Павлик внезапно замолчал и посмотрел на Тошку.
Тошка пожал плечами: мол, ну и что?
Павлик разозлился. Вернее не разозлился, а просто зловеще сверкнул глазами, совсем как тогда, под землёй!
Тошку пробрало холодным потом. Ну а тут-то чего? Какая связь чего с чем?..
Павлик взял себя в руки и сказал, что это очень странно. В здании были КТО-ТО, но КЕМ именно были эти КТО-ТО, никто не знает!..
Или просто не желают говорить!
Тошка поёжился, понимая, что разговор выливается именно в то русло, что он и ожидал… КТО-ТО — это ещё не страшно! Вот ЧТО-ТО — это уже щекочет во всех местах!
Павлик снова заговорил, но уже на другую тему, чем вконец запутывая и без того «зависшего» Тошку. Оказывается, он где-то читал про попытки советских властей проникнуть в тайны ОККУЛЬТИЗМА!.. Что даже якобы действовал засекреченный спецотдел, и что именно он выиграл войну ТАМ, а не советская армия ТУТ!..
Тошке показалось, что он где-то это уже слышал…
Ну да… пресловутый «Первый отряд»!..
Павлик кивнул, но тут же заявил, что это просто мультик. Причём сильно притянутый… Но смысл Тошка всё же уловил правильно! Проникнуть в другие миры, скорее всего, попросту невозможно, потому что там ничего нет!.. Вернее есть, но оно неподвластно нашему пониманию!.. А вот вызвать оттуда кого-то — это как вариант!.. Скорее всего, у военных тогда ничего не получилось, потому что иначе… Тошка сам видел текст заклинания и в состоянии представить, ЧЕМ БЫ тогда всё закончилось!..
Тошка сглотнул и попытался представить…
Не вышло — он не запомнил сложный текст.
Павлик напомнил — эх, лучше бы не напоминал!
КТО-ТО попросил помощи… но не у Бога… А у КОГО-ТО из вечной Тьмы!.. И этот КТО-ТО ответил… Вернее ниспослал заклинание… Да, это было заклинание, а вовсе не молитва! И да, с её помощью можно вызвать воплощение Хаоса! Вот только его нельзя увидеть, потому что последний — безлик…
Тошка с трудом воспринимал всю эту белиберду и всё силился спросить, откуда Павлик всего этого набрался…
Тогда-то он и услышал впервые про родителей Павлика.
Отец был милиционером — точнее участковым, — а мать двинута на религии. Вернее поначалу всё было чинно, а настоящие «странности» с мамой стали происходить значительно позже… Она не работала, а целыми днями пропадала в соседнем приходе — участвовала в какой-то там благотворительности. Отец, до поры до времени, пытался наставить её, так сказать, на путь истинный, — если в подобных ситуациях принято говорить подобным образом, — но всё безрезультатно…
Поначалу — со слов папы — вроде бы получалось, особенно при сокрушающем коммунизме!.. Да и потом, уже в Российской действительности, но только пока Павлик оставался грудным… Как только малыш пошёл в садик, мама свихнулась окончательно!.. Хотя нет, окончательно она свихнулась после гибели папы… А пока просто перестала ночевать дома, сутки напролёт, занимаясь мирской деятельностью при церкви…
Начались скитания Павлика по детским садам, а потом и школам. Как только на собрание приходила сама мама, а не бабушка или папа — просили перевестись в другое воспитательное или образовательное учреждение, потому что так уж получилось, не обессудьте… Поначалу Павлик пытался бороться с ситуацией, постоянно заводил на новом месте новых друзей… но потом просто устал!.. Тем более что и друзья эти оставались друзьями лишь до поры до времени — пока не увидят его мамочку. Потом Павлик, как правило, становился сынком фанатички или и вовсе сатанинским отродьем!.. Так что местный ПАВЛЫШ — это, своего рода, уменьшительно-ласкательное от настоящего имени… Могло быть и хуже.
Тошка вспомнил себя. Он сменил всего одну школу, а сопли вспузырил, будто его каждый день в новый класс отправляли! Да ещё так вот, по матушке величали!..
Было стыдно перед Павликом. Приходилось краснеть и прятать взор…
Павлик устал. Более того, ему стало всё равно на всё! Пускай хоть мир вокруг треснет — какая разница, ведь царящее равнодушие — и того хуже!
Он ошибался. Худшее ждало впереди… А пока он придумал эту свою улыбочку, за которой он мог всецело наслаждаться одиночеством, при этом никого ни на что, не провоцируя, хотя и ненавидя до степени выцарапывания глаз!
Тошка кивнул — он это уже давно заметил…
Отец тоже сдался — принялся пить, а потом и вовсе уехал в командировку… на Кавказ. Бабка плакала сутки напролёт, а мать всё тискала иконки и образки, заставив дом миллионами свечей! Бабка визжала, что всё это похоже на поминки ещё при жизни, на что мама то и дело крестилась и улыбалась точно такой же улыбочкой, явно наслаждаясь ритуальным процессом, смысл которого был известен лишь ей одной!..
Отца привезли через неделю на выкрашенной в хаки «буханке», с чёрными номерами — регион 50 — и красным крестом на боковой двери… Бабка грохнулась в обморок, не переступив порога, а мамино лицо как-то странно исказилось, будто ей на голову надели полиэтиленовый пакет, сквозь который она пыталась прорваться без помощи рук — одним лишь напором, точнее, волей… или верой!.. Она отошла от приоткрытой двери и, никак не реагируя на ошарашенного водителя, принялась откровенно молиться посреди комнаты, бухаясь лбом об пол и жутко завывая на всю квартиру!
Тогда Павлик впервые в жизни услышал «Отче наш»… И запомнил… С первого раза — говорят, так бывает из-за шока! Организм превращается в машину. В базовый ПК, с ПЗУ, рассчитанным на бесконечность!..
Отцу прострелили позвоночник в районе поясницы, но он выжил… хотя и не мог шевелить ногами. Врачи говорили, что нужно время… а попутно, прятали взоры…
Годы ушли на восстановление, но отец и впрямь поднялся! Утерянная было воля к жизни, взыграла с новой силой, тем более, что денег совсем не осталось!.. Только пенсия бабки — мать за свой труд денег не брала даже в столь трудной ситуации, предпочитая молиться изо дня в день, в надежде на счастливый исход… То, что выделило на лечение МВД, — жалкие крохи страховки, да какая-то там материальная компенсация — давно закончилось… по сути, не успев и начаться! Кризис — это такой же ненасытный монстр, остервенело вгрызающийся в карман!.. Когда он всё же насытился и сошёл на нет… остался лишь пустой холодильник и куча долгов…
По существу, питался лишь Павлик… Отец постоянно ссылался, что он не голоден и поест ПОТОМ, а бабка сосала заготовленные сухари из чёрного хлеба. Сердце Павлика разрывалось, но он понимал, что ТАК НАДО!
Было хуже, чем в блокадном Ленинграде!.. Там, по крайней мере, все были в одинаковых условиях: все голодали, мёрзли, пытались выжить! Даже если не сами, так хотя бы прокормить детей!.. Пожалуй, это единственное сходство…
Тут же, всё обстояло иначе… Была одна отдельно взятая семья! Семья, у которой была вера!.. И вера эта несла к небесам тысячи люкс света! Однако на её пути отчего-то возникали вовсе не воздушные замки… а порядком окислившиеся батарейки!.. Так что сил, в конце концов, просто не осталось… Как ни осталось их у заблудшего путника, ищущего спасительный оазис в раскалённой добела пустыни!..
Вокруг матерились, убивали, насиловали, одновременно мочились по пьяни на стены церквей… И, в то же время, жрали в дорогих ресторанах, трахали шлюх в гостиничных люксах и ездили на шикарных автомобилях!.. У них не было веры — лишь похоть!
Но эта похоть давала им всё!
Павлик понял, что он ненавидит вообще всех!
Но это был ещё не конец.
Отец встал и пошёл работать. На прежнее место. Правда взяли лишь обычным опером… Выбирать не приходилось — Павлик, школа, вконец спятившая жена и почтовый ящик на первом этаже, уже не способный вмещать штрафные квитанции и повестки в суд — их просто несли к двери и подсовывали в щель!..
Отец устроился на работу, а на следующий день его убили.
