Хэнли. — Там по кусочкам складывали картину жизни ранних обитателей острова Курлак. Как странно, что мы занимаемся почти тем же самым…
— Понимаю, — стиснув руку Ди в своей, сочувственно произнесла Хэнли.
Внимательно вглядываясь в предметы и сличая их с фотографиями, она пробовала в уме воссоздать картину трагедии.
Хэнли перелила остатки ликера из бутылки в пробирку и собрала каждую крупицу обнаруженной пищи, чтобы сделать посев на питательную среду. Она внимательнейшим образом исследовала даже пластиковые туалеты, однако их содержимое порошкообразные энзимы уже давно превратили в безвредные для экосистемы компоненты.
— Хорошо, вот это я заберу в лабораторию. Когда закончите, заприте дверь и принесите мне ключ.
— Запереть? — переспросила Ди. — У нас в «Трюдо» не так-то просто раздобыть замок.
— Попроси Нимита быстренько что-нибудь сообразить. Я хочу, чтобы тут все было под надежной защитой.
По возвращении в лабораторию Хэнли и ее добровольные помощники, медлительные из-за непривычных им костюмов биозащиты, очистили рабочее пространство, раздвинув тяжелые коробки.
— А теперь давайте-ка осмотрим полярные костюмы по-настоящему, — сказала Хэнли. — Дюйм за дюймом.
— Что мы ищем? — спросила Кийоми.
Как правило, разгадки находишь там, где имеется нарушение ткани или структуры вещества, но жестких правил на этот счет не существует. Я бы искала пятна грязи, следы ожога или разъедания, странные запахи — словом, то, чего по идее быть не должно. Причиной трагедии может оказаться материал, сам по себе безвредный, но ставший токсичным при контакте с чем-то или в процессе чего- либо.
— Например?
— Скажем, какой-нибудь катализатор мог изменить циркуляцию газов внутри костюма.
Изучив внешние и внутренние поверхности костюмов, ученые взрезали перьевой слой и вентиляционные жилеты.
— Вот и конец тридцати штукам долларов… канадских, — подытожил Ули, когда ножи проткнули искусно сконструированные оболочки. Он вырвал пучок полупрозрачных перьев. — Кийоми, прими пару соломинок из снопа.
Хэнли осмотрела участок материи, откуда Ули выдернул перья. К своему изумлению, она обнаружила, что ткань под перьями черная.
— Как у белых медведей, — объяснила Кийоми. — Черная кожа лучше поглощает солнечные лучи. Мех медведей прозрачный. Он только кажется белым, потому что отражает свет.
— Выходит, полярный костюм — диковинный гибрид медведя и птицы, — произнесла Хэнли, разделяя жилет на составные части.
— Верхний слой — да, — кивнула Ди. — Ведущие производители спорттоваров коленки протерли, стремясь заполучить лицензию на использование нашей технологии.
Хэнли сосредоточилась на поиске нарушений текстуры или цвета слоев. Хоть бы что-нибудь!.. Ничего не попадалось на глаза. Она отослала Ули в питомник за парой зябликов.
— Кийоми, будьте так добры, соберите все аэрозоли и жидкости, принесенные из рабочей зоны. Составьте таблицу, мне бы хотелось, чтобы вы по очереди испытали возможные катализаторы на каждом из слоев костюма — не последует ли реакция? Если мы ее не увидим, то заметят зяблики. Они будут нашими «канарейками в угольной шахте».
Вошел Джек Нимит, держа в руках переносную безотходную мусоросжигательную печь, извлеченную из фургона погибших ученых, но не упомянутую в описи. Хэнли произнесла крепкое словцо и кинулась брать мазок с поверхности устройства.
— Что вы надеетесь обнаружить?
Возможно, печь превратила какое-то заражающее вещество в микроскопические частицы, которые они все вдохнули.
Однако агрегат полностью оправдал свою добрую характеристику — оказался экологически чистым. Исследование мазка под микроскопом не дало искомого результата. Тем не менее Джесси посеяла образцы микрофлоры на питательную среду.
Затем она вместе с Ди вернулась в помещение, где были разложены вещи. Геодезические инструменты Огаты и метеорологическое оборудование Косута также разочаровали Хэнли. Разнообразие колб и пробирок Анни Баскомб — специалиста по борьбе с загрязнением окружающей среды — повергло ее в уныние, и она решила оставить их «на закуску».
Из морозильника Минскова Джесси достала пластиковые тюбики с пробами ледяной массы.
Она перевела удивленный взгляд на Ди.
— Насколько я знаю, исследователи приносят пробы на станцию и растапливают. Их интересует наличие питательных веществ, микробов, водорослей… Посмотри в компьютере Минскова, наверняка найдешь соответствующие записи.
Хэнли отдала дискеты с копиями файлов Минскова Кийоми. Образцы льда выглядели многообещающе. Если трое ученых наткнулись на что-то смертоносное, то оно вполне могло гнездиться во льду. По словам сослуживцев Минскова, возраст покрова, пробы которого он брал, исчислялся миллионом лет. У Хэнли от возбуждения и испуга пробежали мурашки по телу.
Она растопила пробы, поместила их в питательные среды и закрыла в воздухонепроницаемых емкостях.
— В каком отделе «Трюдо» вы работали до того, как вызвались помогать мне? — спросила она у Кийоми.
— В «Хибернакулуме».
— Звучит красиво. А что это такое?
— Это инициированный НАСА проект по изучению феномена зимней спячки. Мы стараемся выяснить, каким образом арктическим животным на семь месяцев удается сокращать свою жизнедеятельность до минимума и при этом не терять здоровье. НАСА нужны гормоны, отвечающие за инертность в зимний период. В проекте участвуют также канадские, американские и немецкие фармацевтические компании. Они хотят знать, почему уровень холестерина у животных в два раза выше зимой, чем летом, и почему они не страдают от склероза. Медведи наращивают количество белка, даже когда не едят; в их организмах не накапливаются токсины и расходуется исключительно жировой запас. Желчь спящего медведя, введенная человеку, растворяет желчный камень. Представляете!
— Представляю, какие деньги готовы выложить за результаты ваших исследований эти производители медпрепаратов.
Кийоми кивнула:
— Сумма покроет половину нашего бюджета.
Хэнли положила руку на плечо Кийоми:
— Спасибо, что вызвались мне помогать.
— Юнзо, Анни, доктор Минсков, Алекс, — неторопливо перечислила Кийоми. — Они были нашими друзьями.
Позволив себе два часа сна, Хэнли и Ди опросили медиков, выезжавших на место происшествия, и сравнили их рассказы с официальным докладом. Индивидуальные толкования события почти не расходились, факты совпадали полностью. В момент обнаружения Баскомб и Огата были живы, у них наблюдался нитевидный пульс при том, что кровяное давление было чрезвычайно низким, легкие не работали и кожные покровы белели, как снег; Минсков не подавал признаков жизни.
— Мы все равно попробовали его реанимировать, — сообщила младшая медсестра.
— Ja,[21] — подтвердил Ули.
— И ничего?
— Nichts.[22]
