— Нам с тобой?
— Да.
— Сделаем новую? Как?
— Для начала ты перестанешь распускать детские сопли. Их у тебя никогда раньше не было. В детстве не было. Так? А сейчас есть. Почему, как ты думаешь?
Пер не обиделся. Он всерьез задумался.
— Ни демона не понимаю, — через пару минут сказал он. — Наверное, слишком влюбился.
— Нормально влюбился. Мне нравится. — Девушка погладила его по щеке. — Но ты мечешься, потому что тебя грызет глубинный страх. Ты боишься того, что реальность рушится. А она действительно рушится. Теперь ясно?
— Нет. — Чистый лоб Пера избороздили морщины. — Тайя, а кто ты такая?
Девушка прикусила губу.
— Гм—м...
— Кто ты на самом деле? Я тебя не боюсь, ты не думай. И совершенно не верю в бабкины сказки про демонов. Но в этих сказках все время мир валится в пропасть. К тому же ты совершила ошибку. Сейчас мой ум ясен, и я говорю тебе прямо. Ты меняла свой рост. И не только. Я потом это вспомнил. Когда все вокруг стало рушиться...
Резкий вздох сорвался с губ Тайи. «Неужели он скоро поймет? Когда мир рушится — обнажается суть».
— Кто ты, любимая?
— Я —человек!!!
— Это в лучшем случае половина правды, — жестко сказал Пер, схватив девушку за руку. — Не бойся, я не отрекусь. Но мне нужна правда. Вся, целиком.
— Не могу. Пер, нельзя.
Юноша сжал губы, нахмурился и отстранился. Тогда Тайя решилась.
— Мать была человеком.
— Была?
— Я давно родилась. Отец — Изначальный, то есть один из них. А я — демиург. Но во всем остальном я обычная девушка! Клянусь, я старше тебя только на восемь месяцев и четырнадцать дней! И потому я совершаю ошибки!
Пер вгляделся в глаза любимой. Не лжет. Бледная от ужаса, заплаканная девчонка. Не старуха в облике девушки, а действительно девушка. Он стер с ее лица слезы, погладил, утешил.
— Прежнее ушло навсегда. Я это чувствую. Но ты не бойся, родная. Я тоже мог умереть вместе с прежней реальностью. Но сейчас не умру, потому что знаю еще одну твою тайну. Ты бессмертна физически.
— Не очень, наверное. Я сейчас вообще ни в чем не уверена — ни в прошлом, ни в будущем. Мы с тобой идем по лезвию ножа, Пер, любимый. Поэтому ни о чем больше не спрашивай.
Пер лежал на подушках исхудавший, совсем бледный. Щеки ввалились, лицо будто истаяло. Глаза казались глубокими, их взгляд обжигал, как вода горных озер. Резко очерченные, плотно сжатые губы. И волевой подбородок. Юноша выглядел так, словно собрался дать сдачи жестокому миру. А если реальность посмеет придвинуться ближе — кусаться. Но нет...
Он бережно взял лицо Тайи в ладони и поцеловал девушку. Крепко, чуть ли не до крови. Поцелуй длился долго.
— Ох...
— Ты пойдешь за меня замуж, — сказал Пер уверенно.
— Конечно, пойду.
Взгляд юноши был смятенным и одновременно настойчивым. Глаза блестели отчаянно. Он вновь потянулся к Тайе, но она перехватила его руки.
— Милый, не прямо сейчас. Ты еще не поправился, а я не спала двое суток. Завтра я куплю мясо. Много мяса. И никуда не уйду. Я вообще очень неплохо готовлю. А сейчас давай просто спать.
Говорливая и добросердечная тетушка Ляйда поздно вернулась от соседки. Дочь спит, уже поправляется. Поэтому можно и в гости. Увидев, что дверь в комнату Пера приоткрыта, она не удержалась и заглянула одним глазком. Любопытство являлось одной из ее слабых сторон. Как сынок? А как его девочка? Может, она не ушла? Нет, надо взглянуть повнимательней. Лицо тетки Ляйды просунулось в комнату и осветилось удовлетворенной улыбкой. Дети спали на узкой кровати в обнимку. Правда, в одежде. Неудивительно — оба устали. Сюда нужно еще кровать. И защелку на дверь. Надо бы поспрашивать. Соседка, баба Матта, наверное, даст.
ГЛАВА 9
Через день Пер пришел в Академию бодрым пружинистым шагом. Похудевшее лицо излучало вдохновение и уверенность. Да и внешность юноши слегка изменилась. Неуловимо, почти незаметно. Может, попросту вырос? С шестнадцатилетними это бывает.
«Иногда — за одну ночь», — хихикали про себя взрослые девушки.
Юноша действительно выглядел взрослее. Но истинные перемены лежали значительно глубже. Впрочем, такое бывает. Словом, все воспринимали изменения во внешности Пера как должное.
— Явились не запылились, молодой человек, — строго сказал преподаватель социологии. — Я уж думал вас отчислять, но не отчислил. Даже стипендии не лишил. Вы усердно мозолили мне глаза, сидя на лекциях. Так что будете заниматься этим и впредь. Но я вас накажу, и серьезно. Социология Контроля — наука практическая. Из столицы позавчера пришла директива, она и спасла вас от отчисления. Будете отдуваться за весь курс. Через месяц вы представите мне практическое исследование. А ну, назовите три опоры Контроля!
— Контроль тела, Контроль души, Контроль духа, — ответил Пер механически.
— У вас дома лежит старая библиотечная книга. Это — диссертация Мастера Социопостроения. Не самое легкое чтиво, не так ли?
Юноша молча кивнул.
— У нас нет других учебников, кроме конспектов и списанных в архив диссертаций. А между одним и другим, как вы понимаете, пропасть. Даже я не смог толком понять эту книгу. Но тема диссертации — проявления трех опор Контроля в социальном поведении индивидов. Надеюсь, вы понимаете, что люди контролируют себя инстинктивно?
— Да.
«Чем короче реплика — тем понятнее ее смысл», — подумал Пер про себя.
Глаза социолога блеснули, уголки губ дернулись вверх.
— Верно мыслите. Вас ведь зовут Перрор? Юноша вежливо склонил голову.
— Через месяц вы представите мне практическое исследование, Перрор. Оно должно быть кратким, как ваша реплика. И настолько же четким. Тема: «Контроль как естественное поведение человека». За основу возьмете конспекты и диссертацию. Какую социальную группу наблюдать — не суть важно. Но не меньше семи человек, — с этими словами профессор оглядел собственный курс. — Когда возникнут вопросы — мы с вами встретимся после занятий. Если не сдадите исследование — я вас отчислю. Сдадите на десять баллов или на девять — буду ходатайствовать о повышении стипендии. Понятно?
— Понятно.
— И что вам понятно? — иронично склонил голову социолог.
— Вы контролируете меня, а вас контролируют из столицы, что совершенно естественно.
— Продолжайте мыслить теми же категориями, — удовлетворенно ответил профессор. — Они в контексте исследования. Теперь садитесь, начнем лекцию.
Юноша открыл конспект. На первых листах записи, сделанные месяц-полтора назад, были сбивчивы и
