Но тут перед ее мысленным взором предстал Джек Мэуин, жующий табак и ловко управляющийся с парусом, и ее опасения стали рассеиваться.
Мог ли быть ее врагом человек, который спас ее, когда она тонула, вынес из воды на руках и приготовил горячий суп, чтобы поддержать ее силы?
Даже если он получил на ее счет строгие указания, он был достаточно независим – Анжелика это чувствовала – чтобы истолковать их по-своему. Нужно набраться смелости, вызвать его на откровенность и постараться узнать его намерения.
Анжелика с вызовом посмотрела на иезуита:
– Так каковы ваши предчувствия? Может ли Дьяволица появиться в Голдсборо?
– Да! Я думаю, да, – ответил он, глядя Анжелике прямо в глаза.
Она почувствовала, что бледнеет.
– Так, выходят, вы тоже наш враг?
– Кто вам это сказал?
– Вы выполняете приказы отца д'Оржеваля, не так ли? Он поклялся погубить нас. Он послал вас шпионить за нами, препятствовать нашим начинаниям, расстраивать наши планы, и вероятно, если представится возможность, помочь нашей гибели… Я помню…
Анжелика отпрянула и в отчаянии закричала:
– Вы тогда смотрели, как я умираю! Да! Когда я тонула у мыса Монеган, вы смотрели, как я умираю… Я знала! Я прочла это в ваших глазах, когда вы отказались протянуть мне руку, чтобы помочь… Скрестив руки, вы ждали, чтобы море довершило свое злодеяние. Но одно дело решить по чьему-то приказу: «Этот человек должен умереть…» и совсем другое, видеть, как он бьется в агонии. Вы не выдержали.
Отец де Верной невозмутимо слушал, пристально глядя на Анжелику. Когда она замолчала, едва переводя дыхание, он спокойно произнес:
– Могу ли я узнать, сударыня, о цели вашего сегодняшнего визита?
– Я боюсь, – с этими словами Анжелика порывисто протянула к иезуиту руки. Неожиданно для нее он властно взял ее руки в свои:
– Это хорошо! Я счастлив, что вы пришли ко мне, невзирая на черные замыслы, которые вы мне приписываете. Я весь в вашем распоряжении и постараюсь вас успокоить. Так что же происходит?
Анжелика не знала, что ответить. Жест Мэуина был столь неожиданным… и доверительным.
Она с тревогой взглянула на него, пытаясь понять, что движет этим непостижимым человеком, каковы его тайные цели?
Огромная волна разбилась о подножье скалы, и целый сноп пенных брызг взлетел на невиданную высоту и окутал их соленым, сверкающим облаком дождинок.
Они сделали несколько шагов назад. Теперь Анжелика сомневалась, стоит ли все рассказывать.
Если она поделится своими подозрениями, что в Голдсборо готовится какой-то опасный заговор, то тем самым она лишь упрочит дурную репутацию поселения, которое и без того считается еретическим, дьявольским и повинным во всех грехах.
Анжелика покачала головой.
– Я не знаю, что здесь происходит, но чувствую, что кто-то настойчиво и решительно добивается нашей гибели. У меня опускаются руки. Кому нужна наша смерть? Если бы я знала, я могла бы защититься. Быть может, отцу д'Оржевалю? Если вы знаете, прошу вас, Мэуин, скажите мне! Кто вас предупредил, что я нахожусь на корабле Золотой Бороды, по чьему приказу вы пришли туда за мной? Ведь между моим пленением и вашими действиями во Французском заливе существовала какая-то связь.
Отец де Верной ничего не отрицал, но и не выражал согласия. Анжелика чувствовала, что он тоже мысленно сопоставляет какие-то известные ему факты и что он лучше осведомлен о тайнах, которые ее окружают, но пока не решается рассказать ей о результатах своих раздумий. Может быть, он ее опасается? Или делает то, что хотят их враги? Или он сам – один из этих врагов?
– Английские пуритане, французские еретики, пираты без чести и совести, искатели приключений, готовые на все, – вот оно, население Голдсборо, – неожиданно заговорил священник. – И как, по-вашему, такое гнездо разврата может процветать и не вызывать недоверия Канады, которая соседствует с ним через Акадию?
– Так кажется лишь на первый взгляд, – возразила Анжелика. – Вы сами могли убедиться, что у нас живут в основном трудолюбивые, патриархальные семьи, и, несмотря на недавнее появление здесь пиратов, которые, впрочем, решали исправиться, в Голдсборо царит вполне благопристойная атмосфера. Конечно, люди иногда устраивают себе праздники, да вы и сами не погнушались и развлекли нас недавно. Что до английских пуритан, то вам прекрасно известно, что это беженцы из Новой Англии, которые спасаются от резни и ждут, когда все успокоится, чтобы снова вернуться домой. Так почему вы отказываете этим женщинам и детям в праве на жизнь? Дайте им спокойно жить, святые отцы! Разве не довольно тех, кто погиб по ту сторону Французского залива? О! Мэуин, – с болью продолжала Анжелика, – вспомните маленьких английских ребятишек с острова Лонг, которые пришли спеть нам песню о раковинах! Теперь они погибли… Говорят, что острова залива Каско попали в руки абенаков…
– Ну нет! Тут вы как раз ошибаетесь, – прервал ее отец де Верной. – Они не погибли. Индейцы все еще не напали на острова, и английские ребятишки, которых вы тут оплакиваете, наверняка ищут свои раковины и поют песни. Скоро они вернутся на свои фермы в Новую Англию. И все это благодаря вам или из-за вас – все зависит от того, с какой стороны посмотреть.
– Что вы хотите этим сказать?! – вскричала Анжелика, ошеломленно глядя на иезуита.
– Что исчезновение, а точнее, бегство Пиксарета спутало все планы, подорвало дух отрядов, осаждавших поселения Новой Англии. Индейская война угасла, как головешка в воде. Уже после его исчезновения на Андроскоггине, племена, которые он вел с севера, рассеялись и стали подниматься вверх по Кеннебеку, увозя с собой заложников.
