Тут сказала царица Милица: «Подожди ты, княжий воевода!
40 Видел ли зятьев моих любезных, Обилича, Бранковича Вука?» Молвит ей Владета- воевода:
«Я по полю Косову проехал, Обилича Милоша я видел,
Он стоял на Косове широком.
На копье оперся боевое,
Но копье его перелрмилось,
Турки навалились на юнака, Думаю, теперь его убили.
50 Вука Бранковича я не видел,
Чтоб он солнца также не увидел! Предал благородного он князя, Моего и твоего владыку».
СМЕРТЬ МАТЕРИ ЮГОВИЧЕЙ
Правый боже, чудо совершилось!
Как на Косово сходилось войско, Было в войске Юговичей девять И отец их, Юг-Богдан, десятый. Юговичей мать взывает к богу, Просит дать орлиные зеницы И широкие лебяжьи крылья,
Чтоб взлететь над Косовым ей полем И увидеть Юговичей девять ю И десятого Богдана Юга.
То, о чем молила, получила:
Дал ей бог орлиные зеницы И широкие лебяжьи крылья.
Вот летит она над полем ровным,
Видит девять Юговичей мертвых И десятого Богдана Юга.
В головах у мертвых девять копий,
Девять соколов сидят на копьях,
Тут жз девять скакунов ретивых,
2в Рядом с ними девять псов свирепых. Громко кони добрые заржали,
Огласилось поле лютым лаем,
Встал над полем клекот соколиный.
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Увела она коней ретивых,
Рядом с ними девять псов свирепых, Девять соколов взяла с собою И вернулась в дом свой белостенный, so Снохи издали ее узнали
И с поклоном старую встречали.
К небу вдовьи понеслись рыданья, Огласили воздух причитанья.
Вслед за ними застонали кони,
Девять псов свирепых зарычали,
И раздался клекот соколиный.
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Наступила ночь, и ровно в полночь 4о Застонал гривастый конь Дамяна.
Мать жену Дамянову спросила:
«Ты скажи, сноха, жена Дамяна,
Что там стонет конь Дамяна верный,
Может быть он захотел пшеницы Иль воды студеной от Звечана?»
И жена Дамяна отвечает:
«Нет, свекровь моя и мать Дамяна,
Конь не хочет ни пшеницы белой,
Ни воды студеной от Звечана, so Был Дамяном этот конь приучен До полуночи овсом кормиться,
Ровно в полночь в дальний путь пускаться.
Конь скорбит о смерти господина,
Без которого домой вернулся».
Сердце матери железным стало,
Не вопила мать и не рыдала.
Лишь лучами утро озарилось, Прилетели два зловещих врана. Кровью лоснятся вороньи крылья, со Клювы пеной белою покрыты,
В клювах воронов — рука юнака,
На руке колечко золотое.
Вот рука у матери в объятьях, Юговичей мать схватила руку, Повертела, зорко осмотрела И жене Дамяновой сказала:
«Отвечай, сноха, жена Дамяна,
Не видала ль- ты такую руку?» Отвечает ей жена Дамяна:
70 «Мать Дамяна и свекровь, ты видишь Руку, сына своего, Дамяна.
Я узнала перстень обручальный,
То кольцо, что при венчанье было». Мать Дамянова схватила руку, Осмотрела зорко, повертела И, к руке приникнув, прошептала: «Молодая яблонька родная,
Где росла ты, где тебя сорвали?
Ты росла в объятьях материнских, во Сорвана на Косове равнинном».
Мать печально головой поникла,
И от горя разорвалось сердце,
От печали по сынам родимым И по старому Богдану Югу.
ДЕВУШКА С КОСОВА ПОЛЯ
Рано встала девица-сестрица Из Косова, широкого поля,
В воскресенье до восхода солнца. Засучила рукава рубахи,
До локтей до белых засучила; Носит хлеб пшеничный за плечами,
А в руках кувшины золотые.
Алое вино в одном играет,
А в другом — холодная водица, ю Так проходит по Косову полю,
Молодая по бранному нолю,
Там где Лазарь, князь честной, сражался. Трогает бойцов окровавленных.
А кого в живых она застанет,
Умывает студеной водою,
Причащает вином его алым,
Белым хлебом раненого кормит.
Набрела девица на юнака,
Орловича Павла молодого, го Знаменосца государя сербов.
Жив был Павел, да едва дышал он,
Отсекли ему правую руку,
Отсекли ему левую ногу,
Отсекли до самого колена.
Переломаны ребра витые,
Легкие.сквозь раны проступают.
Умывает девушка юнака,
Умывает студеной водицей,
Причащает вином его алым зо И дает ему белого хлеба.
Оживилось юнацкое сердце,
И сказал ей княжий знаменосец:
«Косовская девушка, сестрица,
Расскажи мне о своем несчастье,
Ты кого на бранном ноле ищешь?
Братд или родственников близких,
Или по греху отца родного?»
