комбинезон. Он ничем не напоминал выступающего на сцене фокусника. Франческа полагала, что в таких комбинезонах они будут походить на сотрудников отдела технического обслуживания и ни у кого не возникнет вопрос, почему они оказались в служебных коридорах. По мне, в этом облачении они выглядели как банда грабителей. Вспомните, кто обычно носит такие комбинезоны в фильмах? Они самые, грабители. Но с другой стороны, стереотип действительно мог сработать. Кто ждал грабителей в Центре Помпиду? И опять же, в актив стоило занести, что Майк наконец-то снял вонючий красный свитер.
По правде говоря, меня задевало внимание, которое уделялось Паоло. Да, он умел открывать замки, но меня раздражало, что именно он обеспечивал проход в здание Яну и Майку. Чувство профессиональной гордости твердило мне, что я справлюсь с этой работой лучше, но, даже если бы я сказал об этом Франческе, она не отступилась бы от первоначальной расстановки. Наверное, определенную роль в этом играли мои забинтованные пальцы, а вот с этим я ничего поделать не мог.
Пока мне удавалось устоять перед искушением, и я не спрашивал Паоло, что он собирался делать. Я знал, что в здание они намереваются проникнуть по металлической лестнице, той самой, по которой днем раньше меня вывели под дулом револьвера, когда Паоло доказал свое умение разбираться с замками и датчиками системы. Но я не сомневался, что смогу справиться и с замками, и с датчиками быстрее и уж точно без ошибок.
— Не хочешь поменяться? — спросил я Паоло, наверное, в третий раз.
Он пренебрежительно фыркнул и покачал головой, перекладывая отмычки, отвертки и щипцы в нагрудный карман комбинезона.
— Я думаю, ты мог бы открыть замки с помощью пары гребешков. Возможно, ими ты быстрее выдавишь штифты.
Паоло повернул голову, посмотрел в окно, в щель между занавеской и стенкой, словно мое предложение не имело к нему никакого отношения.
— Ладно. — Я передал папку Майку. — Она твоя.
Он кивнул, посмотрел на Паоло и Яна, на часы и многозначительно взглянул на Франческу. Она бросила окурок на пол, раздавила каблуком, сжала Майку запястье.
— Идите.
Он откатил дверцу микроавтобуса, и они втроем сделали первый шаг этого фарса.
Мы подождали двадцать минут, наблюдая через щелочки, как Паоло открывает двери на пожарную лестницу и как они втроем поднимаются по ней. Паоло потребовалось десять минут, чтобы справиться с датчиками охранной сигнализации, а Майк и Ян все это время крутились вокруг. Создавая впечатление, что они втроем ремонтируют двери. Вскоре они скрылись из виду в глубинах музея. Ян рассчитывал, что ему потребуется десять минут, чтобы отключить датчики давления и перенастроить камеры наблюдения, после чего они намеревались подняться на пятый этаж.
Пока мы ждали, Франческа успела выкурить четыре сигареты, так что воздух в салоне стал очень уж едким. Девушка с сережками вроде бы ничего не имела против этого, но двое других, рыжеволосая девушка и загорелый южноафриканец, открыли окна. Южноафриканец сидел за рулем — он получил от Франчески указание не покидать микроавтобус ни при каких обстоятельствах. Я сомневался, что он обладает навыком вождения в экстремальных ситуациях, но, учитывая парижские пробки, ехать ему, скорее всего, пришлось бы со скоростью пешехода. Впрочем, план Франчески не предусматривал панического бегства. Если б до этого дошло, шансов на благополучный исход у нас просто не было бы.
Франческа посмотрела на часы и затушила сигарету. Потом она похлопала южноафриканца по плечу.
— Жди нас здесь, Бойд.
— Само собой.
— Хороший мальчик.
Она откатила дверцу, выпроводила меня и двух девушек на тротуар. Мы сгрудились у стойки с велосипедами, щурясь на солнце. Я посмотрел на Центр Помпиду. Яркие цвета, стекло и трубы придавали ему такой веселый облик. И почему только мне вдруг стало страшно?
ГЛАВА 29
Мы купили билеты в разных кассах и по эскалаторам поднялись врозь, чтобы ни у кого не создалось впечатления, что мы действуем в команде. Протягивая билет сотруднице у входа в музей на четвертом этаже, я увидел, что Франческа уже поднимается по лестнице на пятый этаж. Я же решил подняться на лифте, а потом пройти стеклянным коридором к залу Пикассо.
Надо отдать должное Франческе — посетителей, конечно, хватало, но в сравнении с утренними часами число их заметно уменьшилось. Большинство неспешно прогуливалось по залам с буклетами в руках. Другие тайком фотографировали картины, на что им пеняли сотрудники музея. Несколько детей бегали по залам или залезали на модернистские скульптуры. Кое-где сидели студенты с большими блокнотами и копировали элементы картины.
Зал кубизма находился в другом конце галереи, но мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до него. Франческа и девушка с серьгами пришли туда раньше и теперь любовались двумя портретами Пикассо на левой стене. Мне показалось, что им, как и мне, трудно делать вид, будто эти портреты их интересуют. Мне, к примеру, хотелось смотреть только на «Гитариста». Картина висела на дальней стене, напротив входа (соответственно и выхода) в зал. Но я лишь походя глянул на «Гитариста» и тут же сместился к правой стене, дожидаясь прибытия рыжеголовой девушки. Как только она появилась, девушка в серьгах вернулась в центральный коридор и заняла позицию у бронзовой скульптуры лошади. За лошадью, на противоположной стене висела большая картина Пикабиа «Удни».
В зал Пикассо вели три арки. Одна — большая, из центрального коридора, две — маленькие, из боковых проходов между залами. Я уже знал, что один из этих проходов упирается в двери аварийного выхода, за которым начинается коридор, ведущий к металлической лестнице. За этими дверьми, если бы все пошло по плану, Паоло, Майк и Ян дожидались бы нашего сигнала.
Над дверьми висела камера наблюдения, которую Ян собирался ослепить на десять минут. Я прикинул, что прошло уже три минуты, поэтому Франческе необходимо было поторопиться.
Следовало учитывать и еще один фактор — сотрудника музея, мужчину средних лет в серой униформе, который сидел на пластиковом стуле под большой аркой. Я узнал Жана-Патрика Девиля, которого прежде видел на фотографии с молодой девушкой, — нарушителя как минимум одной из божьих заповедей. К лацкану его пиджака крепилась белая пластиковая карточка — точная копия той, что я нашел за рамой картины со сценкой на Монмартре. Франческа поймала его взгляд и, как я понял, приняла решение. В зале находились только он и мы и, если Ян смог вывести из игры камеры наблюдения и датчики давления так же успешно, как Паоло открыл все необходимые замки, тогда мы могли переходить к последнему этапу.
Я напрягся и стрельнул взглядом на «Гитариста». Почувствовал, что Жан-Патрик наблюдает за мной. Его руки сжимали подлокотники стула, костяшки пальцев побелели, будто он готовился получить электрический разряд в пятьдесят тысяч вольт. Я видел выступившие у него на лбу капельки пота. Франческа посмотрела на меня, я уже приготовился дать отмашку, но взглянул на девушку с серьгами и замер. Она дергала себя за мочку, давая знать, что кто-то идет. Я покачал головой, и тут в зал вошли школьники.
Их сопровождала женщина средних лет, держащая металлическую указку с привязанной к ней желтой лентой. Женщина прямиком направилась к «Гитаристу», повернулась к картине спиной и вытянула шею, чтобы убедиться, что вся группа в сборе. Затем хрипло заговорила, как мне показалось, на испанском. Школьники ее не слушали. Некоторые жевали жвачку и смотрели на дисплеи мобильника. Один мальчишка вставил в уши наушники. Я поднялся на цыпочки, поверх голов посмотрел на Франческу. Ее челюсть закаменела, кинжалами-взглядами она пронзала учительницу. В этот момент в зал вошел учитель-мужчина и кивком поздоровался с Девилем.
Учительница все бубнила и бубнила. Не один раз я уже думал, что все, лекция закончилась, но
