться из его объятий, но король крепко держал ее.
— Сир, уже пора, — как эхо, повторила она.
— Да, мне снова пора стать королем. Но я так боюсь, что если выпущу вас, то потеряю снова.
Она покачала головой, на лице ее появилась печальная улыбка. Она очень устала, глаза закрывались сами собой после бессонной ночи.
— Я вас люблю! — воскликнул король. — О, как я вас люблю, ангел мой! Никогда не покидайте меня!
Глава 29
Стоя на якоре рядом с двумя небольшими военными кораблями, неаполитанской фелуккой и бискайской галерой, корабль покачивался на волнах, как бабочка на травинке. Вокруг него сновали лодки. Это был фрегат в миниатюре, оснащенный небольшими бронзовыми пушками, на каждой из которых сверкал золотой петух, украшенный королевскими лилиями, гирляндами цветов и орнаментом из ракушек. Канаты были из желтого и алого шелка. Повсюду отливали золотом королевские эмблемы.
Луи XIV превратил эту жемчужину корабельного искусства в еще одно развлечение для своего двора. Ступив на первую ступеньку позолоченных сходней, он обернулся к придворным дамам.
Кого же он выберет, кто возглавит вместе с ним торжественную процессию?
Король улыбнулся и протянул руку Анжелике. На глазах у всего двора она поднялась по сходням и села на покрытое парчой сиденье. Король сел рядом с ней. Вслед за ними поднялись на борт и все приглашенные.
Мадам де Монтеспан среди них не было. Она находилась среди придворных, которым было отведено место на бискайской галере. Королева со свитой находилась на фелукке. Остальные придворные разместились на лодках. Королевские музыканты расположились на барже, задрапированной красными и белыми полотнами.
Под звуки скрипок и гобоев маленькая эскадра заскользила по глади большого канала. Но поездка оказалась очень непродолжительной. Темные тучи заволокли голубое небо.
— Надвигается шторм, — заметила Анжелика, пытаясь за беспечным тоном скрыть мрачное предчувствие.
— Так вы думаете, что нас ожидает кораблекрушение? — весело спросил король.
— Все может быть.
Вскоре все сошли на берег, где стояли навесы, под которыми были приготовлены столы с угощениями. Началось веселье, танцы, беседы… Настало время играть в прятки. Анжелике выпало водить. Ей завязали глаза, и месье де Сен-Энай крутил ее так, что она потеряла ориентацию. Потом отпустил ее и тихонько удалился. Она немного постояла и двинулась вперед. Анжелика слышала шорох и шепот вокруг себя.
— О, не убегайте так быстро! — засмеялась она.
Вдруг все стихло. Затем кто-то подкрался к ней и сдернул повязку.
— Ax! — воскликнула Анжелика, зажмурив глаза.
Оказалось, что она уже не на лугу, откуда слышались звуки веселящегося двора, а перед густыми зарослями. Прямо перед ней открылся вид на покрытые цветами террасы, а наверху еще не законченный небольшой дворец, ранее ей незнакомый. Дворец был окружен колоннами из розового мрамора. Вокруг него
