руках. И Юлеку снова, как тогда, мучительно стыдно видеть смущение приятеля, и снова его охватывает желание отделаться от этого стыда, стать таким же, как Зенек: махнуть рукой на все поучения взрослых и ничего не бояться…
Изгородь уже скрылась из виду, автобус идет по мосту, сейчас начнется подъем… Вот и госсельхоз, и магазин на горке, а около него скамейка, где они пили лимонад, и снова автобус бежит вниз. Шоссе уже починили, и барьеров внизу нет. Юлек смотрит на луг — вот здесь с разбегу остановилась тележка с ребенком. «Сыночек, он тебе жизнь спас», — сказала тогда мать этого мальчика… а продавец сказал Зенеку: «Про тебя надо бы в газету написать»… Юлека снова охватывает горькая обида. Ах, почему же все так получилось? Зачем Зенек ушел? Почему он вел себя так непонятно?
Юлек не привык к долгим размышлениям, он редко задумывался над своими и чужими поступками. Но история с Зенеком слишком необычна, чтобы можно было с нею примириться и забыть. Зенек, такой замечательный парень, — и украл деньги! Правда, он был голоден и ему некуда было деваться, — значит, преступление его не так уж велико. Но пот Уля считала, что эти деньги надо отдать, как будто это был долг. И Мариан тоже был очень доволен, что отдал конверт, Юлек отлично это видел.
— Что смотришь? — добродушно спрашивает дедушка. — Сейчас будет поворот.
Автобус сворачивает, асфальт сменяется булыжником, машину трясет и бросает на выбоинах разбитой дороги. В открытые окна врываются клубы душной пыли.
— Далеко еще? — спрашивает Юлек.
— Сейчас приедем.
В Стременицах была ярмарка. По всей широкой базарной площади теснился народ — около многочисленных ларьков и палаток, около возов и телег из соседних деревень, вокруг деревенских баб, продававших яйца, творог и овощи прямо из корзинок. Дедушка и Юлек подвигались вперед медленно— дедушка Петшик человек вежливый и толкаться не любит. В магазинах он терпеливо дожидался своей очереди, а потом долго осматривал все, что ему показывали.
Юлеку все это скоро надоело, но он понимал, что покупка башмаков — дело серьезное. И потом, он помнил, что утром дедушка стал на его сторону, и решил мужественно вынести все до конца.
Неизвестно, правда, сумел ли бы он выполнить свое благородное решение, если бы время от времени по пути не попадались лотки с разными любопытными вещами и если бы' ему не удалось дважды при помощи глубоких вздохов обратить дедушкино внимание на мороженщика.
— Хочешь мороженого? — спрашивал дедушка.
— Ага, — немедленно откликался Юлек, справедливо полагая, что теперь не время разводить церемонии.
Потом, когда они проходили мимо ларьков, окутанных соблазнительным запахом сладостей, Юлеку достался еще блестящий, облитый сахаром и посыпанный маком крендель. С его помощью удалось благополучно вытерпеть до момента, торжественно завершившего путешествие: Юлек и дедушка очутились в кабачке. Здесь царила приятная сырая прохлада. Правда, воздух был насыщен запахом пива, водки, капусты и табака, а бумажная скатерть на столике, за который они уселись, оказалась не первой свежести, но Юлек не обращал на это внимания. Он сидел среди взрослых, на вопросы дедушки и официанта отвечал солидным басом: «Мне лимонаду», и потом благоговейно пил его, следя за пузырьками воздуха, которые отрывались от дна стакана и, поднявшись на поверхность, лопались. Дедушка, не совсем уверенный, что сделал удачную покупку, спросил Юлека, как, по его мнению, выглядят купленные им башмаки — прилично? Юлек с жаром ответил, что башмаки замечательные. Дедушка успокоился и с удовлетворением стал пить свое пиво.
Все это доставляло Юлеку огромное удовольствие. Неприятные мысли, мучившие его по дороге, улетучились, он радовался, что сидит с дедушкой, а кругом все такое незнакомое, и попозже, может быть, удастся выпросить еще одну бутылку лимонада. Хорошо бы отведать и иены с дедушкиного пива, но официант и посетители наверняка сочтут это недостойным ребячеством, поэтому лучше не просить.
Однако вскоре стало ясно, что на вторую бутылку лимонада рассчитывать нечего, а тут еще к их столику подсел дедушкин знакомый и, не обращая ни малейшего внимания на Юлека, начал разговаривать с паном Петшиком.
Мальчуган попытался было вмешаться в разговор, намекая, что он тоже сидит за столом и вообще имеет на дедушку больше прав, чем этот непрошеный взрослый знакомый. К сожалению, маневры Юлека остались незамеченными — дедушка ласково кивнул ему, а затем с головой ушел в разговоры, предоставив внука самому себе. Юлек не знал, куда деваться от скуки. Сначала он развлекался, наблюдая, как буфетчица наливает пиво в кружки и ловко закрывает кран в ту самую секунду, когда огромная шапка пены готова перевалить через край; потом стал глазеть на официанта, который, жонглируя подносом, носился между столиками; затем основательно рассмотрел одного за другим всех посетителей… Ну, а дальше? Юлек почувствовал, что стул под ним ужасно жесткий, а ноги, сиротливо болтающиеся под столом, прямо-таки одеревенели от скуки.
— Дедушка…
Никакого ответа. Разговаривают себе, как будто не слышат.
— Дедушка! — Что тебе?
— Я пойду! — Куда?
— На базар! — молит Юлек, глядя на дедушку полными тоскливого ожидания глазами. — На пять минуточек, только посмотрю немножко!
— Сиди на месте.
— Дедушка!
— Пусть сходит, — говорит дедушкин знакомый, и Юлек сразу испытывает к нему симпатию.
— Ну… — нерешительно говорит дедушка. — Забегается там, а через полчаса автобус.
— Я буду смотреть на часы, на башне есть часы! — выкрикивает Юлек, уже стоя в дверях.
Совесть у дедушки явно неспокойна, вот-вот он позовет внука обратно, но Юлек не дает ему и слова сказать:
— Я через десять минут вернусь!
Палатки с галантереей, хлебные ларьки, мучной и мясной ряды, корзинки с творогом и яйцами — все это не очень интересно, можно пройти мимо, не задерживаясь. Комиссионный магазин: за стеклом витрины два фотоаппарата, лупа, несколько авторучек — тут стоит на минутку остановиться. Полные фруктов и овощей возы, лошади, жующие сено, тоже заслуживают внимания. А вот и толкучка. Юлек с презрением проходит мимо разложенных прямо на земле кофточек и юбок и останавливается подле кучки железной рухляди. Чего только здесь нет: винтики, гайки, крючки, велосипедные цепи, пружинки, неизвестного назначения зубчатые колесики… Двое мальчишек притащили велосипед и пытаются подобрать к нему недостающие части. Юлеку хочется поглядеть поближе, но тут его отвлекает шум — гурьба людей окружила владельца лотереи, можно выиграть конфеты… Что тут еще интересного? Юлек смотрит на часы — от условленных десяти минут остается четыре. Куда бы еще пойти?
И вдруг его словно током ударило. Потрясенный, не веря собственным глазам, он застывает на месте. Но нет, это он, он!
— Зенек! — вопит Юлек. — Зенек!
Не слышит, не слышит! Их разделяют телеги с лошадьми, ряды торговок с корзинами, густая и суетливая толпа.
— Зенек! — без памяти надрывается Юлек.
А того уже не видно. Мальчик вскакивает на колесо телеги с морковью и огурцами и, выросши сразу на полметра, смотрит туда, где только что стоял Зенек. Нет его там!
— А ну слезай! — кричит хозяин воза и грозит мальчику кнутом.
Юлек бросается в погоню. Для скорости он проползает под возами. Очутившись в толпе, расталкивает детей, проскальзывает между взрослыми, продирается сквозь толчею вокруг продавца универсального клея и мчится дальше. Становится просторнее, еще несколько шагов — и последний ларек остается позади. Он обегает его кругом — никого! Он снова бежит на базар, ушибает коленку о деревянный ящик, на котором разложены мешочки с гречкой и горохом, опрокидывает чью-то корзину с салатом… Вслед ему несутся возмущенные крики, ругательства, но он ничего не слышит, не чувствует, как льется кровь из разбитого колена. Опять ныряет между возами, опять вскакивает на колесо, ищет глазами в толпе, всматривается в
