— Ничего не надо. Сами все добудем… Пишите записку. Только – 'Сов. секретно! Перед прочтением съесть!' А у вас свой бланк был? Ну, с шапкой 'Начальник Генерального штаба маршал…' и так далее? Да, и обязательно черкните – чтобы никаких следов! Никаких документов не оставалось за нашим хвостом…
Маршал только хмыкнул, порылся в столе, достал видавший виды блокнот и начал что-то корябать пером. Чувствовал он себя уже чуточку получше и сегодня работал за столом.
Я вытащил припасенный заранее пустой синий конверт из плотной бумаги, палочку сургуча и печать 'Для пакетов'. Ну да, печать Генштаба. Сделать ее с нашими-то возможностями – пара пустяков.
Заклеив пакет, я прошил его суровой ниткой, чуть-чуть нагрел сургуч клубочком – маршал только вздохнул и покачал головой, — плюнул на металлический диск и шлёпнул печатью по сургучной кляксе. Самое оно! Секретнее не бывает. Пора идти устраиваться на новом месте жительства.
Все вопросы разрешились на удивление просто. Командир полка, седой, полноватый мужик лет пятидесяти, с орденом 'Знак Почета' и какой-то медалькой на груди, только удивленно поднял брови, когда вскрыл доставленный мной пакет. Я заговорщицки шепнул: 'Особый сектор ЦК! По личному заданию товарища Поскрёбышева…', и полковник, понятливо покивав головой, поднял трубку телефона и начал командовать. Пришлось кашлянуть и показать глазами на оставленную на столе корреспонденцию. Полковник покраснел, скомкал записку и пакет и поджег их в большой мраморной пепельнице. Внимательно проследив, чтобы бумаги сгорели полностью, я перевел задумчивый взгляд на полкана.
— Смотреть пойдем? — он уже вытащил большую связку ключей на стальной цепочке, готовясь запирать кабинет.
— Конечно, товарищ полковник! За тем и прибыл!
В сопровождении подтянувшегося к нам молчаливого командира, то ли начштаба, то ли зама по хозяйственным вопросам, мы двинули по территории части. Небольшой, если не сказать маленький, домишко на отшибе меня вполне устроил. Четыре клетушки-комнатушки, чердак, место для курения на левой стороне избы. Полный комфорт! Звезды три, для армейских-то условий! Я одобрительно откашлялся.
— Хорошо бы забор, товарищ полковник, и пост, само собой… А еще сейф или металлический ящик для документов, телефонный провод сюда протянуть с коммутатора и пару двухъярусных коек бы поставить.
Полковник кивнул: 'Сделаем'! Сопровождающий нас командир что-то пометил в блокноте.
— Машину у вас будет, где поставить? Вот и хорошо. Пару-тройку человек прокормите? Да мы не часто будем вас грабить – дел много будет, поездок разных. Ну и отлично! Да! Возможно, мы развернем радиостанцию… Так, средней дальности… Не помешаем? Конечно, частоты мы вам передадим. Тогда – все! Огромное вам спасибо, товарищ полковник!
— Кхм-м… прошу извинить, но еще раз хочу напомнить вам, товарищи, о режиме секретности, — вполголоса закончил я. Полковник лишь недовольно взглянул в мою сторону. Ничего, это я переживу, а вот слушок, что новые владельцы избушки на курьих ножках лишнего внимания не терпят, не помешает.
— Разрешите идти?! — молодецки гаркнул я и, получив благожелательный кивок, дернул к теперь уже нашей избе.
Через пару дней мы с Андреем перебрались в свое новое шале и зажили полноценной армейской жизнью. Я даже зарядку нам устроил, чем вызвал молчаливое одобрение со стороны начальства и недовольные взгляды младшего и среднего командного состава. Ну, дуть губы – это их дело. Я им запретить не могу. А поддерживать себя в форме – вещь для нас необходимая. Несмотря на наше богатое внутренне содержание…
А тут, наконец, прочихалось и начальство Службы. Пришел очередной приказ на очередную коррекцию. Да не один приказ пришел…
У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Нет, не слон…
— Товарищ капитан! — я решил побыть для разнообразия капитаном, — Помначкар Шевелитько докладае! Ось туточки до вас двое военных доихалы! Вас спрашивають!
— Доихалы, так доихалы. Пропустите их, товарищ Шевелитько!
— Та не можу я, товарищу капитан. То треба вам у штабе порешаты. Будет пропуск – тоды пропущу. Тильки так…
— Ясно! Жди меня, помначкар, сейчас буду!
Кого это к нам ветром надуло? Неужели… Точно! Двумя огурцами, в новенькой, еще не выгоревшей форме, лыбясь во все тридцать шесть зубов, перед КПП топтались Дед с Каптенармусом! Ну, сейчас я вам устрою!
— Здравствуйте, товарищи командиры! Вы ко мне? Ваши документы!
Улыбки на лицах военных несколько поблекли, я нахмурил брови.
— Побыстрее, товарищи, побыстрее! Так… старший лейтенант Могилевский… Хорошая фамилия! Старший лейтенант Пуштун… Еще лучше! А у кого предписание? А чего ждете? Давайте его сюда! Так, прибыть в распоряжение… — я бросил взгляд на часы. — Почему опаздываем, товарищи командиры? Начинать службу с опоздания на нее же – последнее дело для военного человека! Отставить улыбочки! Смир-р-на! Вот так вот. Ждите меня здесь, сейчас вернусь.
— Помначкар Шевелитько! Приглядывайте, товарищ сержант, за этими товарищами. Не нравятся они мне что-то…
Шевелитько закоченел и начал скрести ногтями по кобуре нагана.
— Ну-ну… это лишнее, товарищ сержант! Просто присмотрите за товарищами… я быстро.
Наконец все вопросы пропускного режима были решены. Суровый помначкар пропустил моих гостей, втайне сожалея, что не пришлось тут же, у КПП, шлёпнуть гадов из теплого нагана. Гады шли за мной, сурово сжав челюсти и нахмурившись. Над нашей группой явственно витал суровый дух Устава гарнизонной и караульной службы и железной армейской дисциплины. Идущие навстречу военные невольно переходили на строевой шаг.
На ходу бросив стоящему у калитки в заборе часовому: 'Эти двое со мной!', я завел своих гостей на территорию особо режимного объекта.
— Ну, Дедку! А вот теперь давай и почеломкаемся! Теперь уже можно, это наша территория!
— Не буду я с тобой челомкаться, салага! Как был ты вражьим змеем подколодным, так и остался! А еще друг называется… Ты чего нас позорил на КПП?
— А ты и не догадался? Я не вас позорил, я вам репутацию любимцев части создавал! Тех, кого начальство гнобит, все любят и жалеют! Вот посмотришь – вам в столовке самые лучшие куски буду доставаться, и борщ со дна котла, погуще да посмачнее!
Дед немного оттаял и заржал.
— Ну, ты и артист, Салага! Просто комик! Как ты там нас строил! Я даже испугался – а вдруг я и на самом деле опоздал?
— Здорово, Каптенармус, здорово! — мы обнялись. — Кильки-то, пряного посола, привез? Нет, правда? Вот и замечательно! Будет чем закусить… Ну, давайте, располагайтесь пока. Андрей – накрывай на стол. Гостей кормить надо… Тогда и поговорим.
Разговор получился долгим, до самого ужина. А Деда я и не обманул, получается. Ласково поглядывая на него темно-карими украинскими очами, подавальщица Оксана притащила Деду аж две котлеты, а мне – всего лишь одну. Да еще и принесла миску вкуснейшей квашеной капусты с мочёными яблоками. От щедрот, значит! Чувствую – раскормят мне девчата Деда, погубят пластуна – как он теперь на отросшем пузе пресмыкаться-то будет?
Оказалось – ничего подобного! Старого пластуна лишней котлетой не испортишь. Ишь, как он ловко канул в траве, истинно – Чингачгук – Большой змей! Пора и мне…
Шел восьмой день войны. Воскресенье, между прочим, можно сказать – работаем без выходных… Задание на юге мы выполнили довольно легко и особо не заморачиваясь. Что для меня, честно говоря, было немного удивительно. Впрочем – армейский бардак, он и у немцев бардак… В общем, к Львову мы не полезли. Там захваченные запасы горючего немцы уже успешно перебрасывали в передовые базы
