удовлетворение от обладания какой-то важной тайной. Заподозрив некоторую невменяемость Петронильи, Анжелика поняла, что конкретными вопросами она ничего не добьется и решила сыграть ва-банк по-иному. Именно поэтому она упомянула о том, что герцогиня взяла с собой в лодку Кроткую Марию, дав таким образом почувствовать чуть тронувшейся бедняжке, что она ей искренне сочувствует.
– Вы совершенно правы, мадам, – говорила Петронилья, покачивая головой, увенчанной помятым и чуть косо сидевшим чепцом. – Вы совершенно правы. Никому не пожелаю пережить кораблекрушение, когда холодная вода заливает и глаза, и уши, и рот, и ты не знаешь, когда и как это кончится. Не могу больше видеть все эти корабли, море, гальку, мое сердце уже не выдерживает…
Руки ее затряслись так сильно, что Анжелика взяла у нее из рук чашку с настоем.
– Видите ли, если бы вы сели в лодку с герцогиней! – сказала она успокаивающе, – вы бы не попали в эту жуткую переделку. Странно, что она не взяла вас с собой – ведь вы очень дороги ей, и она не может обходиться без вас!
Анжелика произнесла эту фразу, чувствуя, что эпизод с лодкой был ключевым в глазах старой гувернантки.
– Я думаю, что причина заключается в моей нелюбви к ее брату, – сказала Петронилья.
Что за брат?.. У Анжелики даже екнуло сердце, но она вовремя удержала себя и не стала прямо задавать этот вопрос… Ничего не сказав, она поднесла Петронилье новую чашку с отваром. Та отпила несколько глотков, но было видно, что думала она о другом.
– А я-то надеялась, что уж в Америке он до нас не доберется. Так вот, представьте себе, он уже ожидал ее здесь. И лодку за ней послал он. И я, и капитан Симон говорили ей, что уже темно, и море разволновалось. Капитан предупреждал, что здесь могут быть коварные рифы. «Виден берег с огоньками, подождите, пока мы не станем на якорь». Куда там! Попробуйте остановить ее, когда зовет брат.
Петронилья с удовольствием глотнула из чашки и сказала вздохнув:
– Очень пользительный напиток! Анжелика затаила дыхание, чтобы не нарушить этот, казалось, бессвязный монолог.
– Нельзя сказать, что она покорна ему, – продолжала дуэнья. – Она не покорна никому, но всегда тянется к нему. Это единственное в мире существо, с которым она находит общий язык. Я никогда этого не понимала. Его зовут Залиль. У него постное лицо, рыбьи глаза, весь он какой-то неприятный и даже пугающий. И что только она в нем нашла? А ведь смотрите, встреча с ним сразу же принесла нам несчастье. Корабль затонул, погибло много хороших людей.
– А почему брат герцогини ждал ее во Французском заливе?
Анжелика сразу же поняла, что совершила ошибку, задав свой вопрос так прямо. Петронилья с подозрением посмотрела на нее.
– Да что это я вам все рассказываю? Не слушайте эти глупости!
Петронилья хотела было встать, но вдруг обмякла в каком-то оцепенении и на лице у нее появилось выражение ужаса.
– Ведь она запретила мне разговаривать с вами, – пролепетала она. – Что я наделала… Что же я наделала?
– Она вас убьет?..
– Нет, меня нет, – горделиво и убежденно ответила Петронилья.
Реакция у нее была та же, что и у Кроткой Марии.
– Так значит, вы знаете, что она способна на убийство? – вкрадчиво спросила Анжелика.
Петронилью Дамур охватила дрожь. Анжелика пыталась нажать на нее, пробудить ее совесть, дать ей почувствовать, что она может искупить свое невольное попустительство преступным действиям своей госпожи, которой она преданно служила все эти годы. Но добиться ей ничего не удалось. Петронилья замолкла и даже отказалась подтвердить, что корабль, который они несколько раз замечали на своем пути, был кораблем брата Амбруазины, человека с бледным лицом.
Страх настолько овладел ею, что она, лязгая зубами на каждом слове, принялась говорить, что ей ничего, ничего не известно, кроме одного – если она отойдет хоть на шаг от дома Анжелики, «они» убьют ее… Получалось, что старая женщина собиралась оставаться здесь чуть ли не до второго пришествия.
– Ну и обуза на нас свалилась, – сказал Кантор, когда Анжелика рассказала обо всем ему и Виль д'Авре. – Но ведь нельзя и выставить ее за дверь, она и впрямь боится оказаться убитой.
– Возможно, на это есть основания, – отреагировал Виль д'Авре.
Вечером герцогиня де Модрибур прислала человека за дуэньей. Анжелика ответила, что та нездорова и останется на ночь у нее подлечиться. Анжелика опасалась, что Амбруазина явится к ней с протестом, но, к счастью, этого не произошло. Ночь прошла беспокойно. Петронилья пребывала в прострации, изредка прерываемой плачем и стонами. Потом у нее начались боли в животе, и Анжелике пришлось несколько раз сопроводить ее в туалет, поскольку та сама не могла ступить и шагу. Ей повсюду чудились монстры, притаившиеся убийцы. Наконец, Петронилья вспомнила, что в сумочке у нее хранится хорошее лекарство от колик. Анжелика дала ей его, после чего все заснули.
К утру Петронилье полегчало. За завтраком Виль д'Авре и Анжелика всячески убеждали бедную гувернантку сделать вид, что ничего особенного не произошло, и вернуться к королевским невестам. Такое естественное поведение могло бы избавить ее от подозрений. А скоро прибудет граф де Пейрак, и все уладится.
Петронилья несколько приободрилась. А когда Виль д'Авре признался, что при первом же взгляде на нее он понял, что она из Дофине, и они побеседовали о ее родной провинции, она и вовсе почувствовала себя молодцом.
Предпочитая не пользоваться гостеприимством Никола Пари и стремясь теснее сплотить своих сторонников в окружавшей их зловещей атмосфере, Анжелика позаботилась о том, чтобы не только завтраки, но и обеды и ужины проходили у нее с участием Кантора, Барсампюи, Дефура, сына Марселины и, разумеется, Виль д'Авре, чей повар и адъютант обслуживали их.
