Жоффрей де Пейрак взял его под руку, чтобы вывести на балкон.
– Идемте… «Сокровища» моего бедного Абдуллы наполнили смрадом всю каюту.
Он в глубокой задумчивости смотрел на небо – сейчас оно было окрашено в теплые, нежно-оранжевые тона, хотя цвет моря по-прежнему оставался серо-зеленым, холодным.
– Мы приближаемся к концу пути, Язон. Постарайтесь успокоить людей. Скажите им, что испанское золото все еще на борту. Как только мы пристанем к берегу, то есть уже через несколько дней, я прикажу выдать им задаток в счет доходов от будущих продаж.
– В том, что им заплатят, они не сомневаются, ведь вы честно платили им всегда. Но им кажется, что на этот раз вся их работа ушла псу под хвост. Они спрашивают, почему мы, все бросив, помчались в Ла- Рошель? И для чего взяли на борт этих людей, из-за которых приходится терпеть столько неудобств и лишений? Притом со всей этой компании не получишь ни гроша: у них же всего добра – одна рубашка на теле!
Жоффрей де Пейрак продолжал молчать, и Язон сказал с сокрушенным видом:
– Вы, должно быть, считаете меня бестактным, монсеньор? И даете понять, что нам не следует лезть в ваши дела? Но ведь именно это нас и беспокоит! И команда, и я чувствуем, что вы перестали о нас думать, что ваши мысли заняты другим… Матросы к этому очень чувствительны. Вы же знаете, монсеньор, в таких вещах моряки всех рас и народов одинаковы. Они верят в приметы, и невидимое значит для них куда больше, чем то, что можно рассмотреть и пощупать… Они твердят, что теперь им уже не найти у вас защиты.
Губы Рескатора тронула улыбка.
– Вот начнется буря, тогда они увидят, могу я их защитить или нет.
– Я знаю… Вы еще с нами. Но матросы чувствуют, что ненадолго.
Язон повел подбородком в сторону бака:
– Допустим, что вы взяли на борт этих людей, чтобы заселить ими земли, которые вы купили в Мэне. Но какое отношение это имеет к нам, экипажу «Голдсборо»?
Граф де Пейрак положил руку на плечо друга. Его взгляд по-прежнему блуждал где-то около горизонта, но пальцы крепко сжали массивное плечо помощника. Вот опора, на которую он всегда мог положиться во время их бесконечных плаваний…
– Язон, дорогой мой товарищ, когда мы с вами встретились, я уже прожил первую половину своей жизни и вступил во вторую. Вы знаете обо мне далеко не все, и я тоже не воображаю, будто знаю все о вас. Так вот, друг мой, с тех пор, как я живу на свете, моей душой, сменяя друг друга, владеют две страсти. Меня попеременно влекут то сокровища земли, то вечное очарование моря.
– А красотки?
– Слухи о моих победах несколько преувеличены. Скажем так: при случае красотки служат добавлением и к одному, и к другому. Земля и море, Язон, два удивительных существа. Две требовательные владычицы. Когда я слишком долго отдаюсь одной, другая протестует и властно зовет меня к себе. Вот уже более десяти лет, с тех пор, как турецкий султан поручил мне монополизировать торговлю серебром, я не покидаю корабельной палубы. Вы одолжили мне ваш голос, чтобы я мог подчинять своей воле капризные стихии, и во всех водах – от Средиземного моря до Атлантического океана, от полярных льдов до карибской лазури – мы пережили вместе немало увлекательнейших приключений…
– А сейчас вами опять овладело желание проникнуть в недра земли?
– Вот именно!
Этот короткий ответ прозвучал, словно удар тяжелого молота, вгоняющего гвоздь.
Язон поник головой.
Сейчас он услышал именно то, что боялся услышать. Его сильные, поросшие рыжими волосами руки судорожно стиснули позолоченные перила.
Жоффрей де Пейрак еще крепче сжал его плечо.
– Я оставлю вам корабль, Язон.
Тот отрицательно мотнул головой.
– Это все равно уже будет не то… Чтобы по-настоящему жить, мне нужна ваша дружба. Меня всегда поражали ваш пыл, ваша жизнерадостность. Они нужны мне, как воздух.
– Ну полно! Неужели вы так сентиментальны, вы, старый морской сухарь? Посмотрите вокруг! Ведь вам остается море.
Но Язон продолжал стоять, потупив глаза, и даже не взглянул на волнующийся, темно-зеленый простор.
– Вам этого не понять, монсеньор. Вы весь – точно огонь. А во мне огня нет – только лед.
– Так разбейте ваш лед!
– Слишком поздно.
Язон тяжело вздохнул.
– Мне надо было давным-давно попросить, чтобы вы открыли мне ваш секрет: как вам удается каждый раз глядеть на мир новыми глазами?
– Но никаких секретов здесь нет, – сказал Жоффрей де Пейрак, – или, во всяком случае, они у всех разные. У каждого свои. Что же вам сказать? Всегда будьте готовы начать все сначала… Гоните прочь представление о том, что жизнь у вас только одна… И верьте, что жизней много…
Глава 24
