Виктория всмотрелась в меня.
— Так они грозят, что расскажут жене об этой девушке, и он соглашается не заметить, как они будут красть картину, которая стоит миллионы? Перестань, это чистое безумие. А кроме того, в тот день он может и не работать.
— Он уже дал согласие. Катрина крепко держала его за горло.
— Странно. Так это она все придумала?
— Нет. Придумал ее муж. И, поверь мне, эта часть моего рассказа тебе понравится.
Я рассказал Виктории о том, что предшествовало появлению плана ограбления музея. Иногда ее глаза округлялись, что меня совершенно не удивляло, поскольку она лишь копировала мою реакцию. История действительно получилась живая и яркая, особенно на словах. Но в конце концов я видел подделку собственными глазами, и она, безусловно, не очень-то и отличалась от оригинала. А если Катрина могла такое изобразить, кто скажет, что план ее мужа заранее обречен на неудачу?
Но Виктория сказала.
— По-моему, бред.
— Почему?
— Мы же говорим о Центре Помпиду, Чарли. Я просто не могу поверить, что горстка чокнутых из книжного магазина может белым днем выкрасть оттуда картину Пикассо.
— Действительно попахивает безумием. Но может, все не так сложно, как ты себе это представляешь.
— Неужели?
Я вновь провел рукой по коротким волосикам.
— В художественных галереях и музеях редко обеспечен надлежащий уровень безопасности. С финансированием у них всегда проблемы, а большая часть денег уходит на приобретение произведений искусства. Центр Помпиду, конечно, не проходной двор, но вспомни кражу картины «Крик» из Национальной галереи Осло несколько лет назад. Грабители приставили лестницу к окну второго этажа, разбили стекло и утащили шедевр Мунка, затратив на все меньше минуты. Руководству музея хватило ума повесить картину рядом с незащищенным окном в зале, где не было ни одной камеры наблюдения. Нужно признать, что в Центре Помпиду безопасность обеспечивается на более высоком уровне, но, если сравнить с банком, это легкая добыча.
— Ты действительно так думаешь?
— Конечно. Вспомни, я подошел к «Гитаристу» практически вплотную, и никто меня не остановил. Будь у меня желание, я бы сдернул картину со стены и удрал через аварийный выход, прежде чем сотрудница музея успела бы оторвать зад от стула. Это основная проблема любого музея. Они хотят обеспечить доступ посетителей к экспонатам, а защищают эти экспонаты лишь несколько сотрудников с минимальным жалованьем.
— Так ты действительно думаешь, что план Франчески может сработать?
— Нет, он провалится. Но, если ты спросишь, можно ли украсть того же «Гитариста», я отвечу, что да, такое возможно.
Виктория замурлыкала что-то себе под нос, потом ногтями выбила дробь на зубах.
— Как я понимаю, Франческа не видела твоей фотографии по телевизору. Если б увидела, не позволила бы тебе принять участие в налете.
— Я не удивлюсь, если Франческа последний раз смотрела телевизор в те времена, когда там показывали прогулку по Луне молодого человека по имени Нейл Армстронг.
Виктория закрыла один глаз.
— Вот что я тебе скажу… пусть план совершенно абсурдный, я все-таки постараюсь отнестись к нему серьезно. Поэтому вопрос следующий: как ты думаешь, Жерар имеет отношение к смерти Катрины?
— Эта мысль пришла ко мне первой.
— Она его кинула, и он решил отомстить.
Я чуть сжал забинтованные пальцы, проверяя повязку. Она защищала суставы очень даже хорошо. Конечно, в ближайшее время я не стал бы брать уроки игры на фортепьяно, но по крайней мере острой боли не ощущалось.
— Такое возможно. Если верить Франческе, связей у Жерара хватает, так что он может нанять киллера, даже находясь за решеткой.
— А почему ему не нанять кого-то, чтобы украсть картину?
— Он, может, и нанял. — Я пошевелил бровями.
— Ты думаешь, Жерар и есть таинственный клиент Пьера?
— Возможно.
— Но в таком случае зачем ему нанимать еще кого-то, чтобы убить Катрину?
— Не знаю. Но над этим стоит подумать.
— Гм-м…
— Ты не уверена в этой версии?
— Не в этом дело. Скорее, злюсь.
— Злишься?
— Законы жанра говорят, что убийце следует появиться ближе к началу.
— Законы жанра?
— В детективном романе… — Виктория закатила глаза, словно говорила с последним олухом. — В этом случае нам предоставляется возможность вычислить убийцу.
Я поднял руки, изобразил ими две чашки весов.
— Реальная жизнь, — я чуть опустил правую, забинтованную руку, — против детективной прозы, — и приподнял левую.
— Да, я знаю. Но, Чарли, я чувствую себя обманутой. Мы пытаемся понять, что произошло, и нам постоянно не хватает информации.
— Теперь у нас есть информация.
— Но ее недостаточно для решения твоих проблем.
Я рассмеялся.
— Не то слово. Прежде всего мне нужно доказать, что человек, который сидит во французской тюрьме, организовал убийство Катрины. Кроме того, в самое ближайшее время мне придется участвовать в налете на Центр Помпиду. Плюс чего-то от меня ждет Натан Фармер.
— А также его клиенты. Кем бы они ни были.
— Таинственности только прибавляется.
— И что теперь? Необходимо получить хоть какие-то ответы, Чарли.
— Я тоже так считаю. Передай мне, пожалуйста, твой мобильник.
ГЛАВА 26
Я набрал номер с визитки Натана Фармера. Мне ответила женщина, на английском, но с легким французским акцентом. Я рискнул, продиктовал номер мобильника Виктории и отключил связь.
— Возможно, тебе придется поменять номер после того, как все закончится, — заметил я.
— Отлично. Ты поставишь в известность об этом всех моих клиентов?
— А разве не для этого ты держишь помощницу?
Виктория что-то буркнула, мотнула головой, потянулась к мобильнику, но тут он заверещал, и я нажал на клавишу с зеленой пиктограммой.
— Господин Ховард? — услышал я знакомый, хорошо поставленный голос.
— Да, господин Фармер. Как быстро вы отозвались.
— Картина у вас?
Я посмотрел на цветочницу с Монмартра и опять ткнул раму ногой.
— Я над этим работаю.
