что для него будет детской забавой разделаться с одним пиратом и его наемниками-протестантами, которые незаконно там обосновались. Надо признать, что все было прекрасно продумано, но, как видите, обернулось иначе. Патюрель – честный человек, и нам удалось с ним договориться.
– Каким образом?
В этих удивительных событиях иезуиту чудилась какая-то тайна.
– Он питает к вам страсть, – с внезапной горячностью проговорил священник, – и ставит эту страсть выше своего долга. Мне не нравится этот человек.
– Представьте, это взаимно. Он тоже мне об этом говорил. Он считает, что для служения Церкви вы чересчур неистовы. По его словам, священники должны просвещать верующих, а не подавлять их личность. Этот корсар, конечно, не мог предположить, что вы появитесь на его корабле, чтобы забрать заложницу, графиню де Пейрак, которую ему удалось захватить… У него и без того было много трудностей с завоеванием Голдсборо. А вы пришли от имени иезуитов, чтобы лишить его такого ценного козыря. Но Патюрель глубоко верующий человек, и он не хотел, чтобы вы сочли его врагом Бога и Церкви.
Анжелика вздохнула и добавила:
– Вот так! Как видите, при желании люди всегда могут сделать шаг навстречу друг другу. А что вы посоветуете мне?
– Вам надо ехать в Квебек. Вас должны там узнать. Вашего супруга считают предателем и врагом королевства. Но он гасконец, и это сблизит его с нашим губернатором Фронтенаком.
Пусть знакомство с вами успокоит опасения и сомнения, которые существуют в отношении вас.
– Как вы можете такое говорить! – поразилась Анжелика. – Неужели вы хотите заманить нас в эту ловушку?! Квебек! Вы прекрасно знаете, что меня там встретят градом камней, а королевская полиция сразу схватит нас и заточит в тюрьму.
– А вы соберите все свои силы. Флотилия вашего мужа превосходит по мощи флотилию Новой Франции, у которой… всего один корабль… и тот не всегда стоит у стен города.
– Странно слышать от вас такой совет, – Анжелика не сдержала улыбку.
– Значит, вы все-таки не враг нам, Мэуин.
Иезуит не ответил. Он снял стихарь и тщательно его сложил. Анжелика поняла, что он не хочет говорить больше, чем сказано.
– Вы еще останетесь в Голдсборо? – спросила она.
– Не знаю… А теперь ступайте, дочь моя. Уже поздно. Близится час молитвы, и сейчас сюда придут верующие.
Анжелика послушно наклонила голову для благословения и вскоре уже шла вниз по тропинке. Но вдруг она остановилась и обернулась:
– Святой отец, вы не наложили на меня епитимью. Обычно в конце исповеди священник налагает на исповедующегося епитимью – тот должен во искупление своих грехов читать молитвы, принести жертву в пользу церкви или совершить какой-либо обряд.
Отец де Верной задумался, нахмурил брови, и его лицо приняло властное выражение.
– Ну что ж! Поезжайте в Квебек! Да, пусть это и будет вашей епитимьей. Поезжайте в Квебек! Как только представится возможность, езжайте туда с вашим супругом. Имейте смелость вступить в этот город без страха и стыда. В самом деле, а вдруг это принесет благо земле Америки?!
Глава 8
Отец де Верной промолчал в ответ на слова Анжелики:
«Вы ведь не враг нам», но она не теряла надежду. Как ей хотелось сейчас же поведать Жоффрею о своем доверии к Мэуину, сказать: «Я верю, что этот иезуит на нашей стороне».
Отец д'Оржеваль уже подсылал к ним однажды Массера – и тот помог им лечить больных оспой в Вапассу и варить пиво. Когда они жили у Кеннебека, появился Геранд, а теперь Мэуин. Последний был самым незаурядным из них – вторым отцом д'Оржевалем, но менее склонным к мистике и фанатизму, а потому менее уязвимым. Он был настоящим помощником отца д'Оржеваля, ибо не боялся вступать в богословские споры с протестантами и вместе с тем умел устоять перед женскими чарами и перед соблазнами трактиров Нового Йорка, не страшился моря, пиратов, кораблекрушений, индейцев, медведей…
Иезуит подробно поведает своему наставнику обо всем, что увидел в стане врага. Но сумеет ли он убедить отца д'Оржеваля?
Навстречу Анжелике шел Кантор – он возвращался из порта со своими друзьями. Они несли на плечах сети и корзины, полные рыбы, омаров и мидий.
Юноша горячо обнял свою мать. Его лицо было загорелым и обветренным, словно у заправского пирата, а изумрудные глаза смотрели прямо и бесхитростно. Кантор не стал объяснять Анжелике причину своего отсутствия, и она решила ни о чем его не спрашивать, в конце концов, он был капитаном корабля.
Возвращение сына развеяло ее тревогу и наполнило ее сердце счастьем. Каким прекрасным казался Анжелике этот вечер! Страхи и волнения отступили и казались призрачными.
Она посмотрела на взлетающих птиц. Многокрылая стая стремительно поднялась ввысь, заставив померкнуть солнце. Анжелика всегда восхищалась, глядя в небо. Это был недоступный мир, где властвовал ветер и, подчиняясь неведомым законам природы, летели из края в край птицы. Это был гармоничный и живой мир, который влиял и на их земную жизнь. Тучи бакланов, больших и малых чаек во время прилива опускались на голые прибрежные скалы, превращая их в заснеженные холмы. Все менялось кругом, когда на горизонте вдруг появлялась черная точка, которая росла, приближалась, становилась сперва грозовой тучей, затем шумной птичьей стаей; и напротив – когда птицы скрывались за горизонтом, природа впадала в оцепенение, в молчаливое тревожное ожидание… Птицы! Залив, острова, Голдсборо с его непостижимой тайной… Монахиня из Квебека утверждает, что именно здесь должна произойти таинственная трагедия, в которой сыграет свою роль Дьяволица, явившаяся ей в видении.
