пощупай, бабуленька!
— Садись, — сказал Мариан, — и не валяй дурака.
— Садись, — сказала и бабушка, не обращая ни малейшего внимания на бицепсы Юлека. — Сейчас подолью тебе молока.
Но вот наконец можно затолкать табуретки коленкой под стол и, как требует бабушка, шаркнуть ножкой в благодарность за завтрак.
— Вы на реку? — спросила бабушка, когда они уже стояли у порога.
— Ага! — ответил Юлек.
Мариан, сдвинув брови, бросил на него быстрый взгляд. Они поспешно захлопнули за собой дверь.
— А что я должен был ей сказать? — оправдывался Юлек, когда они вышли на дорогу.
Мариан молчал. Конечно, раз уж они обещали Зенеку, нужно хранить поездку в тайне. Но он не любил врать. Лучше бы бабушка не спрашивала, тогда Юлеку не пришлось бы обманывать. Ну, да что теперь делать.
— Подумаешь, преступление — за двадцать километров на велосипеде съездить! — нарочито пренебрежительно сказал Юлек. — Никто и не заметит, что нас тут не было.
В деревне они расстались. Мариан пошел к Антеку, вместе с которым должен был опустить седло и накачать камеру, а Юлек — к Гжесику.
— Марки не забыл? — спросил на прощанье Мариан. Он чувствовал себя ответственным за Юлека.
— Спрашиваешь!
Юлек нашел Эдека около его дома, на дороге, обсаженной каштанами. Место было низкое, сырое, лужи тут долго не просыхали. Эдек с младшей сестрой Ганей копал канал между двумя лужами. Он заметил Юлека, однако работы не бросил.
— Ну? — нетерпеливо спросил Юлек. — Я же спешу! Эдек продолжал копать.
— Ты что, оглох? Где велосипед?
Эдек выпрямился и молча смотрел в землю. На его бледной пухлой физиономии написана была нерешительность. — Нет… — медленно ответил он. — Не дам я…
— Спятил? — задохнулся Юлек.
Эдек надул губы с выражением тупого упрямства.
— Мы же договорились!
— Ну и что? — лениво спросил Эдек и повернулся к Гане: — Теперь давай прокопаем до лужайки, пусть вода стечет.
— Эдек! — крикнул Юлек.
— Чего тебе?
— Мы договорились или нет?
— Ну и что, что договорились? Невыгодно мне одалживать велосипед.
— Ах ты свинья! — выкрикнул Юлек сквозь слезы и кинулся на Эдека с кулаками.
Тот отскочил к краю дороги, Юлек догнал его, опрокинул наземь и начал дубасить изо всех сил. Ганя, испугавшись, бросилась было к дому, но тут же вернулась и, сердито нахмурив свою смешную круглую мордочку, старалась поймать Юлека за ногу. Впрочем, помощь Эдеку была не нужна. Хоть и нескладный, он был гораздо сильнее Юлека, и вскоре ему удалось схватить противника за руки. Так они и стояли — Эдек громко сопел, Юлек злобно смотрел на него.
— Ладно, отдам тебе израильскую, — немного остыв, презрительно проговорил Юлек. — Можешь подавиться, раз ты такой.
Эдек отпустил руки Юлека и снова уставился в землю.
— Что, мало тебе? — еще более презрительно спросил Юлек. — Чего ты еще хочешь?
Он готов был для пользы дела пожертвовать собой, но не собирался скрывать, что нарушение уговора считает подлостью.
— Все равно, не дам я тебе велосипед, — сказал Эдек.
— Почему? — крикнул Юлек.
— Потому что… — начал Эдек и осекся.
Юлек быстро перебрал в уме свои лучшие марки. Потом облизнул пересохшие губы и героически предложил:
— Если хочешь… дам тебе Гватемалу…
Эдек молчал. Юлек вдруг заметил, какое странное стало у него лицо — похоже, что ему было стыдно! Тогда Юлек уже более спокойно повторил свой вопрос:
— Ну почему ты не хочешь мне дать?
— А потому! — вмешалась вдруг Ганя. Она злилась на Юлека, который помешал их игре. — Потому что мама говорит, что ты его сломаешь или потеряешь. Что тогда? Ищи ветра в поле! — Она по-взрослому развела руками, показывая, какое это бессмысленное занятие — искать ветра в поле.
Юлек повернулся к ней спиной: разговаривать с таким младенцем было ниже его достоинства.
— Да ведь я еду с Марианом! — сказал он Эдеку, вкладывая в свои слова всю доступную ему силу убеждения. — А Мариан — он же совсем большой… Бабушка дает ему деньги, и он сам все покупает, даже в Лентове. И вообще… И он тоже будет беречь твой велосипед.
— Все равно, мама не даст… — уныло ответил Эдек. Тут уж Юлек не знал, что сказать. Мысль, что придется отказаться от поездки в Стрыков, приводила его в отчаяние.
— Мама говорит, что, когда берут дорогую вещь, всегда оставляют залог, — снова вмешалась Ганя.
— Залог? — не понял Юлек. Эдек нехотя пожал плечами.
— Ну… что-нибудь ценное… — отводя глаза, объяснил он. — На случай… если сломаешь…
— А что у тебя есть, Юлек? Ничего у тебя нет! — злорадствовала Ганя.
— Заткнись! — прикрикнул на сестру Эдек.
Она замолчала, изумленная и обиженная таким оборотом дела.
Юлек посмотрел на мальчика и дружелюбно хлопнул его по плечу.
— Я сейчас вернусь! — крикнул он на бегу.
Но, прежде чем скрыться за углом, он обернулся к Гане и показал ей язык.
Спустя несколько минут он сидел на колоде для колки дров перед домом Вишенки.
— Вишенка, — задыхаясь от быстрого бега, повторял он, — Вишенка, теперь все зависит от тебя.
— От меня? — удивленно раскрыла Вишенка свои хорошенькие глазки. — Почему?
Она слушала его беспорядочный рассказ об Эдеке, Гане и их маме и растерянно думала: «Что же теперь будет?»
— У тебя ведь есть часы!
— Ну и что? — удивилась Вишенка, не понимая, какое отношение имеют ее часы к велосипеду. — У меня есть часы, ну и что?
— А они-то и будут залогом… Соображаешь? Дай мне их ненадолго!
Вишенка молчала.
— Ну? — торопил Юлек. — Ничего с ними не случится!
— Мариан мог бы и один поехать…
— Нельзя, мы должны вместе. Мариан будет ходить и спрашивать, а я буду стеречь велосипеды. И вообще, я первый сказал, что поеду в Стрыков. Так что не бойся и дай.
— Вовсе я не боюсь, — поспешно ответила Вишенка и почувствовала, что говорит неправду.
Она боялась за свои часы! Она их ужасно любила, и ей их всего два месяца, как подарили! Если с
