Анжелика оказалась на лошади, скачущей по узкой тропинке, устланной сухим мхом, под тенью деревьев, достойных Версаля, вдоль берега, усеянного скалами, на которые, как разъяренный зверь, бросалось море. Завывания моря и ветра, свет, просеянный сквозь листья, ощущение то населенного, то пустынного пространства придавали особое очарование этому месту.
Лесные охотники вызвались сопровождать встревоженных матерей. Для тех, кто не умел ездить верхом, нашлись повозки с соломой. В последнюю минуту к ним присоединилась часть мужчин.
– Вы думаете, я вас отпущу с этими бородатыми распутниками? – заявил жене адвокат Каррер. – То, что эти черномазые устроили вам триумф, потому что у вас одиннадцать детей, которые отчасти и мои, еще не повод, чтобы вести себя, как в голову взбредет. Я еду с вами.
Хотя тропинка была узкая и по пути им пришлось переправиться через реку, дорога заняла меньше часа. Это была хорошая прогулка для детей, они с удовольствием размяли себе ноги. Показались разрушенные хижины. Они были построены около пятидесяти лет тому назад несчастными поселенцами Шамплена. Заброшенные хижины частично сохранились на опушке леса, на просторной лужайке, полого спускавшейся к песчаной отмели красновато-кораллового оттенка. Но в отличие от их бухты, расположенной в нескольких милях отсюда, эта не могла служить убежищем. Отмель была загромождена отвесными скалами, которые штурмовали яростные волны.
Ребятишки резвились и гонялись друг за дружкой между хижинами.
– Мама, – крикнула Онорина, покатившись навстречу матери, как маленький шарик. – Я нашла нам с тобой дом. Самый красивый, там всюду розы. И месье Кро отдает его нам одним, тебе и мне.
– И нам тоже! – крикнул разгневанный Лорье.
– Тише, тише, крикливые маленькие койоты, – произнес странный человек, стоявший в начале тропинки, как хозяин, встречающий уважаемых посетительниц.
Свою меховую шапку он держал в руках, обнажив ярко-рыжую шевелюру. Он был гладко выбрит, если не считать бакенбард, – но не на висках, а на скулах – которые образовывали нечто вроде щетинистой маски огненного цвета, производившей сильное впечатление на людей, не знакомых с этой особенностью шотландского племени.
Он объяснялся наполовину по-французски, наполовину по-английски и с помощью мимики, как индейцы. Понять его было нелегко.
– Девочка права, mylady. My inn is for you.note 34 Меня зовут Кроули, Джордж Кроули, и в my storenote 35 вы найдете every furniture for houshold…note 36 Взгляните на мои дикие розы.
Но уже ничего не было видно, так как выпал густой туман, струящийся вокруг мириадами блестящих капелек.
– Ох, – простонала мадам Каррер, – никогда я не привыкну к этому туману.
– Дети, где вы?
– Мы здесь! – крикнули невидимые дети.
– Бог знает, что они будут творить со мной в этой стране!
– Come in!.. Come in!..note 37 – говорил шотландец.
Пришлось пойти за ним на слух.
– Nonote 38 туман, – говорил он снисходительно. – Нет тумана to daynote 39. Он то появляется, то исчезает. Зимой, yesnote 40, здесь самый густой туман в мире.
Как он и обещал, туман рассеялся, унесенный ветром.
Анжелика очутилась перед деревянным домиком с соломенной крышей, увитым цветущими розами нежных оттенков и с чудесным запахом.
– Вот мой дом, – объявила Онорина.
И она дважды обежала вокруг, крича, как ласточка.
Внутри был разожжен добрый огонь. В доме было целых две комнаты, обставленных мебелью, сделанной из бревен или же грубо вырезанной из древесных стволов. Они были немало удивлены, обнаружив стол черного дерева с витыми ножками, который подошел бы и для гостиной.
– Подарок месье де Пейрака, – заметил шотландец с удовлетворением.
Он показал также оконные стекла, роскошь, совершенно не известную в других хижинах. Там на окнах были только рыбьи пузыри, пропускавшие слабый свет.
– Раньше и я довольствовался этим.
Это «раньше» было довольно давно. Кроули был помощником капитана на корабле, разбившемся тридцать лет назад о непреодолимые скалы у берегов Мэна. Единственный оставшийся в живых, он добрался, весь в ранах, до негостеприимного берега. Ему так здесь понравилось, что он решил остаться.
Считая себя господином этих мест, он встречал меткими стрелами, выпущенными с верхушки деревьев, всех пиратов, пытавшихся укрыться в бухте. Индейцы ему не помогали. Они были миролюбивы и никогда не начинали боевые действия. Кроули сам прогонял незваных гостей.
Благодаря своей дружбе с одним из вождей могикан, с которым он встретился на переговорах в Бостоне, Жоффрей де Пейрак узнал о неприступном убежище в Голдсборо и о причинах висевшего над ним проклятия. Ему удалось заключить союз со «злым духом» Кроули, который тем более охотно согласился на его предложения, что уже искал покупателей на свои меха. Дело в том, что, обосновавшись среди заброшенных хижин Шамплена, он обнаружил в себе непреодолимую страсть к торговле. Любопытный дар, состоящий в том, чтобы, не имея ничего, сделать из этого ничего состояние. Поначалу он продавал туземцам советы, как лечить болезни, с которыми не справлялись их колдуны. Затем волынки, которые делал сам из тростника и мочевых пузырей или желудков убитых животных. Затем концерты, которые он давал, играя на этих волынках. Охотники из Канады привыкли останавливаться у него, расплачиваясь
