Дети заснули, а Эммануэль молился: «Что станет с нами, если убьют наших братьев в Квебеке? Господи, защити наших воинов!»
С первыми лучами солнца дети проснулись. Туман рассеялся, но с высоты, где они находились, они не могли увидеть, разрушен Квебек или нет. В долинах все было спокойно. От сгоревших домов еще поднимался дым. Наконец они услышали выстрелы. Они различили парус, силуэты вооруженных людей, направлявшихся к хутору. Среди них была женщина, и это окончательно успокоило их. Их искали, к ним пришли на помощь. Они покинули свое убежище и, начали, спуск в долину. И вот они здесь, в сырых грязных одеждах, дрожа от холода и страха при виде трупов около церкви. Они понимали, чего им удалось избежать, какие ужасы миновали их судьбы, и они молча смотрели на тех, кто вчера еще был их учителем, их братьями, их приятелями. С ними они делили свои занятия, молитвы, труд и отдых. Ирокезы принесли им смерть.
Анжелике и ее спутникам никак не удалось оторвать их от этого болезненного созерцания.
— Пойдемте! Дети, пойдемте! — настаивали они. — Посмотрите, ваша трапезная ждет вас… Хутор уцелел.
От страха они не могли пошевелиться. Молодой Эммануэль заметил среди трупов аббата Дорена, своего духовного наставника, который взял в свои руки заботу о его воспитании, и глубокое горе охватило его.
Внезапно подросток поднял голову, прислушался, он явно был чем-то взволнован.
— Послушайте!
Анжелика боялась, что он повредился рассудком, и в то же время ее не отпускал страх вновь увидеть убийц с томагавками в руках.
— Нет, — успокоила она его, — ничего не бойтесь. Ваши жестокие враги ушли и никогда не вернутся. Они дали мне слово.
— Да я не об этом, — лихорадочно возразил он. — Послушайте! Послушайте!
Его лицо просияло, он указал рукой на юг, откуда доносились приглушенные звуки.
— Куа, куа!
— Белые гуси! — закричал он, и в его голосе послышалось рыдание. — Белые гуси с Бурного мыса! Они возвращаются! Они возвращаются!
И они появились, выстроившись в небе в форме треугольника.
— Куа, куа!
Дети забыли все: ужас, усталость, голод; они бросились к болотам с радостными криками.
И как только первый клин как будто упал с неба на землю, прямо к их ногам, они запрыгали и захлопали в ладоши, радостно приветствуя птиц.
А те вернулись на свои родные земли и теперь отдыхали, сложив крылья. Высадившиеся на берег люди с трудом прокладывали себе дорогу среди этих белых птиц, их становилось все больше и больше. Казалось, вся земля укрылась белым пуховым одеялом, а они все прибывали и прибывали.
Анжелика издали заметила ту, кого она с горечью визы-вала своей «соперницей», и подумала: «Анн- Франсуа умер».
В свою очередь, Сабина де Кастель-МорЖа была не меньше удивлена появлением в этих местах Анжелики:
— Как ваш сын?
— Ему лучше… Во всяком случае, в этом меня все хотят убедить… Я не знала, что вы здесь.
Сабина объяснила, что г-жа де Меркувиль решила, что она слишком много времени проводит у изголовья своего сына, ловя его дыхание, и она отстранила ее от обязанностей сиделки.
— Тогда я подумала, что нужно помочь здешним жителям. Лишь горести других заставляют меня забыть про мои собственные.
Она прибыла сюда вместе с господином де Верньером, его слугами и священниками, а также своей храброй подругой г-жой Бардо.
Священники должны были прочесть молитву над свежевырытыми могилами.
Г-жа де Кастель-Моржа привезла белье и чистые одежды, которые ей вручили сестры из Отель- Дье.
На огне подогревались чугунки с водой. Женщины помогли Эммануэлю и секретарю г-на де Верньера отмыть всю маленькую компанию. Затем дети облачились в толстые шерстяные рубашки, и их уложили в постель. Маленькие канадские семинаристы будут спать под колыбельные песни вернувшихся диких гусей.
Было решено возвращаться в Квебек. Анжелика и Сабина сели в лодку; Анжелика увозила маленького Марсэлена, который не мог от нее оторваться, а Сабина держала на коленях ребенка, у которого был жар; его завернули в одеяла, но он все равно дрожал.
Они отплывали еще засветло, а прибыли в Квебек уже в полночь.
На середине пути им встретилась эскадра, которой командовал Его Высокопреосвященство де Лаваль. Произошел обмен новостями. Те, кто возвращался, сначала рассказали о спасенных детях, а уж потом о тех, кто погиб.
В одной из шлюпок Анжелика заметила мужчину, лицо которого показалось ей знакомым. Рядом с ним сидели его жена и двое детей, и все они тщательно оберегали от каких-либо повреждений непонятный предмет.
— Вы, случайно, не мельник из Шато-Ришье? — спросила у него Анжелика.
— Так и есть, — ответил веселый человек. Несмотря на недавние трагедии, радость не покинула его.
— Шато-Ришье пострадал от набега?
— Еще как! Моя мельница превратилась в пепел. Но я и моя семья остались живы.
Своей жизнью он был обязан ежегодному пирогу, который он вручил Его Высокопреосвященству. В этом году он решил удивить архиепископа, прибыл со своей семьей в Квебек, чтобы на большой ярмарке приобрести различные кондитерские штучки для украшения своего пирога.
Не обращая внимания на военные заботы, он замешивал тесто, закладывал его в печь, готовил начинку, украшал: никакие ирокезы не могли помешать ему закончить его грандиозный труд. Его мельница сгорела, но он и его домочадцы, а также его пирог остались целы. Кроме того, пирог удался на славу.
Теперь они везли это произведение кулинарного искусства в Святой Иохим. Он приподнял скатерть, и все увидели аппетитный пирог, украшенный миндалем, кремом и мармеладом.
— Для детей это будет огромным утешением, — сказала Сабина.
Их лодка взяла курс на Квебек. Анжелика чувствовала, что Сабина хочет поговорить с ней, и демонстративно отворачивалась. Эти два дня не дали ей возможности спокойно все обдумать. И временами стреляющая боль поражала ее.
Она не могла себе представить, что произойдет, когда она найдет время для размышлений…
Она заметила на себе пристальный взгляд Сабины, и ее красивые черные глаза показались ей невыносимыми.
Почему она должна сидеть в лодке рядом с этой женщиной?
Из-за сильного встречного ветра им пришлось долго лавировать, прежде чем Топен справился с парусом.
В ночи Квебек казался огромной черной тенью, время от времени освещаемой огоньками окон в домах.
Впервые Анжелика увидела Квебек поздней осенью, эту маленькую столицу, затерянную в Новой Франции. В ней вновь проснулась боль, как будто она дотронулась до пораженного места, хотя она не могла определить, что вызвало эту боль. Она приняла вызов и выиграла.
«Ты — победительница», — говорила ей Гильомета.
Но не слишком ли дорого платит она за свои победы?
«Хватит ли мне смелости?» — спросила она себя.
Вновь она встретилась взглядом с Сабиной.
— Анжелика, послушайте…
— Нет! — ответила она и отвернулась. — Не выводите меня из себя!
— Тем не менее, я должна вам сказать… Нужно, чтобы вы знали…
